Поход клюнутого

– Это да, не подумал, – огорчился дварф. – Пока беззаботно на нарах шаришься, как-то искажается представление о ценности времени. Пожалуй, с зарядкой придется подзавязать на время путешествия.

– А еще очень много времени отнимают твои принципы!

– Э нет, это не прокатит. Принципы мои мимоходом сочетаются со всяким полезным делом! Я ими и на ходу сверкаю, и за столом, и в бою их крепко держусь.

– Ну, попробовать-то стоило, пока ты мне ими плешь не прогрыз. Кстати, давно... уже с минуту хочу спросить – ты лосей седлать-то умеешь? А то как бы не пришлось-таки пробежку устраивать.

– Отрок тутошний уже седлает. Продажный народ – за медяк на все готовы!

– Да ты никак из зажиточных! Я и сам за медяк на все готов. – Бинго сокрушенно вздохнул. – Ну нет, конечно, не на все. Ни на что не готов за медяк. Все делится на то, что я готов сделать из любви к искусству, и все остальное, к чему только под страхом смерти меня и приставишь. Причем занимаюсь я в основном этим последним. Как-то не так жизнь пошла, не находишь?

Торгрим одобрительно потрепал гоблина по плечу:

– Правильными вопросами задаешься, приятель! Всего день пути, а уже наступило прояснение сознания.

– Это не прояснение, это у меня все зудит и чешется. Еще денек в такой сбруе, и я такое изрекать начну, что всяк архимаг мудрость черпать сможет. Давай тому пареньку еще медяк кинем, чтоб помог стащить это безобразие?

Дварф с сомнением поцокал языком:

– Не советую. Пока не минуем графскую заставу, расслабляться не следует... я б и сам в какую кольчужку влез с удовольствием, да где взять?

– У тебя ж полный мешок железа!

– Таки ж графская застава – не такой край света, чтоб в тот доспех паковаться. Покажу как-нибудь, чтоб ты запомнил накрепко: увидишь такое против себя – лучше беги без оглядки.

– Очень мне надо голову забивать всяким. У меня это есть! – Бинго с гордостью потыкал перстом в направлении своего зада. – Интуиция то бишь. Давай уже снаряжайся, перекусим по пути – у меня там что-то в мешке завалялось, нельзя же допустить, чтоб пропало.

Новый день встретил Бингхама флегматичной Рансеровой мордой у плетня. Солнце наполовину вылезло из-за горизонта и немедля пустило ослепляющие лучи в физиономию гоблина, заставив на крыльце споткнуться и с него сверзиться. Мальчишка, вблизи конюшни приспосабливающий седло на пони, выпучил глаза на доспешное пугало, растянувшееся в пыли с самым безмятежным видом.

– Ты небось думал, я заругаюсь, – хмыкнул Бинго.

– Ага. – Мальчонка озадаченно потер нос рукавом. – Хозяин как-то навернулся, из корчмы выходя, так столько порассказал про корчмаря и его родственников! А я-то думал, что детей аисты приносят.

– Жизнь у твоего хозяина, видать, безмятежная. А со мной столько всего случается, что слова беречь приходится, не то иной раз язык отсохнет к самой надобности.

– Жду не дождусь такого момента, – отметился Торгрим и легко перескочил через распростертого гоблина. – Не разлеживайся, доспишь после того, как дела закончим. Что, малец, до заставы далеко? Старичье-то ваше, как я понимаю, из деревни ни ногой, так что путаются в показаниях.

– Так я там тоже никогда не бывал. Отец говорит, что где графским дружинникам приспичит, там и заса... застава то есть.

– Разумненько, – признал Бинго и нехотя подобрался с земли. – Никогда не знаешь, где в лес свернуть да обойти по краешку. Невезучий я, мне всегда разумные попадаются... или вот как ты, прынципиальные. Может, все же вернемся на развилку и оттеда примем к северу?

– Волков бояться – дальше будешь. Ну как там тоже все не слава богам? Нет уж, мы не для моциону прогуливаемся, мы по делам, так что давай-ка с пути не сбиваться. Больше, чем имеем, никак не отымут.

– На крайняк тебя оставлю в залог. На обратном пути выкуплю – если, конечно, поеду той же дорогой.

