Свирепый чёрт Лялечка (СИ)

— Раз уж требуешь, что с тобой делать? Получай. Отведите его к Зупдину.

— А казюкать? — Стражникам не терпелось еще раз применить наказание-забаву.

— Только не здесь. — Категорично отверг предложение царь. — Имеются небезосновательные подозрения относительно его зодиака.

Пожав плечами, стражники взяли под руки бывшего князя и несостоявшегося кардинала, увели. Спустя минуту из глубин служебных помещений донесся истеричный хохот.

Зависть

Все отлично и прекрасно. Скоро свадьбы, которые осчастливят столько народа. Только вот в душу Хрюси капелькой сомнения прокралась мыслишка «как же так?», и из этого малюсенького головастика непонимания выросла огромная жаба зависти, которая душила и душила ее с каждой минутой все сильней. Хрюся завидовала своей сестре.

Нет. Ее ни грамма не волновало, что Фрюсе достался громаднейший Злыгад, тогда как у самой — плюгавенький Бабай. Где-то слышала, что в супружестве внешние габариты не имеют значения, а, скорей, даже наоборот. Важен другой размер. И то, что Злыгад — король, а ее суженый — всего лишь принц, тоже не смущало. Будущий зять тоже когда-то был принцем, но теперь всю жизнь так и будет королем и никогда не станет султаном.

Не давала покоя другая мысль. Как же так получилось, что Фрюся начистила хари обоим женихам, а она, Хрюся, — ни одному? И если со своим проблем не будет, вся жизнь впереди, намордуется вдоволь, главное не переборщить и не допустить летального исхода, то со Злыгадом не все так просто. После свадьбы он умотает в свою страну, да и она отбудет в султанат. И тогда — пиши пропало. Жаба задушит.

Требовалось срочно что-либо предпринимать для устранения вселенской несправедливости. Действовать нужно с умом. Злыгад не Бабай. Это того бери и бей, на здоровье. Король может и в обратную засветить, да так, что мало не покажется. Надо так звездануть, чтобы скопытился. А для этого необходим приличный размах. Только станет ли Злыгад дожидаться пока царевна размахнется? Эта сволочь, кроме того что король, еще и воин. И двух оборотов не даст сделать, долбанет по кумполу, не посмотрит, что перед ним дама. О! Надо будет его как-то отвлечь! Чтобы не успел среагировать. Только как? У папаши Далдона знакомая — Чёрт. Если сама не захочет помочь, то хоть посоветует…

Расставание

Периодически Лялечка отлучалась, предварительно стибрив со стола несколько фруктов. Несколько раз для этих целей использовался и я. Карманов у нее действительно не было, а у меня а пазухой помещалось много. Яблоки, бананы, апельсины предназначались Игогоке и Брыкунку. Когда я предложил попросить Далдона, чтобы он распорядился официально кормить наших лошадей фруктами, Лялечка категорично отказалась:

— Ты что?! Ворованные гораздо вкусней!

Царь давно заметил манипуляции Чёртовушки, но виду не подавал, благоразумно решив: значит, так надо.

Вернувшись в очередной раз из внутреннего двора, Лялечка подошла ко мне и притихшим голосом позвала:

— Андрюша, пойдем. Лошадки хотят нам что-то сказать.

Мы спустились во двор.

— Лялечка, Андрей, — начал неуверенно Брыкунок, — оно, конечно, все хорошо. И кормят нас тут, и вы подкармливаете… Только, это… Мы же кони, нам простор нужен, степи… И если в ближайшее время не надо никуда скакать кого-нибудь свергать… Может быть мы, того… А то ведь разжиреем тут…

Жеребец не решился произнести просьбу, но и без этого было все ясно.

— Конечно же, ясно ведь, мы все понимаем, правда Андрюша? — Голос Лялечки сломался, она, опустив голову, качала ей из стороны в сторону, никому не глядя в глаза. — Естественно, вам нужен простор. Мы и не возражаем…

— Мы всю жизнь мечтали мчаться наперегонки с ветром, а здесь негде. — Вступила в разговор Игогока, дрожащим голосом. — А сюда мы будем наведываться, обязательно, если вы останетесь в этом мире…

— Ага, мы же всегда можем запросто, фьють, отсюда и все, — всхлипнула Лялечка. Теперь она совсем угнулась, касаясь груди подбородком. И я увидел, как прочерчивая серебряные дорожки, в пыль падают слезы.

