Путеводитель «Автостопом по Млечному Пути»

— О Жизни, Вселенной и Всем-всем… — сказал Глубокий Замысел.

— Да!!

— Это… — сказал Глубокий Замысел и выдержал паузу.

— ДА!!!..?

— Сорок два, — произнес Глубокий Замысел с бесконечным величием и хладнокровием.

Глава 28

Прошло много времени, прежде, чем кто-нибудь заговорил.

Пфук краешком глаза видел море напряженных ожидающих лиц, заполнивших площадь снаружи.

— Нас линчуют, да? — прошептал он.

— Незавидная доля, — мягко произнес Глубокий Замысел.

— Сорок два! — завопил Гускряак. — И это все, что ты можешь предложить после семи с половиной миллионов лет работы?

— Я очень тщательно все проверил, — ответил компьютер. — Совершенно определенно: это и есть ответ. Говоря откровенно, думаю, что на деле вы никогда не знали, в чем состоит вопрос.

— Но это был Великий Вопрос! Вечный Вопрос о Жизни, Вселенной и Всем-всем! — застонал Гускряак.

— Да. Но в чем он заключается? — сказал Глубокий Замысел тоном терпимого отношения к дуракам.

Мужчины смотрели на компьютер, потом друг на друга, затем наступила отупляющая тишина.

— Ну, знаешь, это просто все… в целом… — сделал беспомощную попытку Пфук.

— В точности! — ответил Глубокий Замысел. — Поэтому, когда вы выясните, каков вопрос, вы поймете, что означает ответ.

— О ужас, — пробормотал Пфук, отшвыривая свой блокнот и вытирая скупые слезы.

— Послушай, ладно, хорошо, но, пожалуйста, ты можешь просто сказать нам вопрос? — спросил Гускряак.

— Вечный Вопрос?

— Да!

— Жизни, Вселенной и Всего-всего?

— Да!

Глубокий Замысел поразмыслил.

— Ловко! — произнес он.

— Но ты можешь? — вкричал Гускряак.

Глубокий Замысел размышлял дольше. Наконец он твердо сказал: «Нет!»

Мужчины в отчаянии съежились на своих стульях.

— Но я скажу, кто может.

Мужчины встрепенулись.

— Кто? Скажи нам!

Вдруг Артур почувствовал, что его скальп встает дыбом, когда он вдруг начал медленно, но неумолимо приближаться к компьютерной консоли, но потом сообразил, что это был всего лишь драматический крупный план, сделанный лицом, производившим запись.

— Я говорю ни о ком другом, как о компьютере, которому суждено прийти после меня, — выразительно сказал Глубокий Замысел, и его голос окрасили отчетливые проповеднические интонации. — О компьютере, чьи простейшие характеристики я не в силах обсчитать, но который я все же сконструирую для вас. Компьютер, который сможет вычислить Вопрос на Великий Ответ. Компьютер, столь бесконечной и утонченной сложности, что сама органическая жизнь составит часть его рабочих матриц. И вы сами должны будете принять новую форму и войти в компьютер, чтобы управлять его десятимиллионнолетней работой! Да! Я сконструирую для вас этот компьютер! И я открою вам его имя. Да наречется он… Землею!

Пфук разинул рот от удивления.

— Что за дурацкое имя, — сказал он и вдоль всего его тела прошли большие разрезы. На Гускряаке вдруг тоже ниоткуда появились ужасные надрезы. Компьютерная консоль выцвела и растрескалась, стены затряслись, стали распадаться, и комната обвалилась вверх, через собственный потолок…

Споропозороразор стоял перед Артуром, держа в руках два провода.

— Конец записи, — объяснил он.

Глава 29

— Зафод! Проснись!

— Ммммвввввэээээ?

— Давай, просыпайся!

— Дайте же мне заняться тем, что у меня хорошо получается, а? — попросил Зафод и перевернулся на другой бок, отворачиваясь от голоса, чтобы спать дальше.

— Хочешь, чтобы я тебе наподдал? — осведомился Форд.

— А это доставит тебе большое удовольствие? — сонно пробормотал Зафод.

— Нет.

— Мне тоже. Так в чем дело? Кончай меня теребить, — Зафод свернулся калачиком.

— Он получил двойную порцию газа, — сказала Триллиан, глянув на Зафода, — через два дыхательных горла.

— И бросьте болтать, и без того трудно уснуть. Что стряслось с землей? Везде твердо и холодно.

— Это золото, — ответил Форд.

