Рассказы

— Может ее заново упаковали?

— Зачем?

Во время всего разговора Юрек вел себя, как настоящий Шерлок Холмс. Еще раз осмотрел посылку, толкнул ее ногой.

— Я тебе говорю, — процедил он, — твой отец вовсе не поехал в Гонконг. Он вместо Гонконга уехал в Швецию.

— Что?! — возмутился я.

— Да-да. Подумаешь, великое дело — поездка в Швецию. Вот Гонконг — это настоящая экзотика!

«Ну, это уж чересчур!» — подумал я. Мне и раньше хотелось заглянуть внутрь посылки, но я всячески сдерживался. Теперь же я решительно стал развязывать бечевку.

Под толстым негнущимся картоном находилась коробка из пенопласта. Мы подняли крышку. В коробке стоял какой-то тщательно укрепленный прибор

— Хм, ничего особенного, — разочарованно пожал плечами Юрек.

— Ничего особенного?! — я начал вытаскивать аппарат — Ничего особенного?!

Прибор был тяжелый, и Юреку пришлось мне помочь. Из белоснежного пенопласта появилось красно-черно-серебристое устройство. Ничего подобного я до сих пор не видел.

Что это? Компьютер? Нет, не было экрана. На какой источник энергии он рассчитан? На электрический ток? Не было гнезда.

— Наверное, он работает на батареях, — сказал Юрек и стал по очереди нажимать клавиши и кнопки.

У прибора не было передней и задней стенки, не было боков. Со всех сторон были кнопки, углубления, пластинки и лампочки. Клавиши и кнопки после нажатия возвращались в исходное положение. Мы вскоре забыли, какие уже включали, а какие еще нет И вдруг я заметил, что прибор светится

— Оставь его в покое, — испугался я.

— Ну нет, — не согласился Юрек. — Наконец-то удалось его включить.

Свечение все усиливалось. Я не понимал, откуда идет свет. Юрек склонился над прибором. Пальцами правой руки он нажимал клавиши с одной стороны, а левой — с другой. От прибора отделился и стал расти светящийся шар. Я отступил на несколько шагов. Шар рос на глазах. Сначала он охватывал только кисти рук Юрека, потом руки до локтей, локти... Я сделал еще один шаг назад и предупредил Юрека: «Берегись! Посмотри на свои руки!»

Перепачканные ладони Юрека излучали серебристое неземное сияние. Он поднял руку и с удивлением осмотрел ее.

— Красивая, правда? — проговорил, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне.

— Оставь в покое прибор, — попросил я снова.

Юрек засмеялся. Сияние доходило уже до его лица.

— Теперь? Ни за что!

Я отошел в самый дальний угол комнаты. Светящийся шар постепенно покрывал серебристым светом ножки стульев, край ковра, ботинки Юрека.

И вдруг все исчезло. Стало темно. Я протер глаза. В комнате все было по-прежнему. Только большая белая коробка была пуста.

— Юрек! — закричал я. Ответа не последовало и я снова закричал:

— Юрек!

И снова тишина. «Наверное, это его штучки», — успокаивал я себя, зная, что Юрек любит всякие розыгрыши.

Прошло полчаса. Вернулась с работы мама. Я ей сразу же все рассказал. Она недоверчиво выслушала мой рассказ: «А ты не придумываешь?»

— Что ты, конечно нет. Да и прибор, как видишь, исчез.

Вечером позвонила мама Юрека.

— Что происходит? Где Юрек? — раздался ее взволнованный голос.

— Не знаю, — честно признался я.

На следующий день Юрек не пришел в школу. После уроков я помчался к нему домой и рассказал его родителям всю эту историю. Папа Юрека не хотел мне верить и накричал на меня. Тогда я пошел в отделение милиции. Но и там мой рассказ вызвал недоверие, и мне велели отправиться восвояси. Что оставалось делать?

Вчера вернулся из командировки мой папа. Не успел он перешагнуть порог, как я обратился к нему с вопросом: «Что было в посылке?» Папа удивился и объяснил, что никакой посылки не посылал и не имеет представления, что в ней могло находиться. Потом позвонил пану Анджею, но тот как раз уехал в отпуск. Услышав об этом, я расплакался. И тогда папа сказал, что мужчине слезы не к лицу и что мы вместе возьмемся за поиски Юрека. Не знаю, сможем ли мы это сделать, ведь папа послезавтра уезжает в Гондурас.

