Тень великого канцлера

Бег начали в мрачном молчании. Однако свежий воздух, яркое солнце и задорное птичье чириканье сделали свое дело. Богатыри повеселели, Илья снова начал распевать песни, а Яромир – мысленно сочинять стихи.

Постепенно широкая дорога превратилась в узкую, а там и вовсе разменялась на несколько бегуших вверх по склону тропинок. Друзья выбрали самую утоптанную и припустили по ней. Тропа шла круто вверх, но друзья не чувствовали усталости. Вскоре они преодолели одну гору и стали взбираться на другую.

Между тем склоны по краям дороги становились все каменистее, чаще стали попадаться расщелины, пропасти и обрывы.

– Надо было земляных мужиков оседлать! – ворчал Илья. – Жаль, не додумались. Они, вишь, прыгучие, как блохи! Атут можно и голову сломать. И не только…

– За «не только» можешь не беспокоиться, – усмехнулся Добрыня. – Оно не сломается, в лучшем случае погнется!

– Ну и что хорошего? – не согласился Илья. – Замучаешься потом выправлять!

– Ерунда. Сходишь к кузнецу, два удара кувалдой – и все будет как новенькое. Вспомни, как гвозди выпрямляют!

Яромир слушал их разговоры с интересом, смутно догадываясь, о чем говорят богатыри, и не понимал, шутят они или вполне серьезно обсуждают проблему. На его взгляд, склоны были не такие уж и крутые, а пропасти не особенно глубокие. Конечно, если сорвешься, то кувыркаться придется долго. А потом снова лезть наверх. Это скучно, а главное, долго. Но тут он вспомнил слова Бодулая о том, что во Франкмасонии много поэтов, что там прямо на улице продают книжки, и невольно размечтался. И едва не своротил нос, потому что с разбега вписался в широкую спину Ильи Муромца.

– Екарный бабай! – рявкнул он от неожиданности.

– Гуд бай, гуд бай, гуд бай… – разнеслось по горам иностранное эхо.

– Ишь ты! – умилился Илья, не обращая на Яро-мира внимания. – Эхо-то по-иноземному лопочет! А вот я его сейчас русскому языку научу!

Эхо испугалось и тут же затихло, только невдалеке зашевелились кусты.

– То-то! – погрозил Муромец и повернулся к друзьям. – Ну, что, кажись, приехали? Что делать будем?

Оказалось, что Муромец притормозил как нельзя вовремя. В двух шагах от них тропа резко обрывалась, а дальше, наполненная белесым клубящимся туманом, зияла пропасть.

– Может, с разбегу? – предложил Илья. – Если хорошенько оттолкнуться…

– А если не допрыгнешь? – засомневался Попович.

– Наверняка есть другой путь, – сказал Яромир. – Нужно идти в обход.

Муромец почесал в затылке:

– Не. Это сколько ж времени потеряем, а у нас каждая минута на счету.

Богатыри задумались. Добрыня принялся плевать в пропасть, чтобы рассчитать, долго ли придется падать. Получалось очень долго и больно, потому что внизу сплошь были острые камни.

– А почему бы не сделать мост? – неожиданно предложил Яромир. – У нас в деревне через реку Смородину сначала бревно перекинули, а потом срубили настил. А река-то немаленькая, пошире этой пропасти!

– Гений! – восхитился Илья, сгреб Яромира в объятия и расцеловал в обе щеки. – Мыслитель! И как ты только к нам затесался? Тебе ж учиться надо!

– Это мы устроим, – сказал Попович. – У меня есть связи. Может, в тебе Леонардо пропадает!

– Какой Леонардо? – испугался Яромир. – Во мне никого нет, кроме меня! – Он постучал себя по груди и сплюнул через левое плечо. Попович засмеялся:

– Леонардо да Винчи! Великий человек. Инженер, художник, на все руки от скуки!

– То-то и оно, что от скуки, – отмахнулся Илья. – Твоего недовинченного да в наш Лодимер! Мигом бы довинтили! Не слушай его, Яромирка, а то голова закружится.

– Почему закружится? – обиделся Попович. – Я правду говорю. И кто тебе сказал, что Леонардо – не-довинченный?

– Нутром чую, – отмахнулся Илья. – У меня знаешь какое нутро? Ого-го! Короче, будем наводить мосты!

Муромец тотчас начал осматриваться в поисках подходящего дерева. Долго искать не пришлось. Аккурат возле самого края росла здоровенная сосна. Илья обошел ее кругом, смерил взглядом, толкнул руками ствол так, что сосна загудела, а сверху посыпалась мелкая труха.

