Тень великого канцлера

– Смотри-ка. – Она ткнула пальцем в направлении тучи. – Это что? Никак буря надвигается?

– Торнадо! – со знанием дела произнес граф. – Видишь, быстро летит. Сейчас как даст!

Странный вихрь с неописуемой скоростью мчался прямо на город. На мгновение Яге показалось, что она различает в пыльном столбе какие-то фигуры, но в этот момент торнадо ударил в городские ворота, и они брызнули мелкими щепками. Сметая все на своем пути, вихрь пронесся по опустевшим улицам, срывая ставни, вывески и двери; разметал рыночные палатки на городской площади и, оставив в стене мэрии огромную дыру, скрылся в направлении Парижа.

Яга долго смотрела вслед пролетевшему вихрю, затем потрогала шишку на голове и сказала, обращаясь к графу:

– Все. Хватит гулять. Надо срочно связаться с шефом. Наши враги на полпути к Парижу!

18.

Стены Парижа вырастали из колючей звездной тьмы и были сами частью этой тьмы, словно могучие титаны сошлись плечом к плечу и стали на страже ночного неба. В окошке сторожевой башни мерцал слабый огонек. Вся охрана собралась в караульном помещении. Играли в кости на копеечку, пили дешевое вино и вели неторопливые беседы «за жизнь». Беспокоиться было не о чем. Стены неприступны, могучие ворота заперты, а в подкопах расставлены хитроумные капканы.

Было уже за полночь, когда со стороны большой дороги послышался странный гул. Порыв ветра едва не загасил свечу, и начальник стражи, досадуя больше на проигрыш, нежели на непогоду, встал и захлопнул ставень. Поэтому он и не видел, как к воротам подлетел темный вихрь, обдал пылью сторожевую башню и распался, оставив вместо себя четырех всадников на бронированных рыцарских конях.

– Вот это была скачка! – сказал Попович, сплевывая на землю пыль. – Аж дух захватывало!

– Это когда через город проскакали? – уточнил Илья Муромец. – Ну, так и не мудрено! Ты ж головой ворота снес, от этого у кого хошь дух захватит!

Яромир спешился, подошел к воротам:

– Будем высаживать или как?

– Тебе, Яромирка, все бы чего-нибудь сломать или высадить! – прищурился Илья. – Что о нас франкмасонцы подумают? Это тебе не в Суждале воротины сворачивать, здесь культура.

– У нас тоже культура, только другая, – проворчал Добрыня. – Раз в лоб, и клади в фоб! У них тут тишь да гладь, а нас упыри заели!

– Да ладно, братцы. – Яромир притронулся к железной обшивке ворот. Под ней чувствовалось тихое деревянное тепло. – Не надо крушить, так и не будем. Можно с краю подломать.

– Братцы! – возмутился Попович. – Мы в чужой стране. Это столица! Вы понимаете, что будет, если мы ее разнесем? Нам не нужны дипломатические неприятности! Поэтому предлагаю вести себя тихо и дождаться утра. Уже недолго осталось.

– А если упыри?

– Нет здесь упырей! – разозлился Алеша. – Здесь страна культурная!

– Значит, говоришь, нет? А это кто? – Яромир ткнул рукой в сторону кургузой фигуры, которая топталась неподалеку, переминаясь с ноги на ногу. Даже в темноте существо выглядело дико и устрашающе.

– Эй! Ты кто такой, непричесанный? – окликнул его Илья. – Иди сюда, знакомиться будем!

– Для упыря толстоват, – прошептал Яромир. – Может, мертвяк?

– На может – плохая надежа, – проскрипело существо, с необыкновенным проворством подбираясь поближе.– А вы, значит, припозднимшись? Опоздамши и устамши?

– Ты кто, чувырло? – невежливо осведомился Яромир. – Сам-то что здесь делаешь?

– Воххр! – Существо оскалило в улыбке удивительно зубастую пасть. – Как мне сегодня везет! Целый день я ждал, голодный, несчастный, воххр! И такая удача! Тебя, толстяк, я засолю в бочке, – он ткнул пальцем в сторону Муромца. – Тебя, – он показал на Яромира, – съем сырьем. А остальных завялю. И не пытайтесь удрать, все равно догоню!

– Да мы и не пытаемся, – сказал Яромир. – А ты, значит, людоед? – он с интересом уставился на кургузое существо.

– Воххр! – сладко уркнуло чудовище. – Ты не ошибся. Я именуемый есть! – Он с гордостью выпятил грудь и снова показал полную пасть зубов. А почему вы не бежите, не теряете сознания? Ах да! Вы остолбенели от страха!

