Юность кудесника

***

– Ай‑ай‑ай‑ай‑ай‑ай‑ай… – поражённо завёл старый колдун Ефрем Нехорошев, услыхав о приключившемся. – Ай‑ай‑ай‑ай…

Глеб Портнягин с искажённым лицом метался, стискивая кулаки, по захламлённой тесной комнатёнке, провожаемый неодобрительными светло‑зелёными глазищами Калиостро.

– Ну и что теперь делать?! – заорал он, поворачиваясь к кудеснику.

Но тот всё никак не мог прийти в себя:

– Ай‑ай‑ай‑ай‑ай‑ай…

– Нет, но делать‑то что?!

– Ай‑ай‑ай‑ай… – Запнулся, уставился на Глеба. – А что делать? Ничего не делать.

– Но ведь кому‑то же за это отвечать!

– Непременно, – со всей убеждённостью подтвердил Ефрем. – Шутишь, что ли? За такую‑то страсть… – Вновь проникся ужасом случившегося, обессмыслил глаза и замотал встрёпанной бородёнкой, явно собираясь завести по второму разу: «Ай‑ай‑ай‑ай…»

– Так нам же с тобой и отвечать!!!

Тут уж колдун не запнулся, а просто осёкся.

– Ну ты, я гляжу, себя уважа‑аешь… – протянул он, слегка отстраняясь от Глеба, словно бы не в силах охватить его единым взглядом. – Не рынок, чай, не бассейн… Контрразведка! Кто ж этакие дела на частных лиц вешает? Позору не оберёшься! Тут, брат, международный терроризм приплетать впору… Да он, помяни мои слова, и сам себя приплетёт. Что ж там, дураки, такой лакомый кусочек терять?

Несколько секунд Портнягин стоял неподвижно. Затем в прищуренных глазах его затеплилось понимание.

– Ловко… – пробормотал он.

Колдун тем временем снова осунулся, погрустнел.

– Надо же… – сетовал он. – Вот времена… Генерал‑то, а?.. Какую ногу хоть: левую или правую?..

– Как же ты это подстроил? – тихонько спросил Глеб.

Оборвав причитания, кудесник с угрозой воззрился на питомца из‑под косматых бровей.

– Ты смотри ещё так кому‑нибудь не скажи, – строго предупредил он. – Подстроил… Как ты такое подстроишь?

– Да? А кто вчера идола гладил?

– А кто позавчера перед крытым рынком головой качал? – с блеском парировал Ефрем.

– Ну так рынок‑то стоит пока!

– Пока стоит…

Портнягин перевёл дух.

– Хочешь сказать, само всё вышло?

– А почему нет? – рассудительно отвечал колдун. – Мало ли случаев… В Москве вон перемывали‑перемывали по телевизору кремлёвские косточки – стена с захоронениями обвалилась. А ведь в пятнадцатом веке сложена была… Так и здесь. Приехал из Суслова генерал – и давай обычаи ломать, на новых крайних перенацеливать. Сначала в мозгах вибрация началась, а там и астрал срезонировал…

Портнягин опёрся широко раскинутыми руками на край стола, подался к учителю.

– Ефрем! – ласково молвил он. – Ну что ж ты меня за лоха‑то держишь? Сам прикинь, что получается. Обидела тебя контрразведка, прислала капитана. Порчу снять. Ты её и снял. С моей помощью. Тут уже они на тебя обиделись – пришли разбираться, всю энергетику нам порушили. А на следующее утро у них потолок падает, генерал ногу ломает. Несчастный случай?

Последнюю фразу Глеб выговорил откровенно издевательски. Чародей встал. Запахнул халат, подошёл к тусклому окошку, помолчал, размышляя.

– Ефрем, – с мягкой укоризной сказал ему в спину Портнягин. – Не доверяешь? Проболтаюсь, боишься?

– Нет, – глуховато прозвучало в ответ.

– Что нет? – не понял Глеб.

– Не было это несчастным случаем, – отрывисто и вроде бы через силу признался колдун.

Портнягин обмяк. Честно говоря, на такую откровенность он даже и не рассчитывал.

– А что же это было? – замирая, спросил он.

Кудесник обернулся. Узкое морщинистое лицо его показалось Глебу загадочным и древним, как у языческого идола.

– Счастливый это был случай, Глебушка, – с неожиданной теплотой в голосе изрёк колдун. – Счастливый…

ЖУПЕЛ ВПОЛНАКАЛА

Государственные дела требуют более смелой морали… Мишель Монтень

Вторжение прогресса в повседневность старый колдун Ефрем Нехорошев, как правило, принимал с кислой миной, и вовсе не потому что сомневался в безотказности бытовой техники – скорее наоборот. Да, рассуждал он, сотовый телефон не подведёт, но ты ж потом десять раз за голову схватишься: лучше бы он подвёл, мыльница чёртова! Последнее приятное исключение имело место лет десять назад, когда Ефрем среди ночи набрал по ошибке номер взрывного устройства – и поднял на воздух пустой крытый рынок за восемь часов до намеченного террористами срока, угодив аккурат в те двадцать минут, что потребовались сторожу для похода в круглосуточный магазин.

Все прочие пережитые им звонки – как входящие, так и исходящие – никому, помнится, радости не принесли.

Из множества перебывавших у Ефрема учеников один только Глеб Портнягин обладал мужеством время от времени высказаться в защиту прогресса.

– Давай тогда в каменный век вернёмся! – задиристо предлагал Глеб. – Ни науки, ни техники… Благодать!

– Давай, – невозмутимо соглашался чародей. – Смеху будет… Ты ж там без железяк своих пропадёшь, а я – вот он, я! Хоть в каменный век отправляй, хоть в бронзовый – выживу, Глебушка, выживу, не боись…

– Но мы‑то не в каменном веке живём!

– То‑то и оно… – вздыхал кудесник.

– А что ты себя с остальными равняешь? – горячился Портнягин. – Сколько вас таких? Раз, два – и обчёлся! А нормальный, простой человек? Он же только с железяками этими свет увидел! Скажешь, нет?

– В том‑то вся и клюква, Глебушка, – сокрушённо отвечал ему Ефрем. – Раньше затеет человек пакость какую – глядь! – а она технически невыполнима. Помечтает, помечтает – да и плюнет. А теперь – не‑ет… Теперь запросто…

– А если добро затеет?

Колдун насупился, потом с сожалением покосился на ученика. Молодой, гормоны играют, видимость смысла жизни создают. Ну да какие его годы! Глядишь, поумнеет с возрастом…

– Ну ты сам прикинь, – страдальчески вздёрнув брови, попробовал вразумить он юного упрямца. – Железяки, они для чего? Жизнь ускорить… А слыхал, небось: одни только злые дела быстро делаются. Добрые‑то – медленно…

– Ну? – непонимающе сказал Глеб. – А теперь и они ускорятся…

– В‑вот! – И чародей назидательно воздел сухой морщинистый палец. – Чуть с добрым делом поспешишь – оно тут же во зло и обернётся… Опять же от размаха многое зависит. Добро в чистом виде – всегда крохотное…

– Это почему?

– Да потому что вреда никому не приносит! Скажем, накормил ты нищего. Добро? Добро… А сто нищих? Тут уже, хочешь не хочешь, придётся дармовую столовую открывать. А теперь прикинь: сколько ж народу нужно по миру пустить, чтоб на такое благое дело денег хватило…

– Нет, погоди… – сопротивлялся Портнягин. – А как же добро в мировом масштабе?

– Боже сохрани! – испуганно сказал колдун. – Как заговорят о добре в мировом масштабе – значит, жди бомбёжки. Примета такая… А машинки твои, Глебушка, только и могут что ускорять да увеличивать – какое уж тут добро! Вот ты каменный век помянул. А того не ведаешь, что первый каменный топор нелегально был изготовлен. Не уследили…

Трудно было спорить с Ефремом Нехорошевым, ох, трудно.

– А сам приборы мастеришь, – упорствовал настырный питомец. – Неувязка получается…

Действительно, одной из статей дохода Ефрема Нехорошева были мелкие колдовские поделки, сдаваемые на реализацию в магазинчик «Оккульттовары», что гнездился в полуподвале неподалёку от редакции «Ведуна». Да и сейчас на застеленном газеткой столе изготовились для сборки части прибора астрального видения, в готовом состоянии сильно напоминающего лорнет с закопченным стёклышком.

– Сравнил! Божий дар с яичницей! – осерчал чародей, запахивая халат. – Мы‑то их, чай, с тобой не на конвейере гоним… Каждая вещичка – штучная. И хозяин для неё тоже должен быть штучный – не абы кто… – Хотел ещё что‑то прибавить, но был бесцеремонно прерван сотовым телефоном, тоненько грянувшим первые такты марша «Как ныне сбирается Вещий Олег…»