– Тебе помочь? – Яромир оглянулся на товарищей, нерешительно сделал шаг вперед. Илья тут же надулся, обиженно засопел:

– Чего тут помогать? Сиди уж! Дело дурацкое, как раз по мне.

Он поплевал на руки, крепче уперся в землю ногами. И тут Яромир не поверил своим глазам: дерево изогнулось, дотянувшись до другой стороны пропасти. Огромные корни заскрипели, вылезая из земли, осыпали Илью хвойной трухой. Муромец поднатужился, крякнул, и сосна с грохотом обрушилась на землю, соединив оба конца пропасти.

– Готово! – Илья отряхнул руки. – Ну, кто первый?

– Я, конечно, – сказал Яромир и шагнул к пропасти. Но не успел он ступить на поваленный ствол, как на другой стороне обрыва показалась сгорбленная фигура. Яромир сразу узнал Миледю. Старуха подбежала к стволу и потянула за ветку, пытаясь спихнуть его вниз. Однако здоровенная сосна даже не шевельнулась.

– Граф! – завопила она. – На помощь! Скорей!

Откуда-то из кустов выскочил Рокфор, лошадиными скачками подбежал к Яге и вытянулся в струнку, преданно раскрыв пасть и вывалив дымящийся язык.

– Что смотришь, идол? – завопила Яга. – Помоги столкнуть дерево!

Граф бросился помогать. Он долго скрипел суставами, сучил ногами, упираясь в податливую землю, и наконец произвел гулкий, ни на что не похожий звук, отчего старуха подпрыгнула и замахала руками:

– Что ж ты, батенька, злопахучий такой? Хватит! Хватит уж, а то вовсе лопнешь! – Она на минуту исчезла и появилась с двуручной пилой в руках.

Богатырям стало интересно. Муромец придержал Яромира за плечо:

– Погоди, дай посмотреть, чем дело-то кончится?

Яга и граф с риском для жизни устроились на бревне и попытались его пилить. Граф пилил из рук вон плохо. Пила в его руках извивалась, как живая, пару раз стукнула его по лбу и один раз по зубам. Рокфор мужественно выплюнул выбитый клык и переменил руку. Теперь пила попыталсь спихнуть в пропасть Ягу, но бабка по-спортивному извернулась и от греха подальше слезла с бревна. Рокфор замер с дурацкой улыбкой на синюшной морде.

– Ну что уставился, лысый демон? – не выдержала Яга. – Зубы есть? Тогда грызи!

И вот тут граф показал класс. Он обхватил бревно руками и с хрустом вгрызся в смолистое дерево. Во все стороны полетели щепки.

– Давно бы так! – проворчала колдунья и погрозила друзьям рукой.

Между тем Рокфор вгрызался все глубже. Сосна дрожала. Граф, как автомат, выплевывал щепки и грыз дальше.

– А ведь перегрызет, паразит, – проворчал Илья.

– Уже перегрыз! – заметил Яромир. В следующую секунду сосна вздрогнула, хрустнула и разом ухнула в пропасть, увлекая с собой и графа. Она величественно перевернулась в воздухе и толстым концом угостила вампира по голове. Яга взвыла, простирая хвощевидные руки к несчастному Рокфору:

– Куда ты, дебил? Вернись, я все прощу!

Но Рокфору было не до того. Он наконец долетел до дна, сухо стукнулся о камень, и сверху его припечатало исполинским бревном. Миледя от бессилия принялась швыряться в богатырей камнями.

– Один – ноль, – сказал Яромир и неприцельно плюнул в пропасть. – Враг повержен, мы торжествуем!

– А вот и хренушки! Ничья! – взвизгнула бабка, и в следующую секунду здоровенный камень ударил богатыря прямо в лоб.

Яромир на мгновение обалдел и пошел выписывать круги.

– Мерзавка! – возмутился Муромец. – Старая вешалка!

Бац! – Следующий камень, пущенный ведьминой рукой, впечатался Илье в правый глаз.

Илья взревел, ринулся вперед и, если бы Добрыня не ухватил его за штаны, наверняка сорвался бы в пропасть.

– Отпусти! – ревел Муромец, пытаясь проморгаться. – Я ей как дам! Я ей фейсом об тейбл! Я не посмотрю, что она баба!

Яга стояла, уперев руки в бока, злобно поглядывая на богатырей:

– Ну что, дуроломы! Теперь кукуйте здесь до ночи! А я на вас Тварь Позорную натравлю! К утру она всех до косточек обгложет!