Путеводитель «Автостопом по Млечному Пути»

— Хорошо. Форд, полный назад и десять градусов в сторону. Или еще как…

— Удачи, ребята, — прочирикал компьютер. — Взрыв: минус тридцать секунд…

Форд прыгнул к управлению. Ему было сразу ясно назначение лишь нескольких переключателей, поэтому он ухватился именно за них. Корабль содрогнулся и заревел, когда сопла ориентации стали толкать его одновременно во всех возможных направлениях. Форд отключил половину сопел, и корабль, развернувшись по крутой дуге, направился туда, откуда явился: прямо навстречу приближавшимся ракетам.

Надувные подушки мгновенно прикрыли стены, когда людей сбросило с мест. В течение нескольких секунд перегрузка удерживала их в неподвижности, распластанными и задыхающимися. Зафод боролся и толкался с отчаянием сумасшедшего и, наконец, умудрился жестоко пнуть рычажок, принадлежавший системе управления.

Рычаг обломился. Корабль резко завертелся и взмыл вверх. Команду швырнуло на противоположную сторону рубки. Фордовский экземпляр путеводителя «Автостопом по Млечному Пути» врезался пульт управления. Это, помимо прочего, привело к тому, что путеводитель начал объяснять всем, кто имел охоту слушать, самые лучшие способы контрабандного вывоза гланд антаресского длиннохвостого попугая с Антареса (гланды антаресского длиннохвостого попугая, насаженные на палочку, отвратительны, но считаются деликатесной закуской к коктейлю, поэтому их ищут и платят за них очень большие деньги, — очень богатые идиоты, желающие поразить других очень богатых идиотов). А корабль внезапно рухнул с небес, как камень.

Разумеется, тогда один из членов экипажа и получил неприятный ушиб верхней руки. Это необходимо подчеркнуть, поскольку, как уже было объявлено, в остальном обошлось без травм, а смертоносные ядерные ракеты на деле не поразили корабль. Абсолютная безопасность команды гарантируется.

— Парни, через двадцать секунд врежемся… — сообщил компьютер.

— Так включи же эти чертовы двигатели! — проревел Зафод.

— Лады, ясное дело, ребята, — ответил компьютер. Послышался негромкий рокот двигателей, корабль плавно вышел из нырка и снова лег на курс по направлению к ракетам.

Компьютер начал петь.

— Когда идешь сквозь грозу… — гнусаво подвывал он, — выше подними голову…

Зафод вопил, чтобы компьютер заткнулся, но его голос терялся в грохоте того, что было совершенно естественно считать приближающейся гибелью.

— И не нужно… бояться… темноты! — причитал Эдди.

Корабль, выравниваясь, выровнялся вверх ногами, и теперь никто, лежа на потолке, совсем не мог добраться до пультов управления.

— Под конец бури… — проникновенно выводил Эдди.

Две ракеты, рвущиеся к кораблю, на экранах выглядели угрожающе большими.

— Небо золотое…

По исключительно счастливой случайности ракеты еще не совсем скорректировали направление полета на беспорядочно болтающийся корабль и прошли прямо под ним.

— И сладкая серебристая песня жаворонка… Поправка, старички: время до взрыва пятнадцать секунд… Иди наперекор ветру…

Ракеты с визгом занесло на развороте, и они снова бросились вдогонку за кораблем.

— Вот и все, — произнес Артур, наблюдая за ними. — Теперь мы совершенно определенно погибнем, разве нет?

— Не хочу, чтобы ты так говорил! — выкрикнул Форд.

— Ну, а разве нет?

— Да.

— Иди наперекор дождю, — пел Эдди.

Артура осенило. Он вскочил на ноги.

— Почему никто не включил этого двигателя невероятности? До него, пожалуй, можно добраться.

— Ты с ума сошел? — ответил Зафод. — Без тщательного программирования может случиться все, что угодно.

— А в нашем положении это имеет значение? — взорвался Артур.

— Ставь свои мечты на карту… — пел Эдди.

Артур карабкался вверх по закругленным деталям интерьера там, где кривая стены встречалась с потолком.

— Иди, иди с надеждой в сердце…

— Кто-нибудь скажет, почему Артуру нельзя включить двигатель невероятности? — закричала Триллиан.

— И никогда не будешь одинок… Взрыв: минус пять секунд. Ребята, с вами было здорово… Господи, благослови… И ни… когда не будешь… одинок!

