Принц в квадрате (СИ)

— Сегодня до рассвета осталось еще часа два или три, не больше, — сказал наш военачальник. — Что касается следующей… ну, как угодно даме. Я сам поведу отряд, который ворвется в самое сердце Цитадели Зла, и буду рад первым вручить вам новость о победе — и вашего сына.

Я проглотила все, что я думала о такой идее: где это видано, чтобы главнокомандующий возглавлял операцию спецназа! Но… ладно, мой опыт из тех же книг и фильмов, а у Тиэллина — из реальной жизни. Понадеемся, что ему и в самом деле виднее.

— Я прошу у вас позволения присоединиться к этому отряду! — сказала я.

— Леди, но как я могу…

— Вы забываете, что Аврелий держит в заложниках мое дитя, — сказала я. — Я просто не в состоянии спокойно находиться здесь — и ждать… Кроме того, я ведь принцесса Болотного королевства. Я обучена такой магии, о которой вы даже понятия не имеете. Я не буду обузой.

Говоря так, я мысленно скрестила пальцы. Разумеется, никакой магии у меня в запасе не было, но из соображений политики мы ничего не сообщали Тиэллину о силе Олега. Я — сухая холодная женщина, и не строю никаких иллюзий по поводу того, как власть имущие относятся к «абсолютному оружию». А уж где вы видели оружие абсолютней, чем ребенок, который одним своим словом воздвигает замки и кует империи (и, несомненно, может смести такие империи с лица этой планеты)?

— Хорошо, — сказал Тиэллин. — Но тогда прошу вас также прихватить с собой вашу очаровательную телохранительницу, — он указал на Диану. — Мой отряд лазутчиков очень высоко оценил ее способности.

Диана зарделась и, кажется, даже опустила взгляд. Мне второй раз спешно пришлось проглатывать свое мнение по этому поводу: ого, так ведьмочка — не просто фаворитка Страшилы, а еще и в самом деле понимает в магии? И Тиэллин не возражает против того, чтобы взять с собой эту декольтированную куклу? Не боится, что из-за нее перессорится половина отряда?

На следующий день — а он тянулся особенно тягостно, во-первых, оттого, что приходилось ждать штурма, а во-вторых, потому, что над замком сгустились тяжелые темные тучи, и стояла духота, как перед грозой, — я поговорила с Юнгесом об этом.

— О, — сказал мой менестрель. — Не волнуйтесь, принцесса. — Барон Тиэллин и в самом деле хорошо разбирается в военной науке. А участие магов в штурмовом отряде — обычное дело. Поскольку где-то треть магов — женщины, и они редко следят за своей одеждой в боевой обстановке, декольте Дианы никого не смутит.

— Как так? — удивилась я. — Если треть магов — женщины, почему же в Университете я не видела ни одной?

— Так ведь лето, — пожал плечами Юнгес. — В университете остались только те, кто там подрабатывает или на пересдачу — а это мужчины, в основном. Женщины все учатся гораздо лучше.

— Почему так?

Исходя из моего собственного опыта, хотя студентки во многом ответственнее студентов, идиотизма и тут и там примерно поровну. Гламурные козочки в плане интеллекта мало чем отличаются от дубов с золотой цепью. Ну разве что размахом ресниц.

— Как я понял, — осторожно произнес Юнгес, — большинство таких студенток — принцессы или гениальные самоучки… Они блещут красотой, разнообразными талантами и, как правило, кончают экстерном… Я не знаю, почему так. Наверное, закон мироздания. Но вы не волнуйтесь, к Диане это не относится. Она ведь из Изумрудного урочища, тамошняя выученица.

Несколько секунд я переваривала это известие. Если бы я была физиком — и литературоведом — услышанного здесь уже хватило бы на пару диссеров. Например, о взаимопроникающем влиянии взаимоперпендикулярных пространственно-временных континуумов и эффекте обратной петли, а также об искажении причинно-следственных связей. Но я — всего лишь архитектор, отказавшийся от докторской из-за рождения ребенка. Поэтому мне пришлось с сожалением оставить эту тему.

— Хорошо, — сказала я, вновь возвращаясь к изначальному содержанию нашего разговора. — А нет ли опасности, что если Тиэллин уйдет с отрядом, остальные бароны тут же развернутся и отправятся выяснять свои отношения? И никакого штурма не получится?