– Мечтать не вредно, а вот надежда – глупое чувство, – наставительно заметил дварф и со вздохом приступил к пони. – Стой на месте, ослик, не создавай лишних трудностей. Мы же должны достойно выглядеть... хотя кто его знает, может, и не должны, тогда и пытаться нас обобрать никому не восхочется.

– Наивно, – ухмыльнулся Бинго со знанием дела. – С которых взять нечего, над теми непременно поглумиться следует. Бороду отрастил, а в производственной этике совершенно не разбираешься!

– Зачем поглумиться?

– Дык это... традиция, кои ты так ценишь. В самом деле, ну представь: вставать надо спозаранку, тащиться на место сбора, париться в кольчугах, терпеть рядом зловонных от гнилозубия сотоварищей, встретить прохожего – и ничего с него не поиметь только потому, что на нем армяк драный и в карманах ветер?

Торгрим беспомощно развел руками:

– Не уразумел. Ну обидишь ты бедолагу, пнешь его сапогом или обзовешь по матери – от этого что, у тебя в штанах поприбавится?

– У Занги, видать, прибавлялось, а с тех пор традиции никто не пересматривал.

– Безумен поднебесный мир, – рассудил дварф благоговейно. – Недаром, видать, наши боги завещали в него не соваться, а Мортаммор во всех летописях проходит как добрый, но долбанутый дядюшка.

– А у вас с которого взять нечего – того везде пускают задурно?

– У нас таких никуда не пускают – сперва обзаведись хоть каким весом в обществе и сопутствующей атрибутикой, а потом уже шляйся где душе угодно. А тебя не пустили бы и во внешнее пещерное кольцо, даже если б ты золотом гадить повадился.

– Ну, это ты врешь, – отмахнулся Бинго с уверенностью. – Если гадить золотом – то пустят, куда хочешь, еще и караул приставят, чтоб обратно не сбег. И кормить будут от пуза, и горшки оттаскивать. Кстати, что касаемо кормления...

Из седельного мешка появилась на свет свиная полутуша. Бинго ее небрежно обнюхал, потер подозрительное место о седло и с хряском разломил посередке.

– И давно ты ее с собой возишь? – с сомнением полюбопытствовал Торгрим.

– Брезгуешь?

– Давай-давай, в походе не до перебора.

– А тебе не дам, – сурово объявил Бинго Рансеру, косящему затуманенным взором на мясо. – Я слыхал, ваше племя мясо не жрет... правда, твой усатый папаша говорил, что пиво пьешь, как всяк нормальный искатель приключениев, но где тут пиво?.. – Гоблин заглянул в мешок поглубже и с тоской его затянул. – Может, растолкать ту старушку, с нее хоть киселя поиметь удастся?..

– А потом еще кузнечиху, чтоб вслед помахала?

– Чур тебя, совсем шуток не понимаешь. – Бинго крупно передернулся и как-то незаметно для себя самого взгромоздился в седло, ухитрившись не потерять при этом ни мясо, ни дубину. – Двинули!

И долго еще ежился, словно бы не по теплыни ехал, а ломился сквозь колючую снежную бурю. А может, просто ужимался в доспехе, силясь почесать сразу все зудящие места. А может, и то и другое.

5

Заставы не случалось долго, так что Торгрим успел перебрать пытливым своим умом добрую дюжину причин такого пренебрежения. То ли Рансера напугались и попрятались по кустам от греха, то ли настолько дурные, что место службы перепутали, а то ли никакой заставы вовсе не было отродясь, все это глупые шутки или злой умысел подозрительных поселян. Чего бы иначе оружие содержали в нычке у запойного интенданта? Селянам те полусабли ни к чему, их пропить быстренько положено.

О чем думал в этой связи Бинго и думал ли вообще, для истории осталось загадкой. Единственным значимым его проступком после выезда из села осталось стремительное скатывание с седла в заросли придорожного барбариса. Дварф откровенно растерялся и сразу за ним не последовал, а пока озирался и сползал с пони, успел своей неспешности порадоваться – зловоние услужливо донесло, что гоблин сводит свои паскудные счеты с природой.

– Ты предупреждай, олух! – громыхнул Торгрим досадливо. – Я ж думал, нас убивать будут!

– Может, еще и будут, – безмятежно откликнулся Бинго из кустов. – Думаю, даже наверняка. Вот, например, росомаха – страшный зверь, особливо в гневе!