Два сапога – пара

- Ничего не понимаю, - сказал Грубин. - Неужели оболочка пакета такая тонкая?

- Вот именно! - Минц расхохотался, как фокусник, которому удалось одурачить скептически настроенную аудиторию. - Где оболочка? Ищешь? Ищи. До вечера будешь искать, потому что твой мозг движется по проторенным путям. - Но если нет оболочки, то как... - Вот именно - нет оболочки! И не надо оболочки! Измени константу - и не надо оболочки.

- Какую еще константу? - Поверхностное натяжение жидкости! Это просто и потому...

- Потому гениально, - тихо ответил Грубин. - Именно поверхностное натяжение заставляет воду собираться в капли, когда она падает с небес на землю. Оно позволяет водомеркам бегать по реке...

Грубин глядел на Льва Христофоровича и поражался. В самом деле - тысячи умных людей обдумывали, как запаковать молоко. Пропитывали бумагу воском, изготовляли консервные банки и бутылки разного размера и формы. И никому не пришло в голову, что можно вообще обойтись без тяжелой, ненадежной и грубой тары... Какие перспективы открываются перед народным хозяйством!

- Ну, как тебе понравилась моя идея?

- Замечательно, - ответил Грубин. Удивительно, как и все, к чему вы прикасаетесь. Вы просто Мидас! Прикоснулся - получилось золото.

- Да? - Минц был явно польщен. Он был не чужд человеческих слабостей. Мидас - это слишком. Мидас - фигура отрицательная. Он не думал о человечестве, он думал только о себе. В этом наше принципиальное различие. Но стоит крикнуть...

Грубин внутренне содрогнулся. Он был готов поверить в любую неожиданность, в любой изгиб мысли профессора. А так как у Грубина было хорошо развито воображение, то он сразу представил себе страшную картину: профессор Минц решает пожертвовать собой, чтобы увеличить золотой запас нашей страны. И вот, все, чего он коснется, превращается в золото. Сотрудники Министерства финансов стоят рядом и подают профессору небольшие слитки свинца или олова, профессор усталым жестом дотрагивается до них, и слитки, теперь уже золотые, тут же опечатывают и увозят на бронеавтомобилях в соответствующие кладовые. Профессор шатается от усталости и недоедания. И никто не может помочь ему... никто не может придумать, как его накормить и напоить... Последним движением профессор дотягивается до бронеавтомобиля. Бронеавтомобиль вспыхивает золотым сиянием, оседает, потому что рессоры не выдерживают его веса, а рядом с бронеавтомобилем падает, выполнив свой долг перед Родиной, Лев Христофорович Минц...

- Ты о чем-то задумался, Саша? - спросил Лев Христофорович.

- Нет, - спохватился Грубин и постарался согнать с лица грусть. - Я думал о трагедии царя Мидаса.

- Тогда в дорогу, - сказал Минц.

- В какую дорогу? - Нельзя же останавливаться на достигнутом. Если в моих силах изменить поверхностное натяжение воды, то мы должны испробовать иные возможности этого изобретения. Профессор натянул стоявшие в углу резиновые сапоги, затем схватил со стеллажа пробирку, покапал из нее на тряпку, протер тряпкой подошвы сапог