Юность кудесника

Неспокойно было нынче на погосте. Портнягин почувствовал это ещё у стены, как только они пересекли канаву, отделяющую мир живых от мира мёртвых. То и дело слышались какие‑то астральные шорохи, на запах жертвенной говядины слетались отовсюду, окружая путников, бледные огоньки. К счастью, тучи над Баклужино пару дней назад были по просьбе администрации разогнаны совместными усилиями местных кудесников, и почва успела подсохнуть.

– Вот он, – глухо произнёс Ефрем, останавливаясь и придерживая за плечо Власия. – Глеб! Кинь ему бутерброд… Хрен с ними, с лярвами…

Портнягин повиновался. Колдун напряжённо всматривался во что‑то видимое ему одному. Схваченное лунным светом старческое лицо осунулось, заострилось. Впереди между оградок и надгробий подобно плотному столбу мошкары вились зеленоватые искорки.

– О‑ё… – тихонько простонал Ефрем. – Зол, ох, зол… Уходим! Не оборачиваясь…

Трое поспешили к пролому. О том, чтобы приблизиться к свежей могиле, уже и речи не шло – дай Бог ноги унести.

– Слопал, – сдавленно известил Глеб. – За нами идёт…

– Слышу… – раздражённо отозвался колдун.

Выбравшись наружу, он велел каждому очертить правой ногой полукруг, отсекая преследователя, после чего окропил края пролома заряженной водой из бутылки. Оторвались.

– Значит, так, Власий, – обессиленно молвил Ефрем. – Денег я с тебя, конечно, не возьму… но и помочь не смогу ничем…

Несчастный Власий уронил голову на грудь.

– Пока документ в гробу, отколдовывать бесполезно, – сказал Ефрем, как печать приложил. – Да и опасно – не дай Бог нацепляешь себе всякого…

– А достать? – спросил Глеб.

– Как достать? Могилу разрыть? Это ж надо врачей уломать, родственников, администрацию кладбища… Денег не хватит!

– Бомжей нанять… дешевле будет… – встрепенувшись, робко предположил Власий. – И зарыть быстренько…

– Да? – повернулся к нему кудесник. – А сидеть тебе потом за это сколько?.. Глеб, сколько ему за это сидеть?

– От трёх до пяти, – мрачно проинформировал Глеб и с сомнением оглядел стареющего ангелочка. – Нет. Столько ты не высидишь…

Власий всхлипнул. За кладбищенской стеной что‑то негромко ухнуло, а тьма в проломе как будто колыхнулась слегка.

– Что тут тебе посоветовать?.. – молвил, покряхтев, Ефрем. – Ну, к святым местам сходить… на Афон… Бог милостив, может, и отмолишь… А к колдунам – бесполезно. За такой случай, знаешь, ни один колдун не возьмётся. Разве что жулик какой…

– Я возьмусь, – неожиданно сказал Глеб. – Слышь, Власий! А у тебя враги на работе есть?

***

Люди ходят в тонкие миры, сами подчас о том не подозревая. Самопроизвольное разделение человеческих начал проще всего наблюдать в учреждениях, когда физическое тело вашего сослуживца сидит за рабочим столом, а, скажем, ментальное витает Бог знает где.

Именно в таком расщеплённом состоянии Глеб Портнягин застал искомого сотрудника: с виду занимался человек делом, строчил докладную на Власия Леонардовича – просто призадумался на минутку. И минутка эта, судя по всему, длилась уже, по меньшей мере, четверть часа.

«Довожу до вашего сведения, – прочёл Глеб, заглянув в лежащую перед сотрудником бумагу, – о невозможной обстановке в коллективе, сложившейся, благодаря…»

Портнягин (в учреждение он, естественно, проник в астральном виде) малость поколебался, паря за правым плечом оцепеневшего поборника справедливости. Можно было, конечно, воспользоваться отсутствием хозяина и, быстренько влезши в его физическую оболочку, добавить в докладную пару фраз, которые бы направили негодующую мысль сотрудника в нужном Глебу направлении. Однако в этом случае присутствовала опасность, что, придя в себя, пишущий вздрогнет и, скомкав листок, начнёт докладную заново.

Да и сама докладная… Кому она адресована? Заместителю директора? Нет, не пойдёт. Мелковато…

Стало быть, хочешь не хочешь, а работать придётся в ментальном слое.

