Земляне против политики (СИ)

Прошло время, и машинист должен включить ракетные двигатели. Повернув вентиль, руки чиркнули спичкой по коробку, виски смешался с перекисью водорода, спичка зажгла торчащий из стены фитиль, фитиль воспламенил топливную смесь. Огненный поток пронзает пространство позади вагона-снаряда, чёрный дым через боковые трубы окутывает его задний конец. Теперь астромены были уже на половине пути к границе атмосферы. Вагон-снаряд, ставший ракетой, продолжил взлёт и теперь достиг невесомой высоты.

Шепард, Гленн, а также лакей, только что выплывший из-за двери с надписью «комната для прислуги», находились уже в воздухе посреди пространства ракеты. Мы видим их в окружении, знакомом каждому цивилизованному человеку: кроме обоев с листьями и плодами, на одной из стен виднеются «Пылающий июнь» сэра Фредерика Лейтона с большим листом бумаги под ним, изображающим камин, коему не хватало лишь движения огня и жёлтых отблесков его на окружающий интерьер, чтобы казаться настоящим.

Лакей протянул мистеру Шепарду свечу в бронзовом подсвечнике, тот принял её. К свече был прикреплён компактный электрический вентилятор, работающий от тех же размеров аккумуляторной банки. Лакей зажёг свечу и, опередив образование углекислого газа, включил вентилятор, обеспечивший невесомую смену воздуха. Свеча была зажжена, она повисла в воздухе. Вентилятор располагался далеко от противоположной стены, и его тяги для ненужного отталкивания от стен космического снаряда было недостаточно. Лакей прикрепил к свече линзу «бычьего глаза», мгновенно способствовавшую освещению свечой всего помещения.

Над головами выделялась электрическая лампа, её окружало одиночество. Свеча не позволила лампе выполнить свою роль.

После лаконичного вступления Гленн приступил к их обычным делам.

— Какой способ заполнить время досуга вы предложите на этот раз, сударь? — спросил Гленн, слегка потягивая ус.

— У меня есть колода карт, но я не пробовал заниматься этим в невесомости. Пока вы не придумаете что-нибудь лучше, я съем десерт.

Шепард протянул руку к лакею, который в отличие от своего соседа-машиниста имеет обязанность обслуживать астроменов-джентльменов. Вышколенный слуга вложил в протянутую руку герметичную фарфоровую чашку с чаем и тюбик с пивом. Гленн подплыл к часам и подержал их перед глазами. Поскольку ничего интересного на них не наблюдалось, он подплыл к иллюминатору.

Снаряд-ракета был окружён чёрным космосом с мириадой звёзд, туманностями, стремительными астероидами и редкими планетами, эта безжизненная стихия пропускала через себя ультрафиолетовые лучи и лучи Беккереля, от которых Шепард и Гленн были надёжно защищены. Космический снаряд летел, окружая себя паровозным дымом и преодолевая гравитационное притяжение Солнца, в то время как светило продолжало выделять тепло вследствие медленного гравитационного сжатия.

Шепард тасовал карты. Малькольм Гленн подплыл к свече; он взял из рук лакея сигару и коснулся её уже обрезанным концом пламени. Прикурив таким образом, он невольно направил в спину Шепарду сигарный дым, попутно разразившись кашлем. Шепард с порцией пива нисколько не отреагировал на это привычное действие. Лишь бульканье пива ознаменовало его присутствие в космосе.

Александр Шепард произнёс лишь фразу, повод для которой выражен совершённым действием Гленна:

— Я знаю, как сделать более удобным источник освещения в этом космическом аппарате. Для этой цели подобает ацетиленовый светильник либо газовый рожок, работающий от светильного газа из сосуда Дьюара. Таким образом, можно будет применять в космическом аппарате газовое освещение. Пусть оно годится лишь для низшего общественного статуса, но свечи требуют больших затрат капитала.

— Позвольте один вопрос, сударь. Чем вас не устраивают лампы Эдисона?

— От них трудно прикуривать.

— Но одна из них свисает с потолка.

— И пусть. Пока мы в невесомости, лампа не упадёт на голову.

— Вы правы. Пока мы в невесомости, Хьюстон никуда не упадёт.

