Неприкаянная душа

— Какой приятный мужчина, — томно проговорила она, очарованная его необычайной осведомленностью.

— Но он не так уж и юн, — покосился на нее комедиант.

— Ну и что? — пожала плечами «невеста». — Зато умный.

— Это передача «в мире животных», — просветил гостей из прошлого Карлос.

На экране замелькали реки, леса, поля, луга, где прыгали, ползали, скакали и летали многочисленные представители животного мира. Забыв обо всем на свете, господин Ставр впился сверкающими глазами в телик, не уставая громко выражать свои искренние переживания:

— О, боги, боги! — кусая ногти, орал он. — Как велик мир! И как красив! Но когда же этот мудрец покажет нам Страну Ночи? Попроси его об этом, Алиса.

— Крайний север? — скорчив шаловливую рожицу, поинтересовалась Алина. — Попроси ты Дроздова, мама, он тебя сразу же послушается.

— А почему бы и нет? — уловив в голосе «племянницы» иронию, вспыхнул самозваный дядюшка. — Край земли, где живут сестры Горгоны, называется у вас крайним севером?

— А кто такие Горгоны? — озадаченно осведомилась дочка. — Певицы, как сестры Зайцевы, или актрисы?

— Для комедианток они слишком страшны, — глубоко задумываясь, отозвался римлянин, — а для певиц — безголосы.

— Так чем же они знамениты? — вздернула брови моя девочка.

Отчего я не читала ей книги по греческой мифологии?

— Они умеют летать и шипеть, — удивленно распахнул глаза Ставр.

— А, злые летчицы, — приготовясь услышать что-нибудь интересное, разочаровалась Алина. — Но у нас, в России, на крайний север летают только мужчины.

— Видимо у Персея и Андромеды народилось много мальчиков, — хитро прищурился любитель эллинских сказаний. — Кстати, как поместилась эта умная голова в небольшой ящик?

Дочка недоуменно взглянула на меня и украдкой покрутила указательным пальцем возле виска. Алешка удивился и от удивления заплакал.

— Не плачь, деточка, — протянула к нему добрые руки Онорина. — Иди ко мне, маленький.

И мой щепетильный внук, придирчиво оглядев нежданную няньку, с важностью наследника королевского престола пересел к ней на колени.

— Где Артурик? — постаралась я отвлечь от странного «родственничка» не в меру развеселившуюся Алинку.

— Уехал с Катюшей по делам, — уже открыто потешаясь над лучшим лицедеем великого Рима, прорыдала от смеха лапонька.

— Я сказал что-то комичное? — растроганно улыбнулся польщенный пристальным вниманием к своей персоне Фарий. — Еще бы, я же — комедиант!

— Вы — артист, как Галкин? — неожиданно успокоилась хохотунья. — Вы снимаетесь в кино?

Раздался звонок в дверь, во время трели которого господин Ставр попытался залезть под стол. На пороге стояли Олег с женой и ребенком, очаровательной девочкой, очень похожей на меня.

— Привет, мама, — чмокнул меня в щеку невозмутимый сын. — Что-то ты долго зажилась в Штатах.

— Она не могла приехать раньше, — живо заступился за плохую бабушку домовой, — так как очень сильно болела.

— Чем? — испугались детки.

— Малярией, — почесал котелок Жемчужный.

— Где же она подцепила эту экзотическую болезнь? — подозрительно покосилась на фантазера Оля.

— О, там каждый второй болеет малярией, — радостно поведал ей Карлос.

— Ничего себе, а еще цивилизованная страна! — присвистнул Олег.

— Бедная мамочка! — ахнула Алина.

— И чуть не попала на речку Стикс, — поддержал домового римлянин, — чтобы на лодке Харона отправиться в царство Аида.

— Неплохо знаете греческие сказки! — ехидно подытожил наследник. — Простите, не расслышал, кем вы работаете?

— Комедиантом, — с гордостью заявил Фарий.

— Артистом, — с усмешкой поправил Ставра первенец. — Неплохая профессия. И где же вы снимались?

— Меня снимали в Риме, Иудее, Элладе, — волнуясь, начал загибать пальцы римлянин, — в Сирии, Индии.

— Совсем неплохо! — оживились дети. — Вы, видимо, очень богаты.

— Давайте пить чай, — торжественно устанавливая на столе торт, перебил щекотливую беседу домовой. — Вот, только что купил в супермаркете.

