Рыцарь Золотой Ладони

— Хорошо. Сходим в чайную. А то лето на дворе, а я вся извелась от тоски, как цветочек без поливки.

— Цветочек ты мой бедный… Что у нас на обед?

— Пицца. И щи.

— Ой нет, лучше пиццу. Есть щи в такую жару…

А лето в своем начале действительно выдалось жарким. Все никло и плавилось под потоками беспощадного солнца.

— Чжуань-сюй! — воскликнула Маргарита, едва они переступили порог «Одинокого дракона». — Спасите нас от жары!

— Всенепременно, — заверил Риту китаец.

Марья подала два кувшина чая со льдом и тоже уселась за столик.

— Чжуань-сюй, — сказала она, — господин мои и повелитель, сегодня в чайной почти никого.

— Верно.

— Так, может быть, ты расскажешь нам какую-нибудь историю из тех, что хранишь в памяти…

Чжуань-сюй помолчал, а потом сказал:

— Что ж, есть у меня одна история. О девушке, полюбившей безответно. А началась эта история так. Девушка, ее звали Нюй, работала в старинной библиотеке переписчицей романтических сказаний. Она почти все свое время проводила в библиотеке и жила одна. И однажды весенним ранним вечером Нюй поняла, что в ее жизни не хватает любви. Она молилась богам, и боги вняли ее молитве. Однажды, когда Нюй переписывала стихи поэта Жуань Дао, в скрипторий вошел прекрасный юноша, достойный зваться сыном небожителей. Он сказал, что зовут его Рэ и он хотел бы познакомиться с новыми произведениями известного писателя Пи Ви. Нюй конечно же исполнила просьбу молодого человека, и пока он читал, сидя за столиком в зале, она не могла отвести от него глаз, а кисть в ее руке дрожала и выводила неправильные иероглифы.

Рэ еще несколько раз приходил в библиотеку и, помимо чтения книг, много и подолгу беседовал с Нюй. Им нравились одни и те же поэты, одни и те же цветы и даже одни и те же стили каллиграфии. Любовь Нюй разгоралась все сильней, и к тому же ей казалось, что и Рэ к ней неравнодушен. И тогда она пошла к монаху, чтобы посоветоваться — открыть ей свое чувство юноше или страдать молча.

Монах — а он был мудр и прозорлив — сказал девушке, чтобы она открыла свои чувства Рэ и ждала милости у судьбы. И в один из дней Нюй так и сделала. Они как раз гуляли в парке и кормили лебедей у пруда. Нюй созналась в своем чувстве и, отирая слезы платком, ждала ответных слов. И они прозвучали:

«Нюй, тебе ведь двадцать семь весен, а мне лишь восемнадцать! Разве мы можем быть кем-то, кроме как быть друзьями!»

Нюй похолодела. Рэ был прав, но она так надеялась на ответное чувство!

«Прости меня, — сказал Рэ. — Но я не люблю тебя так, как мужчина любит женщину».

Нюй оценила его откровенность и пообещала, что больше никогда не заговорит с ним о чувстве. Но на самом деле она с ума сходила от тоски. И тос ка пригнала ее в дом старой колдуньи, что жила на окраине города.

«Помоги мне! — сказала Нюй колдунье. — Помоги, я щедро заплачу тебе. Я отдам тебе все, что имею».

Но колдунья была честна и сказала:

«Не в моих силах сделать так, чтобы Рэ полю бил тебя. Но зато я могу сделать так, что ты разлюбишь его. Это тебя устраивает?»

«Да, — сказала Нюй. — Я хочу обрести покой».

«Тогда сделай вот что: завтра на закате ступай в храм Последнего Просветленного и попроси тамошнего монаха помолиться за успокоение твоей души. И тогда на тебя сойдет покой и ты забудешь Рэ».

Нюй еле дождалась следующего дня и на закате отправилась в храм Последнего Просветленного. Там встретил ее старый монах, чей слух был не так остр, как прежде. И когда Нюй попросила его по молиться об успокоении ее души, он помолился за упокоение ее души. Он молился за Нюй как за мертвую. Нюй же не посмела ему возразить. Но самое главное, на нее снизошел покой, и она уже не думала о Рэ.

«Я теперь как будто мертвая, — сказала себе Нюй, — а потому чувства мои не имеют значения».