Убил бы за это, если б было кого. Но никто не виноват. Все правильно. И все правы. Так бывает, что иногда приходится расставаться…

Потом Лялечка поочередно подолгу висела на лошадиных шеях, сквозь слезы давая смешные советы на все случаи жизни.

— Андрей, камни-то забери, — сипло попросил Брыкунок, — нам они ни к чему…

— Какие камни? — Не уверен, что с моим голосом все было в порядке.

— Драгоценные.

Только теперь, и не без посторонней помощи, я вспомнил о двух кошелях брильянтов, презентованных нам Бабаханом на мелкие расходы. И пришла неожиданная мысль, может, вот, оно какое счастье? Жить интересной полноценной жизнью и ни разу не задуматься о материальной ее стороне? Я забрал притороченные мешочки, и, словно это послужило сигналом, мы вчетвером направились со двора, провожаемые полным тоски и зависти взглядом Плешевона.

Я и Лялечка в последний раз сели на коней и выехали за окраину Далдонограда. Там спешились и опять долго прощались. И перед тем как окончательно расстаться, Игогока напомнила:

— Если, вдруг, понадобимся, обязательно разыщи нас! Я знаю, ты можешь, ты же Чёрт!

После чего пара наших любимцев рванула вперед, навстречу свободе. А я понял сразу две вещи: что означает выражение «С места — в карьер», и что Звездюлина никогда бы не победила в гонках, если бы они состоялись, не смотря на свою секретную прыть.

— Мы же и сами ведь знали, что они уйдут, ведь, правда, Андрюша?

— Конечно, правда.

— Только не знали что так рано…

Возвращались мы молча и не спеша.

Визитерши

Практически весь день мы находились в трапезной зале. И я понял почему она так называется. Не было ни завтрака, ни обеда, ни ужина. Вернее, они были, но плавно перетекали один в другой, превращаясь в непрерывную трапезу.

Августейшие женихи с невестами не баловали нас своим длительным присутствием, только спускались иногда за провиантом и снова удалялись в покои, чему мы были несказанно рады. Подозреваю, они специально не пользовались услугами лакеев, чтобы лишний раз взглянуть на наши скромные персоны. Кабалки и Тусопиха так же не было. С трудом удалось уговорить их играть свою свадьбу во дворце. Они сказали, что будут, но только на чуть-чуть, а потом смоются в лесную избушку.

Когда, озираясь, в трапезной появилась Фрюся, причем одна, все немного удивились.

— Лялечка, мне надо с тобой поговорить.

— Сначала, скажи, ты кто?

— Фрюся.

— Значит, все-таки нужен турнир и море мужиков?

— Нет. Я о другом.

— Внимательно слушаю.

— С глазу на глаз бы…

— Не хочу.

— Ну, пожалуйста.

— Фигушки.

Лялечка была не в духе и не собиралась придумывать приемлемую отговорку. Она еще не отошла от горечи разлуки с Игогокой и Брыкунком. Фрюся долго смотрела на Далдона, потом тяжело вздохнув, махнула рукой.

— Я пришла чтобы подписать контракт.

— Какой контракт?

— О продаже своей души.

— Зачем?

— Потом все равно потребуешь. Вы, Чёрти, ничего за просто так не делаете. А за то, как ты меня облагодетельствовала, одной души будет мало. Но у меня больше нет.

— Мне не надо.

— Как?!

— А, вот, так.

— Нет, уж, давай подписывать! А то явишься потом, когда я уже позабуду, что тебе всем обязана, и потребуешь!

— Не бойся, не явлюсь. Можешь оставить себе свою душонку навсегда. Я вообще такими делами не занимаюсь.

— Почему?!

— Не мой уровень. Что это такое, купля-продажа душ? Скучно. Этим несмышленые Чёртенята занимаются. Если бы я захотела, тут такие очереди бы стояли душепродавцев. Пришлось бы менеджеров нанимать, в три смены работать и брать только оптовые партии. Но я Чёрт не душепокупательный, а пугательный. Видишь, какая я страшная?

— Ага.

— Да?.. А сама-то давно в зеркало смотрелась?