Черти поневоле

– Доброго здоровьичка вам, Маланья Несмеяновна! – неожиданно произнес Эдик, не веря собственным ушам. – Спасибо за хлеб-соль! Низкий вам поклон и массовый привет!

Произнеся эту фразу, Эдик уставился на старуху, выпучив глаза и растянув синеватые губы в длинной резиновой улыбке.

Он-то хотел сказать совсем другое и послать старуху по таким адресам, что и выговорить страшно. Но при виде «пернатого змея» язык Эдика помимо его воли произнес эти сладкие слова.

Старуха слегка обалдела. Некоторое время она изучающе смотрела на шефа, затем осторожно произнесла:

– Спасибо на добром слове! Нате-ка еще хлебца, а то без него пустовато будет. – И бабка скрылась за дверью.

– Живем, пацаны! – сказал Эдик. – Все путем!

– Здорово ты ей сказанул! – подольстился Колян. – Она аж припухла!

– В натуре! – кивнул Эдик, впиваясь зубами в черствый хлеб и принимаясь вдумчиво жевать. Постепенно глаза его становились все теплее и теплее, словно оттаивали.

– Хороший хлеб! – сказал он наконец, сплевывая на пол какую-то косточку.

– Обыкновенный, – уныло отозвался Серый.

– Ничего себе обыкновенный! – возразил Эдик, чем-то громко похрустывая. – Где ты видел, чтобы в обыкновенный хлеб мясо клали?

– К-какое мясо? – испугался Серый.

– Нормальное, – пожал плечами шеф. – Вкусное!

– Мясо?!

– Ну да! А что, тебе не попало?

– Нет, – сказал Серый, внимательно разглядывая горбушку.

– И у меня – ничего, – отозвался Колян.

– И у меня… – сказал Толян.

– А чего же это мне попалось? – забеспокоился шеф и принялся разглядывать выплюнутую косточку. При ближайшем рассмотрении косточка оказалась плохо обгрызенным мышиным хвостом. Шеф побледнел.

– Убью! – прошептал он и поднялся из-за стола.

– Плюнь на нее! – взмолились пацаны. – Потом разберемся, сам же говорил!

– Убью! – прорычал шеф и резко распахнул дверь. У двери стоял петух.

– Здравствуйте! – сказал Эдик паскудно-вежливым голосом.

– Кудык-твою-ко! – выругался петух, и Эдик тут же захлопнул дверь.

– Пацаны, где бы волыну достать, а? – тоскливо произнес он и сел на стул.

– Слышь, шеф, – Серый подсел к нему поближе и изогнул длинную шею, – ты же говорил вроде, что вкусно?

– Ну вкусно… С бабкиных харчей и не то сожрешь!

– Провернем дело, мы ее саму мышами накормим, – сказал Серый, – а петуха – в суп!

– Точно! – обрадовался Эдик. – Хрен с ним!

– Слышь, пацаны, а кто это метлой шарит? – неожиданно произнес Толян, выглядывая в окно.

– Лисипицин! – сказал Эдик, злобно покосившись на улицу. – Нас вызывает. Значит, есть новости. Выйти надо… – Он в нерешительности посмотрел на дверь. – Колян, погляди, этот пернатый все еще там?

Колян выглянул и тут же прикрыл дверь.

– Там, гад!

– А ты поговори с ним – у тебя получается.

– Чуть что, так я! – обиделся Колян.

– Колян, это для общего дела, – миролюбиво сказал Эдик. – Будь другом!

Колян поежился:

– Ну ладно! Если для общего… – Он приоткрыл дверь и на цыпочках вышел в коридор.

– Кукареку! – злобно крикнул петух, и дверь захлопнулась.

– Сейчас он с ним разберется! – сказал Серый, потирая руки. – Сейчас он ему даст!

– Кто кому? – уточнил Толян.

– А кто его знает? Но кто-то кому-то точно наложит!

– Ко-о-о! – услышали они из-за двери сиплый голос Коляна.

– Кудак? – гаркнул петух.

– Квох! – произнес Колян. – Куда коко?

– Куда-куда?! Кудык-туда! – отчетливо выговорил петух, и братки услышали удаляющиеся шаги.

– Ушли! – шепотом произнес Серый, и лицо его покрылось красными пятнами. – Куда он его повел? За сарай, что ли?

– А тебе-то какое дело? – скривился Эдик. – Может, присоединиться хочешь? Так пожалуйста! Мне не жалко.

– Ха-ха-ха! – развеселился Толян. – Серому не к петухам, а к жирафам надо! Он у них за своего сойдет!

– Тебе чего, в лоб дать? – обиделся Серый.