Эту историю я описал еще до каникул, а теперь уже наступил сентябрь и я снова хожу в школу. И представьте, вчера объявился Юрек. Я как раз мучился над трудной задачей. Когда ответ наконец сошелся, я поднял глаза и увидел, что в комнате посветлело. Серебристое сияние постепенно образовало шар. «Юрек», — подумал я, затаив дыхание.

И действительно, Юрек появился рядом со мной, а возле него — прибор. Серебристое сияние померкло, а потом погасло.

— Юрек! — завопил я. — Юрек! Где ты был?

Он осмотрелся, подошел к окну и сказал удивленно:

— Уже осень? Как странно!

Я не мог отвести от него глаз. У меня перехватило дыхание.

— Прошло два месяца! — с трудом проговорил я.

— Нет, нет. Это невозможно! — возмутился Юрек. — А как же мои каникулы?!

Я вздохнул с облегчением. Мой друг ничуть не изменился.

— Что с тобой произошло?

— Не знаю, не помню!

Я пристально посмотрел на него, кажется, он говорил правду.

— Что бы это могло быть? — задумался я.

Папа столько раз рассказывал о дяде Яне из Канады, который любит подшучивать над друзьями и славится хитроумными изобретениями. Может, это его рук дело?

Можно я завтра приду?

Котенок был совсем маленький. Не мяукал. Сидел в углу между стеной и ступенькой лестницы. Шерсть у него была мокрая и грязная.

Марек остановился: он любил животных, а этот маленький живой комочек просил помощи.

«Ну разве можно его так оставить? — подумал мальчик. — На дворе мороз. Ведь он погибнет, замерзнет. Это было бы…, — он подыскивал нужное слово, — ... просто варварство».

Марек нагнулся и осторожно взял в руки котенка. Тот на секунду замер, а потом начал, слабо защищаться.

«Дикарь», — усмехнулся Марек и прижал котенка к себе.

«С моими как-нибудь улажу, — думал Марек перескакивая через две ступеньки. —- В школе порядок, мусор выношу каждый день без напоминания...»

Ноги начал вытирать еще до того, как нажал звонок.

Мама не была в восторге от нового жильца. Увидев котенка, она строго спросила:

— Он — надолго?

— Навсегда, — ответил сын.

— Откуда он взялся?

— Нашел.

— Ведь зима.

— Вот именно.

— Но все-таки...

Марек не выдержал. Он посадил на пол жалкий маленький комочек грязи и расплакался.

— Если ты пообещаешь, что...

— Обещаю!

— Будешь убирать за ним, бегать в магазин за рыбой. Не поедешь в лагерь, летом кто же с ним останется?

— Не поеду,

— Честное слово?

Марек еще раз посмотрел на котенка.

— Да. Честное слово.

— Тогда нагрей молоко, оборудуй ему место под радиатором, приготовь ему песок...

На следующий день Марек проснулся очень рано. Котенок сладко спал на своем месте. Мальчик даже не погладил его, чтобы не будить.

«Бедный, наверное еще не отошел от вчерашних ужасов», — подумал он и налил в блюдце молоко. Положил кусочек вареного мяса и отправился в школу.

Домой возвращался бегом. Открыл рывком дверь в квартиру, потом в свою комнату...

Котенок спокойно сидел на подоконнике и смотрел в окно. Марек хотел подойти к нему, но... не смог: от удивления перед ним выросла как будто стеклянная стена.

Котенок был голубой!

Его шерсть высохла. И как это бывает у цыплят и очень маленьких котят, под шерстью виднелся как бы пух, как бы висел дымок. И этот пух, этот дымок, был голубой, голубее чем джинсы Марека.

Все еще не веря собственным глазам, Марек заглянул под радиатор. Песок был мокрый, кусочки мяса исчезли, блюдце — пустое.

«Голубых котов не бывает, — стучало в голове. — Бывают серебристые, бывают дымчатые...».

Но этот не был ни серебристым, ни дымчатым. Этот был голубой. Марек неподвижно стоял и смотрел. Котенок спокойно повернулся, и на фоне окна резко выделился его профиль. Лоб и нос образовывали одну прямую линию, как это бывает у шотландских овчарок, иногда, у борзых.