Она вернулась в свое жилище и, поскольку время было уже позднее, легла спать. И вдруг среди ночи в дверь ее дома постучали. Нюй проснулась и, поскольку считала себя мертвой, ничуть не испугалась. Она подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял Рэ.

«Я не могу без тебя, Нюй. Не могу без наших разговоров, без твоей любви. Я обещаю, я тоже постараюсь полюбить тебя!»

«Ты пришел слишком поздно, Рэ, — сказала Нюй. — Накануне вечером в храме Последнего Просветленного по мне отслужили заупокойную службу. И я все равно что умерла».

«Я не дам тебе умереть!» — пылко воскликнул Рэ и обнял девушку. Но руки его обхватили лишь пустоту, и он понял, что говорил с призраком. Нюй действительно умерла, а вместе с нею умерла и ее любовь.

— Какой же вывод можно сделать из этой истории? — спросил Чжуань-сюй своих гостей.

Все промолчали, и дракон сказал:

— Вывод прост. Любовь, как и все на свете, должна приходить вовремя, чтобы там ни говорили о внезапности любви. Вот все, что я хотел вам рассказать.

— Какая грустная и красивая сказка! — воскликнула Маргарита. — Господин Чжуань-сюй, вы поистине непревзойденный рассказчик!

— Благодарю за столь высокую оценку моих скромных способностей, — поклонился дракон. — Но должен сказать вот что. Рассказанное мной — вовсе не сказка и не легенда. Эти люди — Нюй и Рэ — когда-то жили на свете, и в Яшмовой Империи о них нередко вспоминают.

— Где? — удивилась Маргарита.

— В Яшмовой Империи.

— А что это за страна такая? В смысле — Китай или Тайвань?

— Это не Китай и не Тайвань. Яшмовая Империя существует, но находится она вне привычных нам координат.

— Так это волшебная страна?

— Почему обязательно волшебная? Волшебство там, конечно, есть, но в остальном это такая же страна, как и те, о которых нам известно. И я и Марья довольно часто навещаем эту страну. У меня там престарелые родственники.

— Тогда расскажите нам про эту страну, — по просила Рита. — Это же страшно интересно!

— Хорошо, но сначала надо выпить чаю, — улыбнулся дракон.

Марья наполнила чашки ароматным чаем, наши герои пригубили этот напиток, и Чжуань-сюй заговорил:

— Яшмовая Империя — это древнее государство, находящееся за гранью привычных нам измерений. Поэтому и попадают в нее редко, все больше случайно. Я помню историю о пьянице, который, попав в аварию, не погиб, а перенесся прямо в эту страну. Правда, здесь его считают погибшим. Из нашего мира в Яшмовую Империю есть несколько дорог, но самая торная — из нашего города. Если правильно вычислить время, широту и долготу, то тогда с нашего Желтого мыса открывается прямая дорога в столицу Яшмовой Империи город Тэнкин.

— Тэнкин… Как красиво звучит. А кто управляет этим государством?

— Разумеется, император. Сейчас это владыка Жэнь-дин, при нем Империя процветает.

— А были времена, когда Империя не процветала?

— О да, такое бывало. Во времена владыки Жоа-дина усилиями его наложницы Шэси Империя была низвергнута. Жоа-дина убили, но благодаря милости небес осталась в живых его дочь, принцесса Фэйянь. Когда она повзрослела, то вернула себе престол отца, убив коварную Шэси. Однако позднее она отреклась от престола в пользу своего брата Жэнь-дина и вместе с мужем — драконом Баосюем — отправилась жить на Лунтан, остров драконов. Простите, что уснащаю речь ненужными подробностями, но я обожаю говорить о Яшмовой Империи, тем более что пишу ее летопись…

— И вы часто бываете там? — спросила Рита у Марьи.

— Довольно часто, — ответила та.

Глаза Маргариты загорелись огнем вечной искательницы приключений.

— Скажите, — прошептала она, горя от нервного возбуждения. — А не могли бы туда попасть и мы с Виталием?

— Конечно, могли бы, — просто сказал дракон. — Кстати, мы отправляемся туда на будущей неделе. Можем и вас захватить. Главное — вычислить благоприятный день.

— Благоприятным днем будет четверг, — сообщила Марья. — Время с тринадцати ноль-ноль до тринадцати ноля шести. За шесть минут мы должны перейти грань миров.

— Шести минут вполне хватит, — спокойно сказал дракон. — Возьмите с собой самые необходимые вещи, немного… И в путь!