Земляне против политики (СИ)

— Американец?

— Да. Он хотел, чтобы в будущем Америке было легче напасть на Красную планету. Чтобы никто не мешал. По некоторым сведениям, его дед ещё раньше сфальсифицировал наклон оси и силу тяжести. И даже карту планеты сфальсифицировал. А этот продолжил и передал потомкам. Мой папа передал, что этот тип врач и предшественник современной американской политики. И ещё что у него был какой-то ученик Уиллард. И жена Мэри Энн. Ещё говорят, что этот тип видал Марс не только в гробу, но и во сне.

— Мистер Хамфри называет себя отцом американской демократии! — крикнул Дулиттл откуда-то сзади. — Помимо того, он учит мистера Уилларда! А по ещё одним сведениям, его дед участвовал в составлении карты Геи. Также мистер Хамфри утверждает, что он видел геян во сне.

— Что вы сказали? — переспросила Елена, не поворачивая головы. — А, всё понятно! Это тот Джек Хамфри, который Потрошитель, ещё и скрыл от нас пригодность Марса для жизни.

— Правда? — не сразу поверил Роберт. — В смысле, это он скрыл? Это он и  есть?

— Да. Точнее, это начал его дед, а потом ему помог сын. А внук тоже продолжил это дело. Целая династия скрывателей, вот что. Люди в чёрном. Это чтобы Америке было легче напасть на соседнюю планету. Когда конкурентов нету. Правда, Обама опоздал... Хотя нет, мы ещё не сделали своё дело. Надо поторопиться.

— Как же эти люди в чёрном смогли засекретить целую планету?

— А средства массовой информации на что?

В этом месте она обнаружила, что у альтернативцев пока не всё в порядке.

— Где вы, профессор?

Пока она она вела разговор, несостоявшийся собеседник остался позади. Осталось обратиться к Брауну.

— Вы ничего странного не замечаете?

— Ещё как! Профессор Дулиттл ведёт себя почище Капитана Улитки. Мы его опять обгоняем.

Дулиттл этого не понял.

— Простите мою настойчивость, но с каким Капитаном Улиткой вы сравниваете меня?

— Так называют одного из наших современников, которые всей компанией испытывают автомобили.

— В нашей стране ещё нет автомобилей. Зато немецкий посол граф фон Меркель умело блефует, заставляя лондонцев верить в то, что он автоист.

— Кто-кто? — не понял Роберт.

— Этим словом я предлагаю именовать кучеров автомобилей.

— Его зовут фон Меркель?

Елена решила объяснить всё сама.

— Надеюсь, мы его встретим. Вот тогда я всё объясню.

К ней подошёл Дулиттл, покачивая зонтом. Он ещё не всё рассказал.

— Приношу извинения, вы упоминали некую Мэри Энн. Вероятно, вы имели в виду мисс Колби. Говорят, у неё большое приданое. И ещё она имеет обыкновение ездить в кэбе. Если дома нечего делать.

— Мы отвлеклись. Почему мы так быстро движемся? То есть почему мы движемся относительно Дулиттла так быстро? Хотя понятно, что всё в мире относительно...

— Ничё се проблема… Дулиттлу, если судить по его видку, около сорока лет. А мы лет на десять младше. У вас, дорогая чувиха, вообще биологический возраст около двадцати одного. Дело в возрасте.

— Мне кажется иначе. Профессор Дулиттл, вы не могли бы помочь нам в небольшом эксперименте?

— Что я должен сделать?

— Жалко, что у меня нет шагомера… Вам надо будет идти вперёд, скажем, десять секунд. Только сначала встаньте со мной на одну прямую.

— Мы и так стоим на ней. Каждые два предмета всегда расположены на одной прямой.

Конечно, его конёк не геометрия, а языкознание. Время не ждёт, и Дулиттл всё-таки встал на старт.

— Идите в течение десяти секунд.

Интересное дело. Исследовательница бывших марсиан продвинулась в полтора раза дальше.

— Теперь вы, Браун.

С Брауном вышел тот же результат. Дулиттл двигался в полтора раза медленнее.

— Мне становится понятнее.

— И что же?

