ИнСверх: Совсем не по Шекспиру (СИ)

— Спасибо.

— Да не за что, — отмахнулся Симонов, и громче, смотря на дверь, произнес, — Романов, заходи! Все с твоей жертвой в порядке! Должен будешь! Если у меня будет похмелье и закончится нужное лекарство, я вызову тебя, чтобы быстро доставил.

— У вас закончится лекарство? — со смешком спросил Рома, оказавшийся уже рядом. — Это на грани фантастики!

— Способности обучающихся здесь на грани фантастики, а все остальное это жизнь, — добродушно улыбнулся врач, уходя в лабораторию.

— Прости меня, пожалуйста. Я никогда не думал, что моя невнимательность может к такому привести, — посмотрев мне в глаза, извинился жених.

— И ты меня прости, что съехал от вас. Дело не в вас, а во мне. Просто я… видишь, какой? — усмехнулась я, выставив одну руку в сторону и оказывая на свое худощавое телосложение.

— Подкачаем, — подмигнул Рома, после чего поставил предо мной кулак.

Я не поняла, что он от меня требует, поэтому глупо уставилась на жениха. Ударить хочет? Или прямо сейчас собирается «подкачать»? А чего моей реакции ожидает? Романов, предварительно закатив глаза к потолку, кивнул на мою правую руку, потом на свой кулак, и тут я сообразила! Широко улыбнувшись, я стукнула своим кулаком по его, после чего парень отвел свою руку, сделав волну ладонью. Я это движение не проделала.

— Так, давай заново, — скомандовал Романов, и мы вновь повторили это движение, теперь уже с двумя волнами.

Рома рассмеялся моей неповоротливости, а я припомнила ему его неповоротливость. Сбить в дверях первокурсника до вывиха руки! Но, наверное, я была этому даже рада. Ради его смеха и его расположения я готова была потерпеть эту боль. Но я вновь пришла к палке о двух концах: с одной стороны мне было необходимо заручиться поддержкой кого-то из парней, с другой стороны, мне было желательно сторониться Романова.

К черту правила! Будь, что будет!

Но, к моему сожалению, к первой положительной новости относится и та, что я уже устала терпеть «игнор» жениха. Мне было необходимо его внимание, пусть даже отрицательное. Я не понимала своих чувств к Роме, выдумывала, что вновь начинаю в него влюбляться, отрицая одну простую истину: я его никогда не переставала любить. Ведь и раздражал он меня из-за того, что я была влюблена в него и мои чувства просто не находили выхода. Кажется, моя мама первый раз была наблюдательнее меня.

— Кстати, слышал, что тебя в команду приняли? — вспомнил Ромка, который настоял проводить меня до нужной аудитории. — Поздравляю.

— Спасибо, и откуда только слухи берутся?

— С «подслушано». Там уже вывесили новеньких в командах по аэробордингу.

— Я так понимаю, эта игра здесь очень популярна?

— Безусловно! Аэробординг — это второе дыхание ИнСверха. Мы тут живем фактически в изоляции, изучаем свои способности, способности сокурсников, общие предметы и предметы по специальности. И когда учеба вконец доканывает, на помощь приходит общее увлечение — аэробординг, за разговорами о котором могут проходить часы. Им интересуются как девушки, так и парни, только первые преимущественно предпочитают быть сторонними наблюдателями.

— Ты играешь? — неожиданно мне пришла в голову догадка, и Рома, улыбнувшись, кивнул.

— Да, за сборную своего факультета, естественно. Так что теперь мы соперники.

— Такого соперника, как я, можешь сразу списывать со счетов, — вздохнула я, — не понимаю, как меня взяли в команду.

— Мне кажется, без обид только, — получив от меня кивок, жених продолжил, — капитан вашего факультета каждый год набирает самых слабых игроков, будто специально хочет проиграть. И менталисты действительно проигрывают. Мы в основном боремся за победу с природным факультетом.

— Но зачем им проигрывать? — кажется, в моей голове родилась догадка, которая тут же запуталась в поведении моих знакомых и интриги непонятного спора.

— Не знаю, но это мое личное мнение, не смей им с кем-нибудь делиться, — сообщил мне Рома, а мы тем временем подошли к нужной аудитории. — Ладно, я пошел. Зла не держишь?