— Я спрашиваю, — завопила Триллиан, — кто-нибудь скажет…

А потом произошел умопомрачительный взрыв шума и света.

Глава 18

А потом оказалось, что Золотое Сердце совершенно нормально продолжает свой путь, правда с очаровательно перепроектированным интерьером. Стало просторнее, из цветов преобладали нежные пастельные оттенки зеленого и голубого. В центре помещения утопала в папоротниках и желтых цветах никуда в особенности не ведущая спиральная лестница, а рядом с ней на каменном круге солнечных часов располагался главный компьютерный терминал. Хитроумно размещенные зеркала и светильники создавали иллюзию пребывания в оранжерее, возвышавшейся над простором щегольски наманикюренного сада. По краю оранжереи были расставлены столы с мраморными крышками на чудесно замысловатых сварных железных ножках. Если всмотреться в полированную поверхность мрамора, то становились заметными смутные очертания инструментов, а если их коснуться, они материализовывались прямо в руках. Рассматриваемые под должным углом зеркала, пожалуй, отражали все необходимые показания приборов, хотя было далеко не очевидно, откуда приходили отражения. Правда, это было потрясающе великолепно.

Отдыхая в дачном плетеном кресле, Зафод Библброкс спросил: «Что за чертовщина?»

— А я только что говорил, — ответил Артур, лениво прогуливаясь у декоративного прудика с рыбками. — Это выключатель того самого двигателя невероятности… — Он помахал рукой там, где тот был. Теперь там было растение в горшке.

— Но где мы сейчас? — поинтересовался Форд, сидевший на спиральной лестнице с хорошо охлажденным стаканом пан-галактического взрывателя-полоскателя в руке.

— Думаю, в точности там, где и были… — произнесла Триллиан, потому что все зеркала вокруг внезапно показали изображение увядшего пейзажа Магратеи, все еще расстилавшегося под ними.

Зафод выпрыгнул из своего кресла.

— Что случилось с ракетами?

На зеркалах появилось новое удивительное изображение.

— Наверное они должны были превратиться в вазу с петуниями и кита, который выглядит очень удивленным…

— Фактор невероятности, — вмешался ни на йоту не изменившийся Эдди, — восемь миллионов семьсот шестьдесят семь тысяч сто двадцать один к одному.

Зафод глядел на Артура.

— Ты думал об этом, землянин? — требовательно спросил он.

— Ну, все, что я сделал, это…

— Видишь ли, это очень хорошая мысль. Включить на секунду двигатель невероятности, не запустив перед тем защиту. Эй, малыш, ты просто спас наши жизни, ты это понимаешь?

— О, да не стоит, право…

— Правда? — переспросил Зафод. — Ну тогда забудем. Хорошо. Компьютер, сажай нас.

— Но…

— Я сказал: забудь.

Еще забыли, что против всякой вероятности на высоте нескольких миль над чуждой планетой из небытия был внезапно вызван кашалот.

И поскольку такое положение для кита не являлось ни естественным, ни здравым, у бедного безвинного создания было очень мало времени, чтобы быть в состоянии осознать себя, как кита, до того, как оказаться в состоянии уже небытия китом.

Вот полная запись его мыслей с момента начала жизни и до мига ее окончания.

— А! Что происходит?

— Э, простите, кто я?

— Здравствуйте?

— Почему я здесь? В чем мое жизненное предназначение?

— Что я имею виду под «кто я»?

— Успокоиться, теперь уловить… О! Это интересное ощущение, что это? Вроде… зевоты, покалывания в моем… моем… ну, полагаю, мне лучше начать подыскивать названия вещам, если я хочу как-то разобраться в том, ради чего я буду рассуждать и назову миром, так что пусть это называется моим животом.

— Хорошо. О-о-о, это становится совсем сильным. А, ладно, что это за свистящий и ревущий звук исходящий сзади того, что я вдруг решил назвать своей головой? Наверное, это можно назвать… ветром! Удачное имя? Подойдет… возможно, потом, когда узнаю, для чего он, то смогу подобрать и получше. Это должно быть чем-то важным, потому что определенно кажется, будто здесь его чертова прорва. Эй, что за штука? Это… пусть будет хвост, — точно, хвост. Эй! Я в самом деле могу им здорово размахивать, правда? Ух ты! Вот это да! Грандиозное ощущение! Кажется, достигнуто не очень много, но я, наверное, попозже выясню, зачем он. Теперь — выстроил ли я уже согласованную картину вещей?