Почему‑то считается, будто наши мечты связаны в основном с будущим и настоящим. Ничего подобного! Прошлое – вот где подлинный разгул грёз! Чем иначе объяснишь то удивительное обстоятельство, что, воскрешая в памяти любой случай из собственной жизни, каждый заново ощущает свою тогдашнюю правоту и возмутительную неправоту окружающих?

Не шелохнув астралом, Глеб незаметно скользнул в воспоминания задумавшегося сослуживца Власия Леонардовича и, достигнув дня похорон, осторожно произвёл там кое‑какие перестановки. Затем отыскал самого сослуживца и легонько подтолкнул его в нужном направлении – опять‑таки бережно, не забывая, что ментал тоже принадлежит к тонким мирам. А где тонко, там и рвётся.

Кажется, сработало. Сидящее за столом физическое тело резко выпрямилось, очумело уставясь в противоположную стену. Скомкало докладную – и торопливо начало на чистом листе: «Считаю своим долгом довести до вашего сведения…»

«С ума сошёл? – шепнул ему из астрала Глеб. – Тебя ж тут же по почерку вычислят! Электронкой смыль!»

Осенённый сотрудник немедленно скомкал второй лист и кинулся к компьютеру.

***

– Нет, ты мне ответь, как ты это сделал!.. – спустя каких‑нибудь три дня неистовствовал Ефрем. – Только не вздумай заливать, что ты ментовку обморочил! На ментов колдовство не действует! Их как на службу принимают, рядовому – и то табельный оберег выдают… А тут – приказ самого генерала! Шутка, что ли? Целый день кладбище оцеплено было, по пропускам хоронили…

Портнягин сиял.

– Делов‑то! – самодовольно выговорил он. – Ну, намекнул я одному, чтоб анонимку написал…

– Какому «одному»?!

– Да с Власием нашим работает…

– На кого анонимку?!

– Да на Власия же! Террорист, мол… Хочет взорвать первое городское кладбище… Сам видел, как он на похоронах в гроб начальника взрывное устройство подкладывал… Опасаюсь мести, потому, мол, имени своего не раскрываю… Тут же и разрыли.

– Хм… – озадаченно молвил колдун. – А Леонардыч?

– Н‑ну… с Леонардычем, конечно, разбираются… Да освободят, куда денутся! Попарится недельку, не помрёт… Что? Уже?

Два последних восклицания были обращены к измождённому, исполненному слезливой радости Власию Леонардычу, возникшему собственной персоной в дверном проёме.

– Уже… – расслабленным от счастья голосом подтвердил страдалец. – Отпустили… Вот! – Он извлёк из‑за спины прозрачную папочку с набрякшим негативной энергетикой документом. – Вы не поверите, но даже к делу подшить побоялись… – Подобрался к столу и бережно положил папку рядом с глиняной головой неизвестного, скорее всего, вымершего астрального существа из отряда людоядных. Робко, с надеждой взглянул на Портнягина. – Теперь отколдуете?

Тот поперхнулся и вопросительно посмотрел на Ефрема.

– Теперь‑то чего ж не отколдовать… – хмыкнул тот. – Теперь запросто…

– Спасибо вам! – Истово прижав ладошки к груди, Власий, как заведённый, кланялся то ученику, то наставнику. – Вы настоящий кудесник, Глеб!

Портнягину стало неловко.

– Да ладно уж там – кудесник! – пробормотал он. – Рядовой колдун… Таких у нас в Баклужино – пруд пруди…

ИДЕАЛИЩЕ ПОГАНОЕ

Я бы с ним в контрразведку не пошёл. Поговорка

В отличие от мурлыкающих целительниц‑трёхцветок, чьи лбы отмечены полосками, слагающимися в подобия букв «м» или «ж» (в зависимости от пола предполагаемого пациента), серо‑белый котяра Калиостро особо полезной для человеческого здоровья энергетикой не обладал, зато прекрасно улавливал приближающуюся опасность. Ничего особенного: память у кошек, как известно, обратна людской – иными словами, отражает не прошлое, а будущее. Вот почему наказывать их бесполезно: нашкодив, они хорошо помнят о грядущей расправе, но, как только возмездие состоялось, тут же напрочь о нём забывают. Тот факт, что кошку при таких её удивительных способностях тем не менее можно застать врасплох, ничего не опровергает: будущее подчас выветривается из головы с той же лёгкостью, что и прошлое. По науке это явление называется футуросклерозом.