Ты в гадалки не ходи

Мы выбрали ресторан, уселись за уютный столик. К нам сразу подлетел официант:

— Благословенны будьте, чего изволите?

— А какое в вашем заведении фирменное блюдо?

— Седло барашка под пряным соусом. И рябчики в вине.

— Мне седло барашка, — потребовал майор.

— Ну а я буду рябчиков.

— Вина?

— Да, будьте добры. Даме токайского, а мне — рислинг.

Официант записал заказ и усвистал куда-то в недра ресторана. Мы сидели, наслаждаясь прекрасной погодой, и тут…

Тут рука инкуба нашла мою и нежно пожала.

По моей руке словно пробежал электрический ток. Я знала, что инкубы прирожденные соблазнители, но чтобы вот так, сразу…

— Ника, — выдохнул инкуб страстно.

— Ч-что?

— Я больше не могу сражаться со своими чувствам и!

— Так не сражайся, кто тебе велит!

— Я долго сдерживался изо всех сил. Но этот город, то, что мы одни, будто одни в целом свете… Это все понуждает меня признаться: Ника, я люблю тебя!

Я немного опешила. Вообще-то я ждала от инкуба чего-то в этом роде, иначе какая же я красавица! Но чтоб вот так, в незнакомом городе…

Впрочем, это ерунда. Инкуб был славный и очень мне нравился. Так что, как говорится, заходите свататься, я не буду прятаться. И гостиничный номер у нас один на двоих…

Словом, это судьба.

А против судьбы не попрешь.

Мы ужинали, и Толик делал все, чтобы есть эротично. Это был не простой прием пищи, а целый ритуал соблазнения, рассчитанный на меня одну. Я даже немного смутилась, видя этакие старания. Я ведь уже согласна! Так дай мне доесть этих рябчиков, а потом уж околдовывай меня по полной программе!

Ладно, тут все понятно. Ужин закончился, мы решили пройтись пешком до гостиницы, а метлы свои вели в кильватере. Мне было хорошо. Я — живая, хотя живущая тайно — гуляю по изумительно красивому городу в компании изумительно красивого инкуба. И вечер обещает быть томным, страстным и нежным.

Мы поднялись к себе в номер, и тут инкуба словно прорвало. Он увлек меня в бездну наслаждений, и я этой бездне не противилась. Все было необыкновенно, в глазах вспыхивали сверхновые звезды, в душе все пело, а голова думала только об одном: хоть бы он был со мной подольше!

— Будь со мной, — сказала я инкубу, когда, утомленные, мы лежали на взъерошенной постели.

— Я никогда тебя не покину, — прочувствованно сказал Толик и прижался разгоряченным лбом к моему голому плечу. — Никогда, даже если совсем тебе надоем. Для меня все женщины мира — это ты, Ника.

— Толик…

— Да, родная?

— Я могу от тебя забеременеть?

— Если хочешь, конечно, да. Но я думал, что мы сначала поженимся, а уж потом подумаем о ребенке.

— А мы поженимся?

— Обязательно, как только вернемся в Щедрый.

— Ой… Слушай, я еще и не думала над перспективой возвращения в Щедрый.

— Ну, когда-нибудь мы вернемся. Не век же нам жить в Оро или в Толедо. Ты наверняка захочешь увидеться с мамой, с Юлей.

— Увидеться — да, но жить там снова мне страшно. Давай пока не будем заглядывать в грядущее. Видишь, я даже Книгу с собой не взяла, оставила у Дарьи на сохранение.

— Почему?

— Потому что могу впасть в искушение и погадать. Узнать пусть хоть не свое, но твое будущее. А это… Лучше этого не делать. Слушай, мне что-то холодно…

— А давай я тебя согрею…

На следующее утро мы, несколько усталые, но готовые ко всем подвигам, спустились к стойке администратора.

— Доброе утро, благословенны будьте! — приветствовала она нас. — Вы на прогулку?

— По сути, да. Видите ли, мы ищем одну даму. Ее фамилия Блюменталь.

— О, вы ищете госпожу Блюменталь? Понимаю, понимаю! В это время она обычно принимает. Конечно, такая очаровательная девушка не может не искать госпожу Блюменталь.

— Вы подскажете нам адрес?

— Набережная Морис, шестнадцать. Вы сразу найдете особняк мадам Блюменталь по очень простому признаку: возле ворот просто не протолкнуться от соискательниц.