– Слушай, сынок! – Илья подошел к существу почти вплотную. – И как ты докатился до такой жизни? Это же разврат, извращение. Нехорошо! Ты, выходит, маньяк!

Людоеду, очевидно, в первый раз в жизни читали мораль. Он замер, уставившись на Илью горящими глазками.

– Да что с ним разговаривать! – вскипел Яромир. – А ну, пошел отсюда, нечисть поганая!

– Воххр! – воскликнул людоед. – Я понял. Вы иностранцы! Иначе вы были бы померши от страха. Ах, как давно я не емши иностранцев! Ах, как мне повезло!

– Ты уверен, что тебе повезло? – спросил Яромир, разминая пальцы.

– На все сто! – заявил людоед и бросился на богатыря.

Его прыжок был стремительным, как бросок пантеры. Поэтому, когда он вписался в бронированный кулак, эффект получился что надо! Пушечный удар отбросил чудище к стене. Сторожевая башня дрогнула, сверху посыпалась мелкая каменная пыль. Существо сползло по стене и встало на четвереньки.

– Значит, говоришь, повезло? – повторил Яромир, подходя ближе. – Еды, говоришь, подвалило? А ну глотай бульники!

– Ка-ка-какие бульники? – с трудом шевеля языком, спросил людоед.

– А вот эти, которые под ногой! – Яромир указал на кучу бутового камня.

– Это не едят! – взвизгнуло чудовище.

– Людей тоже не едят, – заметил Илья.

– Нет, едят, едят! – заскулило существо и попыталось тяпнуть Муромца за ногу.

Обломки чудовищных зубов лязгнули в воздухе. В следующую секунду сапог Яромира вписался в широкую задницу людоеда, посылая его к Добрыне. Добрыня принял чудише на противоходе и передал Поповичу.

– А где ворота, ворота где?! – азартно крикнул Яромир.

– Набивай в стену, работай на отлете! Богатыри запыхтели, как паровозы. После каждого удара людоед отскакивал от стены, как мяч, но не успевал приземлиться и снова вписывался в стену. Башня гудела и тряслась, но никто из стражников даже не выглянул наружу. Только один раз до земли донесся испуганный возглас, но тут же смолк, словно кому-то поспешно зажали рот. Наконец Яромир перехватил людоеда поудобней и несколько раз стукнул о кучу бутового камня.

– Ну что, будешь бульники есть?

Людоед молчал, пуская пузыри. Пришлось дополнительно стукнуть его по голове.

– Буду! – обливаясь слезами, сказал людоед.

– Тогда вперед!

Богатыри уселись в кружок и стали наблюдать за процессом. Хитрое чудовище начало с маленьких камушков, но Яромир пресек эту халтуру в корне. Он стал лично выбирать самые большие булыжники. Людоед глотал их, страшно напрягаясь и синея от натуги.

– Кушай, мальчик, кушай! – ласково подбадривал его Илья. – Уж сразу наешься на всю оставшуюся жизнь! Был людоед, стал камнеед, ха-ха!

Куча бутового камня становилась все меньше, зато чудовище толстело на глазах. Оно уже не сопротивлялось, только разевало пасть и лапами помогало проталкивать камни внутрь. Когда был проглочен последний булыжник, существо попыталось приподняться, но не смогло.

– Вот и все, а ты боялась, даже челюсть не помялась! – неумело пошутил Илья.

– Нет, не все! – сурово сказал Яромир. – Вот еще один кирпич. Поверх сыти!

– Он вытащил из-под себя полуторный кирпич, на котором сидел, и протянул его людоеду. Тот обреченно принял его, запихал себе в пасть, но до конца проглотить не смог. Половина кирпича так и осталась торчать из пасти чудовища.

– Вот теперь порядок! – воскликнул Яромир и отряхнул ладони. – И волки сыты… – тут он погладил людоеда по квадратной голове, – и овцы целы.

Людоед не пошевельнулся и не произнес ни звука.

– Окаменел! – ухмыльнулся Добрыня.

– Причем заметьте, господа, в буквальном смысле! – добавил Попович.

– Ну и проглот! – Илья сплюнул. – Целую кучу кирпича сожрать!

Между тем небо порозовело, и скоро стало совсем светло. Откуда-то, наверное, из ближайших деревень, стали подъезжать телеги с молоком, фруктами, свежей рыбой. На сторожевой башне распахнулось окно. Кто-то выглянул, сказал: