Мертвая линия. Оно приближается…

— Ну так просвети нас. — Абракадабр откинулся на спинку кресла с подушкой в изголовье. — Ради какого-такого великого открытия ты чуть не лишил нас разума?

— Еще раз простите меня, друзья, — виновато развел руками Джукас. — Я вовсе не охотился на вас, вы подвернулись случайно. Я не смог удержаться, ведь я и мечтать не мог, что встречу рядом с домом компанию, настолько идеально подходящую для проверки новых идей.

— Все это было иллюзией? — спросил Брокен, глядя мимо плетуна куда-то в кусты.

— Да, — важно кивнул тот. — Но не обычной, а многонаправленной!

— И что это значит? — Друид отпил из бокала и прищурился, складывая губы трубочкой.

— Это значит, что я научился создавать образы, которые не просто имитируют какое-то действо. Я научился создавать эффект присутствия. Каждый из вас участвовал в заклинании, выполняя отдельную роль, охваченный отдельными чувствами и ощущениями. Иными словами, пару месяцев назад вы просто наблюдали бы ящера со стороны, но не смогли бы провалиться к нему в пасть или ударить топором. Вы видели бы одну и ту же картинку, без возможности физического контакта с ней.

— Я бы не отказался от предыдущего варианта, — передернул плечами лучник.

— А что, если бы ты не остановил иллюзию? — Абракадабр раскурил трубку от лучинки из очага.

— Ну, тогда бы ты был в полной уверенности, что тебя переваривают, а остальные казнили себя за то, что не смогли этому помешать.

— Но это была бы фикция. А на самом деле?

— Скорее всего, вы лежали бы на той полянке, не видя друг друга, и бились в конвульсиях.

— Что ж… — Абракадабр вздрогнул и протянул тлеющую лучинку Джукасу. — Спасибо, что не стал увлекаться.

— Ну что ты. Ощущения совершенно реальные, вы могли бы просто свихнуться. — Плетун удивленно посмотрел на лучинку в своей руке и вопросительно — на Абракадабра.

— У тебя трубка погасла, — пояснил друид.

— Ах, это, — улыбнулся Джукас. — Я пытаюсь бросить, — объяснил он. — Вредная штука, знаешь ли.

— И что? Таскать ее в зубах нераскуренной помогает?

— Почему нераскуренной? Я вот нахожусь в полной уверенности, что она тлеет. — Плетун пошевелил губами. — А теперь я дым выпускаю, — пояснил он. — Хочешь, тебе такую же сделаю?

— Нет, — мотнул головой Абракадабр. — В моей жизни магии в избытке. Коньяк-то хоть настоящий? — Он подозрительно поднял бокал.

— Да, — почти обиделся Джукас. — Все настоящее. И сад, и дом. Там только, — он махнул рукой в сторону чащи, — бродят несколько… хм… охранников, скажем так. Но вы вряд ли хотите знать подробности.

— Ты кого-то боишься? — удивился друид.

— Несколько месяцев назад у меня украли дневник с описаниями опытов, — скорбно качнул головой плетун. — Пришлось пополнить местную фауну.

— Так вот о чем говорил бобрыск… Извини. — Абракадабр услышал тихий ритмичный писк и полез в дорожную сумку.

Он извлек на свет Копирник, открыл его и передал Брокену.

— Прочти, мой друг, — попросил он. — Мне очки долго искать.

— Мы нашли Эйбуса, — начал читать лучник. — Ширл пропал. Возможно, погиб, возможно, в плену. Камень у него. Что нам делать дальше? Айс Крим.

— Вот дела, — нахмурился друид. — Одного находим, другой теряется…

— Что у вас происходит? — Джукас заинтересованно подался вперед. — Я могу чем-то помочь?

— Да, — кивнул друид. — Можешь создать мне армию?

Вспышка, последовавшая сразу после атаки Зины и Рагильды, исчезла. Всех, кто был в непосредственной близости к Корениусу, включая Зигмунда, отбросило на несколько метров назад. Пень, продолжавший обмен искрами со своим прежним обликом, открыл глаза. Прямо перед ним лежали бессознательные амазонки. Одна из них дернулась, несколько искр перелетели к ней и вспыхнули. Девушка стала увеличиваться в размерах и покрываться одеждой. Корениус с некоторым сожалением наблюдал за метаморфозами. Руки и ноги амазонки стали толще, кулон превратился в огромный меч, а миловидное личико обзавелось недельной щетиной. Рагильда превратилась в Рагнара. Викинг неловко пошевелился и встал на колени.

