Армагеддон был вчера

Гримуар – книга чёрной магии. Была у любого порядочного колдуна. К ней он обращался за всеми необходимыми советами и рекомендациями.

Пирокинез – психофизическое явление, обуславливающее возгорание различных предметов вследствие Psi-воздействия человека.

Торквемада – Торквемада Томас, глава инквизиции в Испании. Монах-доминиканец. Духовник королевы Изабеллы, назначенный в 1483 великим инквизитором Кастилии и Арагона, в 1486 – также Валенсии и Каталонии. Составил инквизиционный кодекс и процедуру инквизиционного суда, разработал организационную структуру органов инквизиции. Отличался исключительной жестокостью, ввёл в массовую практику аутодафе (при нём было казнено более 10 тыс. чел.). Инициатор преследований мусульман и евреев (добился изгнания последних из Испании в 1492).

Монастырь Святого Франциска близ Льежа, Франция. 21 мая 2008 года

Аббату Жану Турвилю не спалось. Он лежал на кровати, смотрел в потолок и думал о том, что наступают смутные времена. Люди забывают о Боге, всё больше народа погрязает в роскоши, гордыне и разврате и всё меньше посещает Храмы Господни.

Уже полтора года он был настоятелем монастыря Святого Франциска близ города Льежа, и мог убедиться: люди уже не оказывали того почтения служителям церкви, как прежде. И это при том, что в провинции служители церкви традиционно пользовались почётом. Месяц назад какие-то молодчики украсили стены монастыря нецензурными надписями. Разбирательство, проведённое комиссаром Жюленом, ничего не дало – нити вели к местной секте сатанистов, но прямых доказательств добыть не удалось.

Его размышления были прерваны посторонними звуками – криками приближающейся толпы. Аббат выглянул в окно – к монастырю шло множество людей с зажжёнными факелами. Вид их не сулил ничего хорошего.

Отец Жан поспешно оделся и вышел во двор. Он заметил, что многие из приближающихся были пьяны. В руках они несли цепи, палки, ножи и другие атрибуты молодёжных банд. Аббат обернулся назад – из окон монастыря на него смотрели несколько человек.

– Брат Антуан, поднимай братьев. Запритесь в зале. Я попытаюсь остановить заблудшие души Божьим Словом.

– Но, Отец Жан…

– Выполняйте, обо мне не беспокойтесь, Господь защитит меня.

Окна в главном здании стали стремительно закрываться. Монастырь был основан в 14 веке и поэтому здорово походил на средневековую крепость.

Ворота монастыря были открыты – так установил аббат, дабы все могли придти за утешением и добрым словом в любое время дня и ночи. Отец Жан встал в воротах, развёл руки в стороны и обратился к приближающейся толпе со словами смирения и человеколюбия.

Но этой ночью толпа не была склонна внимать словам аббата. Кто-то из первой шеренги ударил его дубиной по голове, ночь взорвалась немыслимым светом, и Отец Жан почувствовал, что проваливается в бездну.

В чувство его привёл запах нашатырного спирта. Аббат открыл глаза. Он лежал у себя в келье, голова раскалывалась. Около его ложа стояли братья.

– Отец Жан, – обеспокоенно произнёс брат Жульен, – как вы себя чувствуете?

– Что случилось? – память ещё не ожила.

– Вы пытались остановить толпу безбожников, они ударили вас по голове. Они осквернили церковь и устроили погром в монастыре.

– Помогите мне встать, братья.

Аббат вышел во двор монастыря и увидел картину, от которой сжалось сердце. Расписанные похабщиной стены, разбитые стекла, сорванный крест над воротами, сожжённый сарай во дворе монастыря. А церковь! Старинные витражи были побиты, скамьи пожжены, на алтаре лежал убитый козёл, а козлиная голова венчала статую ангела.

Отец Жан схватился за волосы. Глаза застилал розовый туман. Церковь! В восстановление которой он вложил столько трудов! Он искренне радовался, когда в церковь ходили прихожане.

– Господи, за что? За что они так? Почему они отвернулись от Тебя? Господи, внемли слуге своему, отврати от них Солнечный лик, пусть они вспомнят о тебе!

Стоявшие вокруг аббата братья начали испуганно переглядываться. Лицо аббата было ужасно в своей горечи. Сквозь повязку на голове проступала кровь, одежда была заляпана грязью. Внезапно в совершенно чистом небе прозвучали раскаты грома.

Монахи попадали на колени и стали неистово молиться.

Церковь Святого Илии, село Васильево, близ города Карпова, Россия. 21 мая 2008 года.

Отец Никодим с удовольствием смотрел на строящуюся церковь. Её начали возводить почти год назад, и до окончания стройки оставалось уже совсем немного. Если дела пойдут так же хорошо, то на Яблочный спас можно и освящать.

Именно Отцу Никодиму принадлежала идея сделать церковь из дерева. Бригада рабочих – из тех, кто уважал «зелёного змия» и у кого из десяти слов было восемь нецензурных, дело своё знала хорошо. Работа продвигалось быстро, естественно, по мере поступления стройматериалов. Отец Никодим и сам частенько помогал рабочим. В его присутствии количество матюгов резко сокращалось. А после того, как священник со всего размаха ударил себя по пальцу, начал пританцовывать, держась за ушибленный палец и приговаривая: «Ох ты, батюшки! Как неудачно-то…» – после этого случая мужики стали пить меньше, а материться в присутствии священника совсем перестали. И крепко зауважали отца Никодима.

Однажды ночью его разбудил Степан – один из строителей:

– Батюшка, батюшка, беда!

По щекам сорокалетнего мужчины текли слезы.

Священник выбежал из избы, где вся стройбригада временно жила. Церковь была объята пламенем, на фоне огня четко выделялся православный крест на куполе. К пылающей церкви бежал народ, а по дороге, прочь от пожара, с громким хохотом уезжала компания на мотоциклах.

– Боже! Господи, накажи их! – Отец Никодим поднял к небу крепко сжатые кулаки. – Не дай узреть им света Божьего! Внемли мне!

Прогоревшая крыша рухнула, а вместе с ней упал и крест.

Обсерватория Джейсон-Пойнт, Аппалачи, США. 22 мая 2008.

– Профессор, профессор, проснитесь!

Профессор Калифорнийского университета Джордж МакМаунт открыл глаза. Его помощник Джон Козловски тряс его за плечо. Весь вид его говорил о крайней степени возбуждения. Джон был в помощниках у профессора уже месяц и сильно донимал его своими предположениями и теориями, половина из которых была полным бредом, а вторая – чушью.

– Профессор, солнце не всходит! Его ещё нет, а уже полшестого! ПОЛШЕСТОГО! Черт бы побрал этого поляка! Я же только три часа назад лёг и просил не будить меня до обеда. Нет, надо отослать его обратно в университет. Джордж сел в кровати и попытался привести мысли в порядок.