Космическая одиссея капитана Казюлина (СИ)

«Баржа перенесена в порт планеты Мнемозина. Покупатель найден. Три миллиона галактоюаней будут доставлены вам немедленно по факту продажи.»

– С ума сошел! Верни ее обратно!

Зеленые буквы размылись, словно в недоумении.

– Верни все обратно! Назад! Черт, не вижу, что он там пишет. Откат!

«Откат выполнен.»

– Нья, что это было? – Казюлин едва не взрывался от переполнявших его эмоций. Испуг, восторг, недоверие, смущение – все перемешалось в бедной капитанской голове, как у юнги при первом гиперскачке.

Бомж ощупал мягкий пол рубки и улегся на него, раскинув тощие зеленые руки.

– Бог корня испытывал нас.

– Какое, к чертям, испытывал – издевался. Но я не понял, это было на самом деле или мне показалось? Баржа просто исчезла!

– Если вы о том, как нас выбросило в большую пустоту, то полагаю, на самом деле, – меланхолично сообщил Нья. – Бог корня могуч и дела его велики.

Капитан Казюлин забегал по рубке, бросился в кресло пилота, ухватился за штурвал и успокоился только, когда баржа привычно тронулась с места, послушная движению его рук.

– То есть делать что-то из ничего он не умеет, – пробормотал капитан и запустил просчет прыжка до Моншерами. – Учтем на будущее…

Он посмотрел в угол, где в ошметках зеленого тумана безмятежно светилась надпись: «Огласите желание».

– Загрузи трюм яйцами киви, – и, спохватившись, добавил, – Свежими!

«Желание принято и исполнено.»

Дальнейшее заняло три секунды, не более.

Раз – повинуясь заданной программе, баржа вошла в гипер. Два – ее тряхнуло, и вся она разом наполнилась хрустом, писком и клекотом. Три – резко изменившаяся масса баржи переколбасила все настройки прыжка, гипер подхватил ее и вышвырнул, куда попало.

Казюлин застыл в пилотском кресле, обалдело глядя на никем и никогда не виденный рисунок созвездий.

– Нья, что там? – слабым от потрясения голосом позвал капитан.

Абориген пихнул твердой пяткой наглую тварюшку с длинным клювом и попытался закрыть люк.

– Полагаю, это птицы. Хотя у них нет крыльев.

– Но как же… Я же просил яйца. Что за глючная система, этот ваш бог корки.

– Корня, – терпеливо поправил Нья, справившись с люком в трюм. – Бог корня.

Капитан метался по рубке, то дергая себя за волосы, то вбивая кулак в обшивку, то принимаясь листать звездные атласы. Нья удивлялся, сколь же суетливы белокожие люди с маленькими глазами. Должно быть, это от мясной пищи.

На очередном круге капитан остановился и погрозил кулаком туманной надписи у потолка.

– Я просил яйца. Яйца! Признавайся, что произошло!

«Свежее яйцо имеет тенденцию к преобразованию в самостоятельный организм.»

– Нет, он издевается, – беспомощно сказал капитан.

Нья развел руками, но в глубине его души шевельнулось маленькое злорадство: не стоило капитану так бесцеремонно обращаться с непостижимым богом.

– Откат! Слышишь, ты?

Клекот и попискивание разом смолкли. Абориген осторожно заглянул в трюм: дно его покрывали белые скорлупки.

Капитан напряженно вглядывался в экран, на котором застыли чужие звезды. Прошла минута.

– Я сказал, откат! Почему мы все еще здесь?

«Перемещение не было связано с исполнением желания и не может быть отменено.»

– Ну, блин! – взвизгнул капитан.

– Вы хотели сказать, черт, – мягко поправил его Нья.

– Да. То есть нет. Ты слышишь меня, бог корня?

«Огласите желание».

Никогда еще капитан Казюлин не попадал в столь идиотское положение. И в столь безвыходное. Выпасть в точку, не существующую в атласах, затерянную во вселенной – как в ужастиках про потерявшихся в космосе.

Неимоверным усилием воли Казюлин взял себя в руки.

– Вас что-то беспокоит? – участливо спросил лупоглазый шаман.