— На Альтернативной Земле в основном то же, что и у нас. С поправкой на отставание на сто двадцать лет. Это сейчас не важно. Здесь есть Лондон и всё остальное, а Альтернативная Земля меньше, значит, меньше и линейные расстояния.

— Выходит, на Альтернативной Земле совершить кругосветное путешествие за 80 дней может не только Филеас Фогг?

— Вовсе нет. Вы же видели, что Дулиттл медленнее. Вот в чём дело. Скорость равна расстоянию, делённому на время. Временные отрезки здесь те же, что и у нас, если действительно у них та же история. Линейные расстояния в полтора  раза меньше, и если время альтернативцы тратят то же самое, двигаются они медленнее наших людей. Видимо, это относится и к их транспортным средствам.

— Вы просто гений. Погодите, разве эта планета меньше нашей в полтора раза? По-моему, в два раза.

— А это вы у людей в чёрном спрашивайте.

— Понятно. Кстати, какое сейчас время года, мистер Дулиттл?

— Осень.

— А дата?

— Июль 1895 года.

Браун:

— Очуметь! Июль — осенью? Мы вроде не в Австралии.

— Очень просто, дорогой мистер Браун. Наш календарный год в два раза меньше периода обращения Мира вокруг Солнца.

— Интересный у вас календарь.

Елена перешла к другой теме.

— Посмотрите, какая красота!

Они находились у входа на Блэкфрайерский мост. По обеим сторонам была Темза, непохожая на ту, которая знакома нашим землянам. Даже если они никогда не были в Нашем Лондоне, они всё равно не ожидают увидеть слой песка. Хотя, похоже, вода там тоже есть. Только внизу.

Браун схватился за голову.

— И где здесь красота? Если бы Гудзон был таким, я бы застрелился.

— Я вынужден вас разочаровать, — спокойно ответил Дулиттл. — Гудзон выглядит именно так.

Браун взял пистолет и засунул его в рот.

— Пожалуйста, не надо паясничать, — покачала головой его начальница.

— М-м-м-м… м-м-м…

Ну? Как он будет говорить с М1911 во рту? Профессор подошёл к американцу и положил палец на курок.

— Что вы делаете, козлина?! — крикнул Роберт и в испуге вытащил пистолет.

— А вы что делаете?

Елена:

— Ладно, хватит. Куда вы нас привели, мистер Дулиттл?

— Здесь мой дом. Хотите попасть внутрь?

— Что там особенного?

— Я привёл вас сюда, чтобы снабдить одеждой. Дело в том, что вы одеты не подобающе для вашего класса.

— А что здесь такого? — спросил Браун, осмотрев свой костюм. — Крылатка, котелок, перчатки...

— Первый пункт. Именно первый. Инвернесс не предназначен для того, чтобы ходить в нём по городу.

— Я же видел. У вас в нём ходят.

Он не стал говорить, что видел это в кино.

— Вы допустили ошибку, сударь. В городе ходят хотя бы в честерфилде. Ещё на ваших брюках странные складки спереди.

— Это стрелки. Что, в девятнадцатом веке на брюках не было стрелок?

Дулиттл не отвечал. Браун оказался прав, в отличие от Сергеевского, который отвечает за камуфляж своих агентов. Так что нам для таких целей надо учиться и учиться.

Дулиттл перешёл к следующему собеседнику.

— Теперь я хотел бы знать, милая барышня, почему на вас пиджак.

Шишкина не ожидала такого поворота.

— Ну, у нас женщины тоже могут носить пиджаки.

— С этим делом у вас не в порядке. Моя супруга несколько независима, но даже она не потакает феминизму. И что за кепи на вашей голове, мисс?

— Коппола. Сицилийская кепка.

— Это лишнее. Во всяком случае, в наше время сицилийцы не носят такие кепки.

— Ещё не носят. Понятно. А ваши аристократы?

— Вы не аристократка. И ещё, мисс. Как я слышал, за моим домом следят шпионы. Наверное, это они и есть.

Действительно, в темноте иногда мелькали подозрительные тени.

Вряд ли в доме кто-нибудь спал. Из дверей донеслось пение. Мужским голосом, похожим на Леонида Утёсова. Если хорошо выучиться работе с текстовыми документами, его можно передать так (если вы не знаете голос этого певца, представьте голос Утёсова):