— Спасибо, — сказала я и отошла от стойки. — Толик, — пробормотала я озадаченно, — какие еще соискательницы толкутся у дома мадам Блюменталь?

— Полетели, выясним.

Мы решили не седлать собственные помелья, а вызвать метлотакси. Не было желания самим отыскивать дом мадам Блюменталь.

Когда таксист вырулил на улицу Морис, мы поразились тому, сколько в воздухе мелькает метел с сидящими на них юными очаровательными девушками. И когда метлотакси затормозило у особняка номер шестнадцать, там действительно было просто не протолкнуться от метел и их хозяек. Все хозяйки, как на подбор, были красавицами самого высокого разряда.

И тут загремел мегафон:

— Милые леди, запись на кастинг производится в швейцарской в порядке живой очереди! Просим вас соблюдать спокойствие и очередность!

Мы встали в очередь, но я спросила впереди стоявшую девушку:

— А если мы не на кастинг? Если мы по другому, важному делу?

— Ха! — отозвались сразу несколько девушек. — Нашли дурочек! Здесь все на кастинг, так что стойте и не рыпайтесь!

И нам пришлось стоять в очереди.

Некоторые из наших "состояльщиц" очень волновались, поминутно вытаскивали носовые платки и нервно обмахивались ими. Другие сохраняли нарочитое спокойствие, смотрели вокруг себя небрежно и высокомерно, словно вся эта давка их не касается.

Швейцарская оказалась просторным домиком почти у ограды. Девушки заходили в дом, проводили там совсем немного времени и выходили, держа в руках что-то вроде бирок. Лица у девушек были сияющие. Из домика-швейцарской они исчезали в дверях особняка — трехэтажного, роскошного, с лепниной, фризами, карнизами и балконами. Да, и колоннами, разумеется. И фонтаном. Где вы видели роскошный особняк, чтоб он был без колонн и без фонтана?

Наконец подошла наша очередь. Я оставила инкуба на улице, а сама вошла в швейцарскую. Здесь в небольшой комнатке сидел оборотень и вел какие-то записи в компьютере.

— Благословенны будьте, ваше имя? — спросил он меня.

— Вероника Рязанова.

— Место постоянного жительства?

— Россия, город Щедрый.

— О, Щедрый! Наслышан о вашем городке. Род занятий?

— Гадалка и ведьма.

— Отлично. Вот ваш номер.

Он распечатал на принтере какие-то бумаги и протянул их мне вместе с пластиковой биркой-номерком.

Номер 312.

И что бы это значило?

— Сегодня я вам не советую больше ждать, — дружелюбно сказал оборотень. — Завтра приходите к трем по-полудни.

— Но у меня к мадам Блюменталь важное дело личного свойства!

— Милая девушка, не ерундите. Тут у всех ваших соплеменниц к госпоже Блюменталь важное дело. Так что завтра, завтра!

Я вышла из швейцарской, озадаченно уставилась на Толика.

— Ничего не понимаю, — сказала я ему. — Какой-то номер, бумаги. И этот тип, он, кстати, оборотень, сказал мне, что лучше будет, если я приду завтра к трем. Тут, мол, у всех важные вопросы. Что она, эта мадам Блюменталь, сам Господь Бог, что ли?

— Не будем строить версий, — сказал мне инкуб, — Завтра так завтра.

И мы вернулись в гостиницу. В общем-то нам было чем заняться.

Мы просматривали бумаги, полученные мной в швейцарской мадам Блюменталь.

Глава 23

Бумаги оказались положением о проведении конкурса красоты "Мисс Ведьма". Написанные казенным языком, они вызывали сухость во рту и в голове. Я просмотрела их все, а потом сказала Толику:

— Налицо ошибка. Я прилетела сюда не для того, чтобы участвовать в конкурсе красоты.

— Ника, ничего не поделаешь. Видимо, тебе придется пройти путь всякой конкурсантки, прежде чем ты удостоишься аудиенции у мадам Блюменталь.

— Но я не собираюсь…

— Слушай, милая, а почему бы нет? Ты настоящая красавица, с тобой не всякая ведьма сравнится, и ты вполне можешь участвовать в конкурсе.

— Ага, ходить в купальнике по подиуму! Вот уж удовольствие!

— Ну попробуй, чего тебе стоит! Выиграешь корону…