— Так-так, — удивленно произнес Корениус. — У нас тут Выбранный собственной персоной! И Меч при нем!

— Не может быть. Откуда? — изумился Зигмунд, с трудом поднимаясь на ноги.

— Это тебя надо спросить, стратег хренов, — процедил пень. — Взять его! — Он указал полумедведям на викинга.

Рагнара подняли, сняли висевший на шее Улавливающий Меч и скрутили.

— Заканчивай церемонию! — гаркнул Корениус ошарашенному Зигмунду.

Тот, по-прежнему обмотанный оранжевыми путами, подошел и встал рядом с лежащей Зиной.

— Кого из вас?…

— Обращайся к обоим, — решил пень. — Я уже могу видеть четырьмя глазами.

— Я, король Мурляндии Зигмунд Третий, отрекаюсь от короны, — хрипло начал Зигмунд, — и провозглашаю Корениуса своим преемником. Передаю ему всю власть, имущество и подданных. Перед лицом присутствующих подтверждаю, что иных претендентов на престол нет.

Он взял в руки корону и вновь замешкался, выбирая, на какое из двух воплощений нового короля ее надеть.

— Давай на большого, — подсказал Корениус.

Зигмунд привстал на цыпочки и водрузил королевский головной убор на самую высокую ветку дуба, до которой смог дотянуться. Пень, из которого вместе с искрами уходила жизнь, стал почти невидим. Дерево, напротив, с каждой минутой делалось все реальнее.

— Хозяин! — раздался возглас от входных дверей.

Толпа вновь расступилась, на этот раз пропустив гнома-строителя. Тот удивленно осмотрел зал, нашел глазами Зигмунда и поклонился.

— Казематы готовы! — торжественно сообщил он.

— Изумительно! — воскликнул Корениус. — Очень вовремя.

Он протянул громадные ветви и взял за шкирку Зину, Рагнара, Зигмунда. Потом подхватил клетку с лежащим в обмороке Ширлом и поднял их всех над полом.

— Я знаю, кто станет первыми обитателями, — ухмыльнулся дуб.

Пень замерцал и исчез. Поток искр прекратился. Дерево закрыло глаза и захохотало.

— Я возродился! — заявило оно низким, неприятным и пугающим голосом.

Он вернул на пол всех, кроме Зигмунда. Бывшего короля Мурляндии Корениус поднес поближе и расплылся в улыбке.

— Ты хотел меня убить даже тогда, когда уже проиграл битву. Ты несносный человечишка, и за это ты умрешь. Завтра перед обедом. Но за все, что ты со мной сделал, ты заплатишь мучениями.

Маленькая зеленая искра отделилась от одной из веток и коснулась Зигмунда. Оранжевые нити пропали, а вместо них бывший король стал покрываться мхом и грибами. Его тело скрючилось, стало в два раза меньше и забилось в конвульсиях.

— Этих троих в казематы, — приказал Корениус, показывая слугам на Рагнара, Зину и Ширла. — Ты останешься при мне, теперь я твой хозяин, забери Камень и Меч, — пробасил дуб Кричеру. — А вот этого, — он разжал ветви, и Зигмунд грохнулся на пол, — не трогайте, пусть делает все, что хочет. Только из города не выпускайте.

— Как ты избавился от власти перстня? — тихо спросил бывший король, извиваясь на каменных плитах.

— А… интересно? — хохотнул дуб. — Что ж, надеюсь, тебе добавит мучений известие о том, что мне помог один из твоих друзей.

— Кто? — еле выдавил продолжавший превращаться в нечто несуразное Зигмунд.

— Драгомор, — ответил Корениус с нескрываемым наслаждением.

— Не-е-ет!

— Да-а-а, — передразнил дуб. — Еще как да. И знаешь, я не такой бессердечный, как ты. Я даю тебе шанс выжить. Если до завтрашнего обеда ты найдешь хоть одно существо, которое тебя искренне любит, и оно поцелует тебя, несмотря на всю твою внешнюю и внутреннюю пакостность, я верну тебе свободу и волшебную силу. Заклинаю.

Зигмунд взвыл и, перебирая скрюченными конечностями, как краб, выполз из Тронного Зала и исчез на лестнице. Полумедведи увели пленников в темницу, сопровождаемые ошарашенным и притихшим гномом-строителем. Остальные отвесили неуклюжие поклоны новому королю Мурляндии и тоже удалились. Только Кричер остался молча стоять у окна, горестно глядя на озаренный красным светом силуэт Башни Власти. Башня осталась, власть поменялась…