— Ну, если бы Тиэллин был обычным бароном, то да, — кивнул Юнгес. — Но он ведь эльф. С эльфами так попробуй обойдись — сразу все поднимутся на защиту соплеменника! Эльфийская кровная месть — это не шутка.

Мое воображение сразу же нарисовало мне Тиэллина в характерной кепке, торгующего помидорами и виноградом. Я решительно стерла сей впечатляющий образ из своего разума и отправилась в палатку — отдыхать. Штурмовать-то придется ночью, и надо выспаться. Благо, вчера полночи я уговаривала Диану, что «между нами не может ничего быть, и давай останемся просто… хм… госпожой и верным вассалом», так что глаза у меня слипались.

Ради тайного похода я наконец-то с облегчением натянула собственные джинсы и рубашку, отложив все роскошные наряды Аврелия, оставив только удобные кожаные сапоги (какой-нибудь итальянский модельер душу бы за них продал, так хорошо они были пошиты) и нижнюю тунику из приятной на ощупь, мягкой и теплой ткани. Очевидно, теперь у меня иммунитет к красивым платьям и драгоценностям: глаза бы мои на них не глядели.

Подземный ход мало того что вывел бы к излучине реки — он еще и выходил в живописнейшее и красивейшее место, прямо под водопад. Мы оказались там вскоре после полуночи — вокруг во множестве роились светляки. Я вспомнила старый диснеевский мультфильм про лиса-Робин Гуда — и в очередной раз подумала об упущенных диссертационных возможностях.

Скрытую под струей воды массивную каменную плиту, поросшую мхом так, будто несокрушимый замок Аврелия воздвигался на равнине уже несколько веков, мы бы ни за что не нашли без магии. Диана поведали, что лазутчики ее уже тоже пропустили, но она на всякий случай решила поискать, нет ли на скале вертикальных жемчужниц, и вуаля — ход оказался на месте.

— Вертикальных жемчужниц? — переспросила я. — Что это такое?

— Это такие жемчужницы, которые живут в пресной воде и вертикально лепятся к скалам. В водопадах их полно, а жемчужины у них крупнее, чем речной жемчуг, и прозрачнее, чем морской, — охотно пояснила Диана. — Я давно хотела себе ожерелье из таких!

Невольно я подумала, сколько в этом мире может скрываться чудес и возможностей. Мне стало грустно, что я увидела лишь малую часть его, и не получила ни малейшего представления ни об экономике, ни о других странах, ни об истории, и уж меньше всего об обычаях. Впрочем, я — сухая и холодная женщина, а потому не склонна много грустить о вещах столь эфемерных. Куда больше меня угнетало осознание, что по возвращению муж потребует от меня скрупулезнейшего отчета обо всем увиденном — как же, ведь я умудрилась пережить самое настоящее фэнтези-приключение — а я ничего толком и не смогу ему рассказать.

С риском для жизни мы вскарабкались по крутому склону под сам водопад. Меня по очереди страховали все лазутчики из отобранного Тиэллином десятка. Если бы не Олегова магия, мне бы несдобровать: такой комбинации тупости и неуклюжести, которую я умудрилась проявить, они бы никому не простили.

Наконец мы оказались у самой двери. С близкого расстояния она вполне угадывалась под наростами мха.

— Как ее открыть? — спросил Тиэллин недовольно (а с чего бы ему быть довольным, если мы все теснились на небольшом скальном козырьке).

— Мы не смогли этого понять, — покачала головой Диана. — Я думала, что госпожа, которая предсказала существование хода и определила, где он может находиться, скажет…

Я не стала озвучивать мысль, что, ежели ход предназначен для того, чтобы выводить прочь из замка — а вовсе не для скрытного проникновения внутрь — то дверь вполне может снаружи и не открываться. Вместо этого я положила руки на влажный мох. Камень вовсе не спешил расступаться под моими ладонями.

— Скажи «друг» — и войди… — пробормотала я. Да, я сухая и холодная женщина, но даже мне иногда не чужда попытка пошутить.

Мне пришлось отпрянуть — с легким скрипом петля провернулась. Дверь открывалась вовнутрь. Перед нами оказался узкий, но высокий лаз — один человек вполне мог там выпрямиться во весь рост.