Тень великого канцлера

– Под святорусским богатырем все трещит, – самодовольно добавил он. – Ну что, идем. Посмотрим, куда Поповича с Добрыней занесло.

Они перебрались через гору, спустились в мелкую лощинку и остановились. Алеша с Никитичем сидели на берегу небольшого озера и выжимали одежду.

– Ну, Яромирка, спасибо, удружил, – проворчал Добрыня, натягивая мокрые штаны. – Лучше бы уж об скалу…

Алеша меланхолично выжал рубашку, шаровары, кольчугу. После выжимки кольчуга превратилась черт знает во что. Попович удивленно посмотрел на дело рук своих, вздохнул и забросил кольчугу в кусты.

– Эх, жаль, такую вещь испортил!

– Да кто ж кольчугу-то выжимает, голова садовая?

– А я автоматически…

Илья подошел к озерцу, присел и восторженно причмокнул:

– Ишь ты! Рыбка так и кишит.

В этот момент из воды выглянула здоровенная щучья башка, глупо моргнула и уставилась на богатырей.

– Ну чего вытаращилась? – не выдержал Муромец.

Щука беззвучно зашевелила колючим ртом, перевернулась и исчезла, стукнув по воде плоским хвостом и окатив Илью с головы до ног.

– Это чего она сказала? – возмутился Муромец. – Ты слышал? Куда она меня послала, нахальная морда?! Я ей сейчас… – Он сунулся было к озеру, но, потоптавшись с минуту, передумал. – Ладно, поймаю, тогда поговорим!

– Илья, ты чего? – удивился Добрыня, сразу забыв про мокрые штаны.

– А чего она ругается?

– Я ничего не слышал.

– Наверное, Илья читает по губам, – усмехнулся Попович.

– Точно, по губам, – мстительно подтвердил Муромец. – Вот поймаю, и по губам! Яромирка, ты как считаешь?

– Я считаю, что недурно бы наловить рыбки и перекусить, – сказал Яромир, глядя на поверхность озера, по которой то и дело расходились широкие круги.

Илья сразу успокоился и переключился мыслью на закусон:

– Верно, Яромирка. Сейчас наловим!

– Чем, штанами? У нас же ничего нет. Даже гвоздя!

Илья прищурился:

– Ты, Яромирка, шибко умный, но неопытный. Сейчас увидишь, как у нас в Муроме на палец ловят!

– Как это на палец? – удивился Яромир.

– Сейчас увидишь. – Илья покопался в рюкзаке, отыскал шкурку от сала и принялся неторопливо натирать указательный палец. Время от времени он принюхивался и один раз даже облизнулся.

– Вот! – сказал он, демонстрируя палец. – Сейчас увидите. – После чего он сунул руку в воду и затих. Прошло минут пять. Илья не шевелился. Богатыри тоже замерли. Из ухмыляющегося рта Добрыни ниточкой вытекла слюна.

– Братцы, – не выдержал Яромир. – Может, ее приманивать надо? Цып-цып-цып… Тьфу! Рыб-рыб-рыб!

Прошло еще минуты две. Илья сидел красный, словно от натуги. Наконец он не выдержал и захихикал:

– Весь палец обсосала, тварюшка эдакая! Щекотно…

– Так хватай ее! – рявкнул Добрыня.

– Я уже пробовал. Скользкая, зараза. Ну вот, опять! – Илья вытащил палец и осмотрел его, даже понюхал. В этот момент из воды снова показалась щучья голова. Она нахально усмехнулась и скрылась под водой.

– Это опять ты?! – взревел Муромец. – Ну доберусь же я до тебя! У-ух! – В раздражении он топнул ногой. От богатырского удара земля дрогнула, застонала, вода в озерке поднялась столбом, плеснула на берег и оставила на песке здоровенную зубастую щуку.

– Ага! – Илья схватил скользкую рыбину. – Попался, который кусался! Братцы, собирайте хворост, сейчас мы ее зажарим.

– Не на… – Щука раскрыла зубастую пасть и преданно уставилась Муромцу в глаза. – Я больше небу… простите!

Говорящая рыба произвела на богатырей тяжелое впечатление. Яромир от удивления даже присел на корточки.

– Не губите старую, ради детушек-щурятушек, малых, неразумных! Я откуплюсь. Ей-богу, откуплюсь! Что хотите, сделаю. Может, алмазов там хотите или золота…

– Постой, постой… – Яромир уставился в пустые щучьи глаза. – Ты случайно Емелю не знаешь?

Щука вздрогнула:

– Ну, предположим, знаю. А что такого-то? Мало ли кого я знаю!