Машинист был занят своими делами. Карты разлетелись в воздухе, лишь чудом не вызвав пожар. Шепард кончиками пальцев сложил карточный веер.

Кашель и бульканье выпитого пива нисколько не смутили лакея.

Саммит закончился. Владимир Владимирович сидел в Ново-Огарёве.

Ничто не предвещало плохого. Путин помотал головой. Найдя то, что искал, он крикнул:

— Дмитрий Анатольевич!

— Что вы хотели?

— Классный айпад вы мне подарили!

— Согласен, Владимир Владимирович.

— Хорошо было бы выдать айпад каждому президенту.

— Согласен, только в данный момент кто из нас президент?

— А кто его знает.

— Что это?

Неизвестно откуда до них слышался совершенно незнакомый кашель.

— Вы не знаете, Владимир Владимирович, кто это кашляет?

— Нет. Хотя, похоже, кашель вызван курением.

Странно. Дальше послышалось бульканье.

Путин:

— Пиво булькает. Вы слышите?

— Да, а как вы поняли, что это пиво?

— По звуку. Я же разведчик.

— Откуда эти звуки?

— Я догадываюсь. Опять они!

— Кто, Владимир Владимирович?

— Голос Америки.

— Тогда возьмите айпад и нажалуйтесь Обаме.

Путин уже хотел взять айпад. В последний момент его осенила мысль.

— А может, это марсиане? Пришельцы?

— Откуда такая мысль?

— Эти звуки раздаются со стороны космоса.

— Интересно.

Через несколько минут курительный кашель и пивное бульканье возобновились.

— Пишите указ, Дмитрий Анатольевич. Не ввести ли нам новый закон?

— Какой закон? О защите детей от информации?

— Погодите, какой именно информации?

— Вообще. Закон о защите детей от информации. А то мало ли что может произойти… Вдруг дети перейдут на сторону пришельцев? Решат, что это новая игра.

— Во всяком случае, мы правильно сделали, что переименовали милицию в полицию. Ещё до прилёта марсиан.

— Почему, Владимир Владимирович?

— Что значит почему? Представьте себе: прилетают к нам эти дореволюционные личности, а у нас милиция. Вот кино-то было бы!

— Вы правы.

Курительный кашель усилился. Пивное бульканье не прекращалось.

— Опять Голос Америки. Или это всё-таки пришельцы?

— Допустим, это пришельцы. Что дальше?

— Мы объясним им, что пить вредно, курить вредно.

— Отлично, Владимир Владимирович.

Прошло шесть часов.

— Вы слышите кашель и бульканье, Дмитрий Анатольевич?

— Да. Они что, всё ещё колбасятся?

— Надо прекратить это дело. — Он произнёс в айпад: — Простите, Барак Баракович, за то, что свалил на вас вину. Это оказались пришельцы... Что? Я должен называть вас батоно Обамой, а не Бараковичем? Это я так.

Прошло ещё шесть часов.

Путин сказал в айпад:

— Александр Григорьевич, это я, ваш союзник. Вы хотите, чтобы Беларусь спасла мир? Тогда приезжайте к нам на «Кто хочет стать миллионером?». Вы выиграете три миллиона и потратите их на предотвращение межпланетной войны. Хорошо?

— Я согласен, дорогой Володя. Только вот у нас запретили вашу пародию, в которой я выигрываю три миллиона у Диброва.

— Только это уже не пародия. Мне приходилось слышать, что наша космонавтка Шишкина выиграла крупную сумму в британской версии. Ну и пусть. Зато вы, Лукашенко, спасёте Солнечную систему!

— Я согласен. А что это за кашель и бульканье? У вас такого нет?

— Что? А, да это же... Что?! Эти пришельцы всё ещё колбасятся? Постойте, а как же то, что звук не передаётся в космосе? Неужели это Джордж Лукас с его Звёздными войнами?

Двенадцать часов были преодолены менделееффским топливом.

Карты замерли в воздухе. Лишь Гленн висел в воздухе и умиротворённо спал, положив на лицо свежую газету.

Газета шевельнулась, когда Гленн забеспокоился. Только поток воздуха из сомкнутых губ приподнял газету, как его разум пронзило мяуканье.