Зафод оказался на ногах одним изумительным балетным движением и уже всматривался в горизонт, потому что вокруг во всех направлениях простиралась совершенно гладкая и твердая золотая почва. Она блестела, как… Невозможно сказать, как она блестела, так как ничто во Вселенной не блестит так, как планета из цельного золота.

— Кто это все там собрал? — завопил Зафод, выпучив глаза.

— Не возбуждайся, — сказал Форд. — Это всего лишь каталог.

— Кто?

— Каталог, иллюзия, — пояснила Триллиан.

— Как ты можешь это говорить? — вскричал Зафод, падая на четвереньки и принимаясь разглядывать землю. Он тыкал и сверлил почву ногтем. Она была очень тяжелой и чуть-чуть мягкой: царапалась ногтем. Она была очень желтой и очень блестящей, а дыхание затуманивало ее так своеобразно и особенно, как затуманивается от выдоха цельное золото.

— Мы с Триллиан недавно прошлись, — сообщил Форд. — Мы кричали и вопили до тех пор, пока не явился кто-то, а потом продолжали орать и визжать, пока с них не хватило. Тогда они нас перенесли в свой планетный каталог, чтобы отвлечь, до поры, когда смогут нами заняться. Это все сенсоленты.

Зафод с горечью поглядел на Форда.

— Какой бред: вырвать меня из моего собственного отличного сна, чтобы показать чей-то еще, — и в раздражении отвернулся.

— Что там за ущелья? — спросил он.

— Проба, — ответил Форд. — Мы взглянули.

— Мы не стали будить тебя раньше, — вступила Триллиан. — На последней планете было по колено рыбы.

— Рыбы?

— Некоторым людям нравятся престранные вещи.

— А до того была платина. Немного тускловато. А вот на это, решили мы, ты был бы не прочь посмотреть.

Повсюду, куда ни кинь взгляд, сверкали моря света, сливаясь в сплошное сияние.

— Расчудесненько, — раздраженно сказал Зафод.

В небе появился громадный каталожный номер зеленого цвета. Он замигал и сменился другим. С ним сменился и окружающий пейзаж.

В один голос все выдохнули: «Ух!»

Пурпурное море. Пляж выстилала мелкая желтая и зеленая галька — ужасно драгоценные камни. Отдаленные горы с красными верхушками были сглаженными и волнистыми. Рядом с компанией стоял пляжный столик цельного серебра и пляжный розовато-лиловый зонтик с оборочками и серебряными кисточками.

В небе, сменив каталожный номер, появилась огромная надпись. Она гласила: «Какими бы ни были ваши вкусы, Магратея сможет вам угодить. Мы не гордые».

И пять тысяч полностью обнаженных женщин выпали на парашютах из небес.

Эта сцена мгновенно исчезла, и спутники оказались на весеннем лугу, полном коров.

— Ох, мои мозги! — вырвалось у Зафода.

— Тебе хочется о них поговорить? — спросил Форд.

— Да, верно, — ответил Зафод, и все трое уселись, перестав обращать внимание на окружавшие их картины, сменявшие друг друга. Зафод продолжил.

— Вот как я все себе представляю. Что бы ни случилось с моим умом, это сделано мною. И сделано так, чтобы остаться не замеченным при официальной правительственной проверке. И я сам не должен был ни о чем знать. Диковато, правда?

Слушатели согласно кивнули.

— Итак, спрашиваю я, какой такой секрет я не могу никому доверить: ни Галактическому правительству, ни даже самому себе? Ответ: не знаю. Само собой. Но я могу собрать известное воедино и начать строить предположения. Когда я решил выдвигаться на президентский пост? Вскоре после смерти президента Юдена Ранкса. Помнишь Юдена, Форд?

— Да-а, тот парень с которым мы встретились детьми, арктурский капитан. Весельчак. Дал нам каштанов во время твоего налета на его мегагруз. Сказал, что ты самый удивительный мальчишка из всех, кого он видел.

— Как все было? — спросила Триллиан.

— Древняя история, — ответил Форд, — когда мы были детьми на Бетельгейзе. Арктурские мегагрузы перевозили большую часть оптовых грузов между Галактическим Центром и внешними областями. Бетельгейзианские торговые разведчики открывали рынки, а арктурцы их снабжали. Пока космических пиратов не уничтожили в ходе Дордельских войн, от них было много хлопот. Поэтому мегагрузы оснащались самой фантастической защитой, известной галактической науке. Не корабли, а звери, к тому же громадные. Лежа на орбите вокруг планеты, прямо устраивали солнечные затмения.