– Хватит трепаться, – разозлился Эдик, – быстро на улицу!

Они открыли дверь и выскочили во двор. Ни петуха, ни Коляна нигде не было видно.

– Действительно странно! – сказал Эдик, оглядываясь. – Ладно, никуда он не денется.

Лисипицин стоял у калитки и делал им знаки метлой.

– Ну наконец-то! – сказал он, утирая рукавом пот. – Битый час здесь толкаюсь, а вы не слышите! Кстати, а чем здесь так воняет? Не продохнуть!

– Обедом, – мрачно сказал Эдик.

– Так она вас что, помоями потчует? – удивился Лисипицин.

– Откуда я знаю? – обозлился Эдик. – Там у нее селедочные головы и это…

– Мыши в хлебе! – радостно заявил Серый.

Эдик хотел было дать ему подзатыльник, но понял, что не дотянется, и обошелся устным замечанием:

– Поменьше пасть раскрывай!

– Безобразие! – сказал Лисипицин, зажимая нос,– но делать нечего, придется потерпеть. С Маланьей лучше не связываться. Склочная баба!

– А мы и терпим!

Лисипицин осторожно оглянулся:

– Пошли-ка отсюда! Ну вон хоть за ту поленницу. Разговор есть. – Он сделал многозначительное лицо и похлопал себя по карману.

– Что?! Ключ достал?! – обрадовался Эдик.

– Тише! – прошептал Лисипицин. – Пошли куда сказал.

Сзади сарая действительно возвышалась здоровенная, в несколько рядов, поленница. Небольшой, утоптанный пятачок с огромной дубовой плахой посередине окружали кусты. Здесь можно было разговаривать и не бояться, что тебя увидят. Они зашли за поленницу и остановились в изумлении.

На поленьях сидел Колян. Рядом примостился петух. Оба мирно смотрели куда-то вдаль и тихо переговаривались.

– Так-так-так! – говорил петух.

– Квох коко! – грустно соглашался Колян. Увидев Лисипицина и своих товарищей, он слегка смутился и, покосившись на петуха, сказал: – Ко-ко. Лисипицин, квох-кудак!

– Кудак! – согласно кивнул петух и, спрыгнув с поленницы, важно и неторопливо прошествовал мимо озадаченных бандитов.

С минуту все молчали. Серый прямо-таки лучился детской радостью, зато Эдик побагровел от стыда за своего подчиненного.

– Ты чего это с петухом шашни разводишь? – угрожающе сказал он.

Колян состроил невинное лицо:

– Какие шашни, шеф? Ты же сам приказал отвлечь внимание на себя!

– Ну да… – Эдик потер затылок. – Но не до такой же степени!

– А чего такого-то? Ну посидели, поговорили…

– Мне такие разговоры не нравятся! – решительно заявил Эдик. – Сидят два голубка и любезничают!

Он хотел что-то еще добавить, но тут вмешался Лисипицин:

– Друзья мои, не надо ссориться! В нашем деле главное – доверие.

– Точно! – согласился Эдик. – Доверяй, да проверяй!

Лисипицин вздохнул, невольно подумав, что эти братки еще глупее прежних, но вслух сказал совсем другое:

– Я достал ключи от цеха! – Вслед за этим он вытащил из кармана тяжелую связку и помахал ею перед носом шефа.

– Ништяк! – сказал Эдик и, молниеносно перехватив руку Лисипицина, стал отбирать ключи.

– Ты что? – испугался Лисипицин и вцепился в связку мертвой хваткой. – Ты чего? Мы же… договорились!

– Ага! – радостно согласился Эдик, заворачивая Лисипицину руку за спину. – Отдай ключи!

– Не отдам! – зашипел Лисипицин, отчаянно сопротивляясь. Ему даже удалось выкрутиться, но против целой банды он был бессилен.

Через минуту ключи были отобраны, и Эдик, гнусно ухмыляясь, положил их себе в карман.

– Теперь уже я буду диктовать условия, понял?! "Семьдесят процентов!» – передразнил он Рудольфа Адольфыча. – Будешь еще благодарить, если я десять дам!

– Гад! Гад! Сволочь! – хрипел и ругался Лисипицин. – Ничего у тебя не выйдет! Ты с носом останешься, с носом! Вот увидишь, я тебе еще… – В этот момент на голову Лисипицина опустился здоровенный кулак Серого, и Рудольф Адольфыч замолчал, прикусив язык.

– За гада и за сволочь сниму еще пять процентов, – пообещал шеф, тяжело дыша. – А будешь возникать, вообще урою! Закопаю вместе с метлой!

Лисипицин встрепенулся. Отскочив в сторону, он показал браткам язык: