Вежливость королев

«Что же получается? — мысленно удивился герцог, отбрасывая неприятные воспоминания. — Обе дамы внешне схожи с королевой как две капли воды. Но при этом одна из них — сама добродетель, суровость и мудрость, тогда как другая, похоже, годится только для того, чтобы кружить головы дворцовым бездельникам, мнящим себя поэтами и музыкантами! Но, возможно, это и хорошо?! Пусть политикой и государственными делами занимается одна, а на свидания с пажами в укромных гротах королевского сада ходит другая!»

У Главного Советника даже легче стало на душе, когда он пришел к этому решению. Он потянулся было к бокалу и вдруг почувствовал, что в его запястье словно вонзилась преострая игла!

— Что такое?! — Герцог скривился от боли.

И встретился с потемневшими от гнева глазами Кириены Суорд.

— Я требовала, герцог Рено, чтобы вы объяснили мне и госпоже Карине, по какому праву вы с вашим… увечным товарищем лишили нас привычной среды обитания и навязали свое общество! — Слова архелаи Кириены напоминали чертовски острые дротики. Только мишенью был герцог, поскольку во время речи суровой дамы у него заболело не только запястье. — Я выражаю недовольство по поводу вашего молчания!

«Вот это действительно королева! — восхищенно подумал Гогейтис, даже не оскорбившись на то, что Кириена нарекла его «увечным». — У нее получится! У нее все получится!»

— Прошу вас, не гневайтесь, сударыня! — произнес Главный Советник, примирительно вскинув ладони и тихонько кривясь от этой внезапной боли. Неужто вызванная из зазеркальной дали дама способна к некоторой волшбе?! При этом вторая девица, Карина, почему-то поглядела на герцога с откровенным злорадством. — Вы незамедлительно получите все надлежащие объяснения. Просто я полагал, что сначала мы отдадим должное трапезе, а уж потом…

— Сейчас, — голосом, которым можно отправить в атаку Парадный Тарсийский легион, потребовала Кириена, нимало не смущаясь того, что она все-таки… кхм… гостья. Или даже, кхм, кхм, пленница.

— Как угодно, — склонил голову герцог и почувствовал, что острые иголки уже не впиваются в его тело, — начнем с того, что вы находитесь в стране, носящей название Тарсийское Ожерелье…

Тут из-за стола вскочил безголовый Уильям и подбежал к стене, располагавшейся за спинкой кресла герцога. На стене висел ковер, изображавший цветущий сад. Безголовый нашарил у основания стены какой-то рычажок, повернул его, и ковер медленно уполз вверх, открывая взору сидящих за столом дам громадную карту, выложенную из бесчисленных драгоценных камней, искусно подобранных по цвету. Дамы так и впились взглядами в эту карту. Герцог даже не обернулся, он продолжал говорить, поскольку все изображенное на карте помнил наизусть. А указкой и Уильям поводит.

— Перед вами карта Тарсийского Ожерелья. Как видите, наше государство является последовательной чередой островов и рифов, искусственным образом соединенных между собой. Главный остров, на котором вы сейчас находитесь, это королевская вотчина со столицей, именуемой Тарск.

Безголовый Вилли изящно обвел вилочкой выложенный изумрудами неровный круг, а потом ткнул в рубин, мрачно сверкающий почти у края круга.

— Тарск является также крупнейшим портом государства, центром науки, культуры и торговли. Впрочем, со столицей вам еще предстоит познакомиться более подробно. Другой крупный город, Элристрон, мы еще называем его Северной столицей, отделяется от Тарска рядом деревень и феодов, расположившихся вдоль Тронной реки.

Указка Гогейтиса двигалась по карте, отмечая называемые герцогом достопримечательности.

— Теперь вы видите остров Деметриус, даже не остров, а скорее риф. Но с некоторых пор Деметриус стремится обрести независимость и выйти из состава Ожерелья. Для этого аристократы Деметриуса заключали незаконные договоры с Затуманией, Континентом Мира и Свободы и другими государствами, с захватническим интересом следящими за развалом нашей когда-то весьма могущественной державы…

— Мне это понятно, — неожиданно подала реплику Кириена. Глаза ее нехорошо блестели.

— Я рад, что вам легко даются мои объяснения, госпожа. С остальными тонкостями географии Ожерелья, полагаю, вы еще успеете разобраться. А на данный момент мне хотелось бы обрисовать вам ту политическую ситуацию, которая сложилась в стране и стала… кхм… главной и веской причиной того, что вы оказались здесь.