— Нет, — я улыбнулась, мотнув головой.

— Вот и отлично! Удачного дня!

Рома развернулся, помахав мне рукой, и направился обратно к лифтам. Разговор с ним навел меня на определенные мысли, еще и спор Эмилит… Неужели Симонову-младшему выгодна победа других факультетов, а не своего собственного? Все это выглядит странно.

— Простите за опоздание, — я вошла в кабинет, чуть придерживая поврежденную руку, — позволите присутствовать на паре?

— Почему такое опоздание? Ты в курсе, что за этим следует наказание?

— Я в медпункте был, руку вывихнул, — я указала на свою конечность, и преподаватель кивнул головой, разрешив мне сесть.

Он не был удивлен этим фактом, словно такое тут случалось каждый день, а вот мои однокурсники заинтересовались. Илисия смотрела на меня с интересом, но что-то спрашивать личное ей не позволял менталитет. Она вообще после нашего первого разговора, когда она была излишне болтлива, попросила прощения, сказав, что так на нее повлиял стресс при поступлении в ИнСверх. Я с улыбкой ответила, что все понимаю, но развивать эту тему не стала. Льюне вообще очень странный народ, какой-то почти совершенный.

Видя еле сдерживаемый интерес Илисии, я с трудом подавляла улыбку. Какая она интересная! Но тем лучше, не поползут никакие слухи… как же я ошибалась! Уже к середине пары все первокурсники были осведомлены о моей травме, так как какой-то шестикурсник уже все выложил на «подслушано»! Нет, в стенах этого заведения секреты хранятся отлично, но внутри они перебегают от стенки к стенке!

Сегодня у меня было свободное время после обеда, и я совершенно не знала, чем его занять, а еще я подумала о том, что у меня тренировка, которую мне придется пропустить. Но предупредить капитана необходимо. И того я узнала через «подслушано», что у нас в институте обучается минимум два Джорджа, но один Джордж-десятикурсник. Я написала ему и предупредила о моем отсутствии, он не сильно расстроился, сказав, что ничего страшного он в этом не видит. Странное отношение капитана.

Свободное время я посвятила подготовке к предмету Симонова-младшего, ведь списать у него на контрольной было невозможно. Он вообще заранее знал, кто пришел подготовленным, а кто — нет. С ума сойти, если бы хотя бы в каждой школе был свой телепат!

Саднящая рука доставляла неудобство. Я размышляла над всей ситуации в целом и пришла к выводу, что это незабываемый опыт и приключения. Вот кто может похвастаться настолько бурной молодостью? Главное, дочкам потом не рассказывать, а то тоже сбегут из дома, а ты ищи их… в образе мальчишек! Внезапно, я представила своих детей, и почему-то мальчишки были подозрительно похожи на Романова… Бред-бред-бред! За-бы-ли!

— А что ты делаешь? — спросил Джон вечером, когда Рома вернулся из душа как всегда только в набедренном полотенце.

«Тайком любуюсь красивым мужским телом», — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык, начав пялиться в открытую страницу на коммуникаторе.

— Ничего, — ответила я, и Джон посмотрел на третьего нашего соседа.

— Ты не хочешь поиграть в «экивоки»? Мне Марта написала, что ей скучно. А я не знаю, как ее развлекать, — пожаловался Джон.

Марта — это его сестра со второго курса. Она иногда прибегала сюда то соль попросить, то еще что-то. Мне она не нравилась. Совершенно. И это не потому что девушка прибегала исключительно поглазеть на Ромку… Просто не нравилась и все тут! Слишком забитая серая мышь!

— Давай, я не против, — пожал плечами жених, доставая одежду из шкафа. — А Тигренок что скажет?

— Я не умею играть, — признала я, старательно отводя взгляд от переодевающегося Ромы.

— Научим! — был дружный ответ, и весь мой вечер был занят баловством и весельем.

Пришла Марта. Ну серая мышь, ей богу! Призналась бы уже, получила отрицательный ответ (а в том, что он был бы отрицательный, я уверена) и сидела бы тихо и спокойно! Так нет же, продолжает увиваться за чужим женихом и краснеть в его присутствии! Совсем не мой характер! Хотя какой толк был от моего признания в пятнадцать лет? Мне ли её судить? Сама, бывает, бледнею и краснею в присутствии Романова.