Выйти замуж за дурака

– Говори, зачем пришла.

Я без слов протянула ей книгу в черном истертом переплете.

– Альманах? – Аленка не поверила своим глазам. Ты принесла мне его?!

– Да. Это было мое третье задание. Как видишь, я его выполнила.

– Тут что-то не так. Аленка принялась лихорадочно перелистывать Альманах. Подвох какой-то. Вы же с Руфинкой от меня его прятали! Охранника сказочного я обмануть не смогла и книгу забрать! А теперь книга сама мне в руки идет! Непостижимо сие!..

– Почему же. Вполне постижимо. Я принесла тебе эту книгу потому, что хочу вернуть своего мужа.

– А если я не верну его тебе? – ехидно предположила Аленка. Что будешь делать?

Я честно пожала плечами:

– Пока не знаю. Убивать тебя я не собираюсь да и не смогу. Вызывать на поединок – тоже. У меня остается единственная возможность…

– Какая же?

– Изменить сказку. Ты же знаешь, что я в вашей сказке – пришелец. Точнее, пришелица. Чужеродный элемент. И я могу подчиняться законам сказки, а могу и… написать их сама. Сломать все. До основания. А затем взять и выстроить сказку по-другому. И о тебе в новой сказке даже упоминания не будет. Именно поэтому на меня не влияет ваше колдовство. Именно поэтому, а вовсе не для того, чтоб выдать замуж за своего сына, меня и притащила в сказку Руфина Порфирородная. Я сама этого долго не могла понять, и только теперь меня осенило. Но лучше поздно, чем никогда. Так, Аленка? Ведь ты меня боишься. И все, даже Руфина, тоже боятся! Потому что я тоже могу сделать красивый жест!..

Что в меня вселилось на тот момент, пока я говорила, не знаю. Но это «что-то» взмахнуло моей рукой и…

Царских палат больше не было. Мы с Аленкой стояли в воздухе друг против друга.

– Ты колдунья, – зачарованно прошептала Аленка.

– Нет. Я просто умею верить, И умею управлять своей верой. И потому могу поверить в то, что сказки – есть. Или – наоборот.

– Верни дворец, – попросила Аленка.

Получилось у нее это совсем не по-царски.

– Верни моего мужа. Вот мой голос сейчас годился бы для коронационной речи. Даже самой неудобно было.

– Без дворца не могу, – вздохнула Аленка. Во дворце твой муж спрятан.

– Хорошо,

Снова моя рука, повинуясь совсем не мне, описывает странную дугу.

И мы оказываемся в царских палатах.

– Ладно, – произнесла Аленка. Убедила ты меня. Да еще и Альманах принесла. Получай назад своего мужа!

Она трижды хлопнула в ладоши. Распахнулись двери, за которыми недавно скрылся вероломный фон Кнакен, и мне навстречу вышел Иван.

– Здравствуй, любимая! – сказал он голосом радиоведущего. Этак бодренько и с оптимизмом.

– Здравствуй, здравствуй, еж ушастый! – настороженно проговорила я.

– Пойдем домой, любимая! – пригласил меня бодрячок.

– Пойдем, коли не шутишь, – согласилась я и, стараясь не касаться сияющего счастьем Ивана, медленно пошла к двери. И, наконец, услышала то, чего так ждала.

– Книга ненастоящая! – завизжала, захлебываясь яростью, Аленка. Альманах невзаправдашний! Не колдовской!!!

Так. Вот теперь надо эффектно обернуться и начать обратный путь к трону со словами:

– Так ведь и муж этот – не настоящий. И сзади раздался звук, словно разбилось нечто большое и керамическое. Я оглянулась. Так и есть. Улыбчивый псевдосупруг превратился в груду глиняных черепков. Даже неглазированных.

– Как ты догадалась? – удивилась Аленка.

– А как догадалась ты? – усмехнулась в ответ я.

И тут узурпаторша сделала мне предложение:

– Дели со мной трон. Будем вместе царевать над Тридевятым царством. Ты над правой половиной, а я над левой.

– За что такая милость? – поинтересовалась я.

– А нравишься ты мне! – заявила Аленка.

– Проблема в Том, что ты мне не нравишься.

– Стерпится – слюбится, – великодушно сказала самозванка. Зато как хорошо нам будет! Никаких мужиков у власти – на них надежи нет. А баба бабу завсегда поймет. Во всем….

– Это попахивает чем-то извращенным. Нет; не хочу.

– Мое дело предложить. Голос у Аленки стал гулким, словно она говорила в бочку. Отказалась – пеняй на себя!..

И тут в наш дуэт ворвался фон Кнакен:

– Как вы могли, Хелен, моя царица?! Как вы могли предлагать трон этой… этой… собаке! Вспомните о нашей договоренности, Хелен! Вы ее подписали! Вы обещали мне!

– Помню, помню, – отмахнулась Аленка от посла. И от обещания своего не отказываюсь. Нешто ты не понимаешь, Готфрид, захотелось мне поиграть с энтою дурочкой. Знаешь, как кошка с мышкой играет? Придушит, потом отпустит, чтоб мышке казалось, что она на свободе, а потом опять – цап! Так и я: дала ей волю всесильной себя почуять. Ох, и наговорила она мне тут страстей! А того и не понимает, дурочка, что это я ею в тот момент управляла!

– Нет! – закричала я. Ты не можешь управлять мною! Ты просто сказочный персонаж!

Как там у Кэрролла кричала Алиса? «Вы же всего-навсего колода карт!»?

Только почему я едва держалась на ногах?

Почему я упала от легкой пощечины, которую влепил мне этот мерзавец Щелкунчик?

И откуда во мне это постыдное чувство, что я мышь, готовая отправиться в пасть коту?

Мышь ли я дрожащая или право, имею?!

– Готфрид, кажись, ты ее насмерть зашиб. Узурпаторша озабоченно, посмотрела в мою сторону.

– Ничего. Невелика потеря для нашего с вами царства.

– Это точно! – хихикнула Аленка.

Нет, все-таки лицо у нее глупое. И пошлое. В жизни не встречала лиц глупее и пошлее. Зато в сказке встретила.

Щелкунчик меж тем щелкал не хуже курского соловья:

– Моя царица… Мой перл… Мой идеал…

– Нишкни, – изрек перл и идеал, и Готфрид перешел на деловой тон:

– Я подслушивал за дверью и, признаться, даже стал опасаться за успех нашего общего дела.

– Зря, – как-то равнодушно бросила Аленка.

– Я приготовил еще некоторые документы вам на подпись, ваше величество… Он зашуршал бумагами.

– Вот, извольте. Постановление о создании временного правительства… Учреждение должности главы временного правительства…

– Хм. Небось сам на эту должность и нацелился, урюк сморщенный?

– С вашего позволения, государыня…

– Ладно, дозволяю. Только я никак в толк не возьму: на что нам какое-то временное правительство, ежели я есть главная правительница всему Тридевятому царству?

– Так ведь вы отречетесь от престола, ваше величество!

– С какой это стати?

– Неужели вы забыли? Мы ведь обсуждали с вами этот пункт плана. Как вы помните, я пользуюсь полным доверием у главарей кутежанского подполья и партизанской начальницы Марьи Моревны. Они считают, что я полностью предан их делу освобождения Тридевятого царства от… вашего величества. Зачем же их разочаровывать? В один прекрасный день, да хоть завтра, вы объявите народу, что в связи с безвременной кончиной вашего почтенного супруга Брахмы Кумариса вы отрекаетесь от престола, удаляетесь в дальний монастырь и все бразды правления передаете временному правительству и его главе, то есть мне. Народ ликует!

– Так уж и ликует, – мрачно хмыкнула Аленка.

– Непременно, И всех ликующих мои люди обязательно возьмут на заметку. Далее. Подпольщики, партизаны и прочие народные мстители, узнав о том, что власть перешла ко мне, их как бы ставленнику, понимают, что им не нужно устраивать никаких революций и свержений тиранов. Они тоже ликуют, теряют бдительность и смело объявляются в Кутеже, полагая, что им больше не грозит никакая опасность. И вот здесь…

– Ты их – на плаху! – воодушевленно воскликнула узурпаторша.

– Нет, ваше величество– Это – неполитический ход.

– Да? А какой же ход тогда политический? Совсем ты меня запутал, Готфрид. Покойный Брахма на своем самскрипе и то понятнее изъяснялся, чем ты, родимый…

– Умоляю слушать, ваше величество. Итак, вы отреклись и исчезли из поля зрения кутежан. Временное правительство издает мудрые указы и показухи ради вершит пару-тройку, не больше, добрых дел. Но в стране разруха. Голод. Разгромлены пасеки, винокурни и пивоваренные заводы. Экономика в глубоком кризисе, а тут еще со стороны Великой Братании и Фигляндии исходит непрекращающаяся угроза захватнического вторжения в Тридевятое царство. Народ в растерянности и ужасе. Кого обвинит народ в тех напастях, которые постигли его страну?