– Ага! – Яромир подмигнул друзьям, которые ничего еще ровным счетом не поняли. – Так ты та самая?

– Та, не та – только уж вы решайте побыстрее, а то ведь сдохну на воздухе.

– Ну ладно, – выдохнул Яромир. – Тогда вот что. Нам во Франкмасонию нужно, а мы, похоже, заблудились малость.

– И всего-то? – скривилась щука. – Ну так это в момент! Вы меня это, бросьте в воду. Так не успею я до воды долететь, как вы окажетесь на месте. Идет?

– Бежит! – кивнул Яромир и повернулся к Муромцу. – Давай, Илья, бросай ее в воду.

Муромец выразительно посмотрел на Яромира, тяжело вздохнул и, размахнувшись, бросил щуку в озеро. И в тот же момент земля под богатырями перевернулась, а когда встала на место, оказалось, что они сидят возле широкой укатанной дороги, прислонившись к полосатому столбу, на котором красной краской было написано: «Франкмасония».

– С прибытием! – воскликнул Яромир, вскакивая на ноги и оглядываясь. – Так вот она какая!

– Хорошая баба, – подтвердил Муромец. – Все честь по чести, без обмана.

– Разве это баба? – не понял Яромир. – Она же страна!

– Кто, щука? – выпялился на него Илья.

– Да нет, Франкмасония.

– Тьфу ты, черт, а я думал…

– Думать вредно, – издевательским тоном сказал Добрыня. – Надо, как Яромирка, мыслить и считать.

– Вот я и мыслю, как мы с франкмасонцами общаться будем? – сказал Муромец. – Мы же по-ихнему ни бум-бум.

– А как же с урмынцами общались? – прищурился Яромир.

– Да мы ведь с ними, считай, и не общались почти, – сказал Муромец. – Все больше с нечистью. А нечисть, она на любом языке шпарит влегкую!

– Может, и здесь никого, кроме нечисти, нет, – предположил Добрыня. Яромир покачал головой:

– Не. Не похоже. Вон, за той рощицей домишки, там люди какие-то. И одеты прилично. А нечисть хорошую одежду не любит. Им рванину подавай!

– На то она и нечисть, – кивнул Илья. – Ну так что делать будем? Алешка у нас по-аглицки говорит, а вот по-франкмасонски?

Попович напустил на себя важный вид:

– Сейчас проверим!

Он схватил за шиворот пробегавшего мимо сорванца и, подняв его на уровень глаз, ласково осведомился:

– Шпрехен зи дойч?

– Пусти, сволочь, я папке скажу! – взревел мальчишка на чистом русском.

– А ты уверен, что ты его по-аглицки спросил? – поинтересовался Яромир. – Аглицкий язык, мне сказывали, похож на кваканье. А ты вроде как по-собачьи заговорил.

– Точно, – смутился Попович, не обращая внимания на дергающегося мальца. – Это ж по-бивар-ски. Перепутал малость. Значит, так… ду ю спик инг-лиш?

– Парле вуфрансе! – рявкнул мальчишка. – Темнота заборная! Пуркуа па?

Тут уже Илья не выдержал. Он подошел к пацану и сурово заглянул ему в глаза.

– Ты есть кто? – спросил он, буравя мальчишку взглядом. – Почему ругаешься?

– А чего вы хватаетесь! – захныкал малец. – Что я вам такого сделал?

– Пока еще ничего, – сказал Муромец, – но чую, вырастешь – пакостей натворишь… Так что я могу тебя авансом, не хуже батьки выпороть! А ну отвечай, как зовут?!

– Васька Никитин! Афанасия Никитина сын!

– Это того самого землепроходимца? Он и здесь успел отметиться! Ну, силен! – удивился Попович и опустил паренька на землю. – Значит, Васька. Ну а где, Васька, твой отец?

– А вон в кустах сидит! Чей-то не то съел в трактире. Ему вместо куры скормили лягушку вареную! Вот он и парится – считай второй час кряхтит!

Яромир бегло осмотрелся. Действительно, невдалеке от дороги виднелся заросший кустами овражек. Оттуда поднимался беловатый пар.

– Ну хорошо, Васька! – смягчился Илья. – Ты, стало быть, земляк. Ну а остальные по-франкмасонски говорят, да? По-русски никто не понимает?

– Никто! – авторитетно заявил мальчишка. – Мы здесь уже вторую неделю паримся, ждем поезда до Парижа. Папку послом назначили, а поезда все нет. Я уже несколько слов по-франкски выучил… Богатыри переглянулись.

– И расспросить-то, выходит, некого. – Илья почесал голову. – Оно, конечно, можно и напролом, но страна культурная, как бы чего не вышло. Короче, нужен язык!