– Не то слово, друг мой, – процедил капитан сквозь зубы и гневно уставился на мутно-зеленую реплику бога. – Перенесите нас к обитаемой планете.

«Желание принято и исполнено.»

Баржу обступили фермы причала. Желтый бок планеты (кажется, это был Зурбаган) заполонил весь экран. Но Казюлин не успел облегченно вздохнуть, не успел воздеть руки и произнести какую-нибудь пафосную глупость, ибо сбоку уже спешило два таможенных катера.

Посреди рубки двухведерной железной уликой торчала бочка со светящимися грибами. С грибами, которых не было ни в одной энциклопедии. Которые привели бы в восторг маньяков с Торсиона и наверняка обрадовали бы таможенников – но по совершенно разным причинам.

Закон о невывезении живых организмов.

Закон о несмешивании дикой флоры и фауны разных планет.

Закон об ответственности за распространение наркотических веществ.

И еще десяток смутно запомнившихся законов всплыл перед глазами капитана в эту секунду.

– Откат!!! – заорал Казюлин.

Безмятежно мигали пришпиленные к подолу большой пустоты звезды – чужие, но такие спокойные. Безмятежно зеленела в углу ставшая привычной надпись.

«Огласите желание».

– Я больше не могу, – признался капитан. – Сударь мой Нья, может быть, вы попробуете справиться с этим вашим богом?

«Огласите желание».

Нья не хотелось ничего желать. В чреве корабля было сухо и тепло, он лежал на мягком – мягче черного мха – подстилке, их окружали звезды, и бомж был почти счастлив. Не хватало разве что запаха луж. Но капитан был так добр: поднял аборигена к звездам, впитывал с ним грибы, разговаривал с его богом. А теперь он сам может сделать капитану приятное.

Нья почесал под мышкой: иногда это помогало думать. Но мудрая мысль не успела прийти, ибо туманная надпись моргнула и сменилась другой.

«Ваше время на исполнение желаний подходит к концу. Если желание не будет оглашено, оно будет выбрано из списка случайным образом.»

– Случайным образом! – в ужасе воскликнул Казюлин. – Если он вытворяет такое по команде, что он устроит случайным образом!

Пожалуй, Нья было любопытно, что может устроить бог корня по собственному усмотрению. Но этот большой человек так нервничает – как самка мозгоклюя на гнезде.

– Оставь нас, – робко попросил Нья у бога.

«Данное желание предусмотрено только в режиме взаимопроникновения. Огласите пароль для входа в режим взаимопроникновения или огласите желание».

Бог корня не хочет отпускать нас, – понял абориген и вдруг сразу заскучал по родной свалке и вспомнил, что на сходе двух лун младшая дочь его третьей жены придет навестить безымянного видящего. Ему невыносимо захотелось посмотреть на звезды не из большой пустоты, а лежа на мягкой земле.

Большой светлокожий капитан сидел в углу, запустив пальцы в длинный мех на голове, раскачивался и уныло повторял:

– Отпусти нас… Оставь нас… Ну что тебе стоит, верни все, как было…

«Ваше время на исполнение желаний подходит к концу».

И тут в едва слышном гуле двигателей и запахе чужого страха на Нья снизошло вдохновение. Это случилось второй раз в его жизни: первый заставил его уйти из родного гнезда и научиться читать мысли бога корня, этот второй – должен был заставить бога корня повиноваться маленькому видящему со свалки.

Просветленному взору Нья открылась строчка, увиденная только утром (а казалось, в прошлой жизни) на фоне помоечных облаков:

// Tri milliona zhiznej – eto plata za nezavisimost'

Абориген простер руки к потолку и торжественно произнес непонятные слова.

«Включен режим взаимопроникновения. Огласите ваше желание.»

Два человека: разного роста, разного цвета, с разными глазами, но такими одинаковыми желаниями – переглянулись и одновременно воскликнули:

– Оставь нас в покое!

«Желание принято и исполнено. Сеанс исполнения желаний завершен.»

Межзвездная баржа капитана Казюлина еще долго блуждала в отдаленных галактиках, благо была оснащена системой жизнеобеспечения с замкнутым циклом, да и топливом предусмотрительный Казюлин запасся вдоволь.