— Когда успел? — косясь на американского дедушку, ахнула Алиночка.

Между тем Аленушка, обвив ручонками мою шею, трогательно прижалась ко мне. И тогда я почувствовала себя такой счастливой, какой не была, наверное, никогда.

— А Гитлер не будет против, если я стану давать представления в вашем городе? — проглатывая большой кусок «нарады», выдал комедиант.

— Не будет, — давясь красной розочкой, заквакала от смеха наследница.

— Ура! — обрадовано завопил Ставр. — Теперь-то я уж точно разбогатею!

— Обязательно, — услужливо поддакнул сын, недоуменно прокручивая в уме связь между эксцентричным фюрером и благосостоянием троюродного братца мамы. — За разрешением на индивидуальную трудовую деятельность вы отправитесь к Гитлеру в ад, то есть, в Страну Ночи?

— Он умер? — расстроился Фарий. — Как же я теперь без него буду зарабатывать сестерции?

— Без него вы заработаете рубли. Или доллары. Или евро. Или шекели. Или драхмы. Но братерции — никогда, — пряча блуждающую улыбку в уголках губ, авторитетно пояснил Олег.

— Ужасно, — пригорюнился римлянин, — мне очень жаль Гитлера.

Наверху загрохотали. Одновременно вздрогнув, гости из прошлого удивленно задрали головы к потолку.

— Мариша с Володей празднуют очередной праздник — среду, — потирая ладошки, захихикал Карл Жанович.

— Неужели Аристарху нравятся бесконечные пьянки? — поразилась я.

— М-м-м, привык, — мяукнула Марго.

— Что? Что? — спросили у нее дети.

— Мяу, — ответила кошка.

— Вы знаете, мне показалось., - начала Алина.

— Не обращай внимания, — перебил ее Жемчужный. — А теперь расскажите маме, как вы без нее жили.

И тогда, перебивая друг друга, Олег с Алинкой начали выкладывать мне все, что произошло с ними в отсутствие непутевой родительницы. Роды у девочек прошли хорошо. Малыши ни разу не болели. Папа ушел к какой-то девчонке, а потому они перестали с ним видеться и очень не хотят лицезреть разлучницу. А в общем-то, все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо.

Я же, отлично понимая, что грешу, вдохновенно врала им про Штаты, отчаянно напрягая память, чтобы вспомнить отдельные американские фильмы, из которых могла бы выудить о великодержавной Америке мало-мальски полезную информацию. Но как назло суматошные штатовские картины напрочь выпорхнули из забывчивой головенки «лягушки-путешественницы», кроме, пожалуй, прославленных «Унесенных ветром». Поразмышляв немного о судьбе эгоистичной красавицы Скарлетт, я зачем-то рассказала честной компании про эксклюзивный пир в триклинии, попутно объяснив непосвященным, что капризная богема Нью-Йорка именно так проводит свое свободное время, чем очень удивила всезнающего Олега. Опустив пышные ресницы, Онорина тискала Алешку и молчала, помогая мне своим молчанием самозабвенно лгать. Фарий же вертелся как на иголках и всячески пытался прервать мой рассказ каким-нибудь неуместным уточнением. Время от времени догадливая француженка ставила свою очаровательную ножку на грубую кожаную сандалию не в меру болтливого римлянина, на которую, слава Богу, пока еще не обратили внимания дотошные жители третьего тысячелетия.

Славные мои внуки утомились и начали плакать.

— Пора домой, — поднялся из-за стола Олег.

Алина и Олюшка, натягивая одежки на уставших малышей, встали вслед за ним. Я поцеловала Алешку и Аленку, обняла их родителей.

— А теперь вы приходите к нам в гости, — заулыбалась гостеприимная доченька, — завтра Артурик будет дома.

— Все-таки ты, мать, того, — замялся сын, останавливаясь у открытой двери, — что-то напутала.

Мы снова остались одни: домовой, средневековая служанка, современник Иисуса Христа, говорящая кошка и путешественница во времени.

— Зачем ты соврал детям, что я болела малярией? — сердито спросила я у Карлоса. — Такой болезни в цивилизованных странах, тем более в Штатах, давно уже нет.

— Я прочитал про нее в твоих любимых приключенческих книжках, — стыдливо буркнул Жемчужный.