Безголовый Гогейтис склонился к полу и опять повернул рычажок. Самоцветная карта сменилась портретом. Портретом прекрасной и величественной юной женщины, облаченной в пурпурную мантию и держащей в тонких пальцах, унизанных перстнями, жезл в виде ветви с золотыми листьями и маленькое ожерелье из разноцветных камней. Голову женщины венчала корона, сверкающая даже на портрете нестерпимым светом тысячи солнечных зайчиков.

И в этой женщине Кириена Суорд, гражданка Вольной Монохроммы, и Карина Свердлова, гражданка Российской Федерации, узнали самих себя.

С точностью до родинки на обнаженном молочной белизны плече.

Только у Кириены эта родинка была, как и у дамы с портрета, на левом плече.

А у Карины — на правом.

Тишину нарушил спокойный, даже чуть сонный голос Главного Советника:

— Милостивые дамы, перед вами портрет Ее Величества Абигейл Первой, Королевы Тарсийского Ожерелья и Почетной Владелицы Сопредельных Островов: острова Дормилон, острова Хламизил, острова Запперсен и острова Феллац!

— Вот это да… — протянула потрясенная Карина. — Значит, мы с вашей королевой похожи ну просто как клоны!

— Клоны? — встрепенулся Вилли. — Кто такие клоны?!

Карина хотела было растолковать про клонов, насколько позволял ей это ее коэффициент интеллекта, но герцог пресек их беседу.

— Вы совершенно верно изволили заметить, сударыня, что с правительницей нашего государства у вас наблюдается определенное внешнее сходство.

Кстати, дело не только во внешности. Наблюдая за вами обеими, сударыни, я нахожу в вас и те черты характера, которые в некоторой степени свойственны августейшей правительнице. — И Главный Советник кивнул надменно поджавшей губы Кириене.

— Зачем же вашей королеве понадобились двойники? — резонно спросила Карина. Теперь в роскошном платье она чувствовала себя неуютно: ей казалось, что носит она его с чужого плеча, да к тому же и нестиранное. — Одна не управляется с этим… Ожерельем?

— Нашей королевы больше нет, — холодно произнес герцог.

— Умерла?

— Хуже. Ее Величество изволили бежать вместе со своим любовником и предпочли интересы государства другим… интересам.

Кириена усмехнулась. С такой улыбкой она, помнится, за честь родной Монохроммы выходила на смертельный поединок с воином-убийцей из враждебного клана. И эту улыбку Кириены противник помнил, пока стекленели его глаза и стыло в груди лезвие меча непобедимой женщины.

— Значит, мы должны заменить вам сбежавшую королеву? — с улыбкой непобедимой женщины обратилась Кириена к Главному Советнику, и тот даже слегка побледнел.

Но быстро опомнился. Он все-таки здесь главный. И не к лицу ему бледнеть перед женщиной.

За Советника ответил Уильям Магнус Гогейтис, переставший возиться с показом портрета и вернувшийся к столу:

— Вы совершенно правы, сударыня! Вы замените королеву, поскольку этого требуют соображения высокой политики!

— Но королева одна, — подала голос Карина, — а нас двое.

Безголовый Уильям опять повторил свой успокаивающий взмах руками:

— Это мы уладим! Поверьте, вам не придется сожалеть о том, что вы оказались в этом королевстве!

— Посмотрим, — проговорила архелая Кириена и неожиданно принялась поглощать стоявшее перед нею рагу со скеденской синей капустой, запивая нехитрую еду лучшим герцогским вином.

— Так все же поведайте мне, благородная Карина, кто такие клоны?

Вот уже две недели минуло после того, как Карина Свердлова и Кириена Суорд «прибыли» сквозь придуманные Уильямом Магнусом Гогейтисом Окна в вотчину герцога Дюбелье-Рено и смирились с той миссией, которую им уготовили. Впрочем, миссию королевы пока выполняла лишь Кириена. На следующий после памятного ужина день Главный Советник три часа разговаривал с этой дамой приватно, а затем велел немедля снарядить закрытый экипаж с охраною и известить все прогоны до столицы, чтоб держали наготове свежих лошадей для высокородного путешественника. Из этого следовало, что Кириена прониклась уговорами герцога, разобралась также и в политической ситуации и теперь была готова ничтоже сумняшеся взойти на тарсийский престол.