Хранитель планеты

думу думает.

- Не лопни от мыслей, - говорю я ей.

Она глазами зло стрельнула, и сразу одно перышко подпрыгнуло и нарисовало загогулину. Я эту загогулину расшифровал: "Сам дурак!"

Потом от Дуньки долго отлепляли электроды, бумагу свернули в рулон и куда-то унесли.

Принялись за меня. Я решил думать о том, как буду хранить планету. Пусть они запишут и убедятся, что я не дурак.

Вспомнил, что мне Дмитрий Евгеньевич говорил, а еще вспомнил почему-то бабушкину деревню по Угличем. Вот там планета так планета! Просторная, зеленая. Мы с бабушкиной козой играли в корриду. Она меня бодала, а я уворачивался и махал перед ее носом полотенцем.

Дуня ревниво смотрела, как перышки чертят мои мысли.

- Интеллект - ноль, - говорит.

Ну, это мы еще посмотрим, у кого - ноль!

Меня отсоединили от электродов и нас с Дуней повели обратно в палату. Через час пришла мама. Глаза зареванные.

- У Дуни отклонений не обнаружено, а у тебя синусные волны эпилептического характера, - говорит.

Дунька мне язык показала.

- Все равно ПИНГВИНа не отдам, - сказал я. Мне и с этими волнами хорошо.

- Откуда у тебя это? - Мама опять собралась плакать.

- Мама, неужели ты веришь этому аппарату? - спросил я. - Что для тебя важней - я или электроды?

- Я верю в науку, - всхлипывает мама.

- Тогда почему не можешь понять, что Марцеллий - это правда!

- Опять... - вздохнула мама.

Дуньку выписали, и Рудольфа выписали. Остались мы с Кристиной. Мне стали давать таблетки. Я их под языком держал, пока медсестра не уходила, а потом выплевывал и выбрасывал в форточку.

Горькие такие. И Кристину научил, а то она их глотала, как дурочка.

Я ей тоже про Марцеллия рассказал. Кристина даже петь перестала, слушает. Потом спросила:

- А планета - это что?

- Здрасьте! - говорю. - Гребенщикова поешь, а таких простых вещей не знаешь. Планета - это большой шар, на котором мы все живем. Он летит по Вселенной неизвестно откуда и куда. А на нем города, страны и люди, как приклеенные. Вокруг шара - пустота, а в ней другие шары летают во всех направлениях. Некоторые их них раскаленные. Это звезды. Видела на небе?!

Кристина уже плачет.

- Ой, как страшно! Они же все друг с другом перестукаются!

- Ничего. Может быть, проскользнем, - говорю ей.

Кристина задумалась, потом затянула: "Под небом голубым есть город золотой..."

- Погоди, - говорю, - Чего ты все одно и то же!

- А что же петь? Я другого не знаю, - говорит.

- Пой свое.

- Я не умею.

- Давай сочиним!

И мы стали сочинять песню. Кристина мелодию, а я слова. Про то, как мы в больнице лежим, а вокруг нас шары летают, раскаленные, Веселая получилась песенка! Вскоре мы ее уже хором пели. То есть дуэтом.

Нянечки сбежались, слушают. Потом профессор пришел. Я думал, он уколы нам назначит, это было бы неприятно: укол не выплюнешь.

Но профессор послушал наше творчество, улыбнулся и говорит:

- Кажется, на поправку идет. В песнях появился смысл!

Я