Тайна похищенной башни

– Это величайшее достижение магической мысли! – кивнул Бальтазар.

– Никто до нас еще не создавал ничего подобного! – захлопал в ладоши Мельхиор.

Все присутствующие сразу насторожились. Команда «Чайки» давно успела усвоить – если мудрецы так собой довольны, это не к добру. Наверняка будет что-то очень нехорошее.

– И что вы там сотворили? – уселся в шезлонге Колобков, нащупывая палку. – Колитесь, деды.

Каспар отодвинулся в сторону, а Бальтазар с Мельхиором гордо растянули серый холщовый мешок.

Колобков внимательно на него посмотрел. Ничего чудесного не увидел. Мешок. Самый обычный. Кажется, из кладовой Угрюмченко.

– Это артефакт немыслимой мощи! – торжественно провозгласил Бальтазар.

– Аналог великой мельницы Сампо, но еще лучше! – добавил Каспар.

– Поколения магов и мудрецов пытались создать его, но никто не смог! – похвастался Мельхиор.

– А мы смогли!

– Да-да, мы смогли!

– Больше никто не смог!

– А мы смогли!

– Да-да, мы смогли!

– Больше никто не смог!

– А мы смогли!

– Да-да, мы…

– Заткнулись быра! – прикрикнул Колобков, поняв, что у стариков заело пластинку и они пошли по кругу. – Что этот ваш мешок делает? Надеюсь, не взрывается?

– Нет, не взрывается, – презрительно отмахнулся Бальтазар.

– Хотя это неплохая идея… – задумчиво почесал подбородок Каспар. – Пожалуй, стоит в следующий раз…

– Деды, слушайте меня, – потер лоб Колобков. – Я человек терпеливый, но не очень. Будьте так ласковы, скажите мне, что это за мешок!

– Это не просто мешок!

– Это бесконечный мешок!

– Бесконечный!

– Бесконечный мешок семечек! – гордо воскликнул Мельхиор, воздевая руки к небесам.

В подтверждение своих слов он сунул руку в мешок и продемонстрировал всем горсть жареных семечек подсолнуха. Каспар тут же взял несколько штук и принялся их лузгать. А Бальтазар торжественно перевернул могущественный артефакт, и на палубу хлынул поток черных поблескивающих капелек.

Заканчиваться он даже и не думал. Если бы Гена с Валерой не заставили Бальтазара перевернуть мешок обратно, он потопил бы «Чайку».

– Гопники были бы счастливы… – кисло заметил Чертанов, отворачиваясь к морю.

Однако не все остались так равнодушны. Хомяк Рикардо повертел розовым носом, немного подумал и решительно затопал к горе семечек. Ни у кого не спрашивая разрешения, он сунул туда морду, и его щеки вздулись гигантскими арбузами.

– Ну что ж, проблема с хуймяковым пайком решена, – благодушно произнес Колобков. – В кои-то веки наши деды наколдовали что-то полезное.

– А он точно бесконечный? – осведомилась Оля, гладя питомца по пушистому боку.

– А? – рассеянно повернулся к ней Каспар. – Ты о чем, девочка?

– Да так, ни о чем. Простите, что побеспокоила, дедушка. Идите дальше играйте.

А мудрецы уже и думать забыли о своем изобретении. Они уселись в кружок прямо на палубе и зашушукались, обсуждая что-то важное. Мельхиор увеличил и-визу до размеров шеста и оперся на нее, степенно кивая головой. Бальтазар достал из карманов шесть пузырьков с разноцветными настойками и расставил их по размеру. Каспар принялся о чем-то разглагольствовать, тыкая пальцем в пергаментный свиток.

Время от времени великий мудрец сбивался на храп, но его тут же будили.

– Да, я думаю, что это хорошая идея, – важно произнес Каспар, вытаскивая из колпака заостренную палочку. – Возможно, таким образом мы сможем… э-э-э… я забыл, что. Кто-нибудь помнит, о чем я говорю?

– Я не помню.

– И я тоже.

Мудрецы растерянно переглянулись, замолчали и задумались. Наконец Мельхиор озвучил общие мысли:

– Чем бы оно ни было, мы это сможем.

– Да, безусловно, – согласился Бальтазар.

Лузгающий семечки Колобков снова насторожился. Смахнул с губ налипшую шелуху и медленно выбрался из шезлонга.

– Чего опять удумали, деды? – мягко спросил он у мудрецов.

– Не мешай нам, о человек, чьего имени я не помню, – презрительно посмотрел на него Каспар. – Мы очень заняты.

– Кстати, а не желаешь ли ты, чтобы мы излечили тебе ногу? – опустил глаза Бальтазар. – Это не составит нам труда.

– Нет, спасибо, пока не хочу… – уклончиво ответил Колобков.

Он и сам уже неоднократно об этом задумывался. Спору нет, мудрецы с легкостью могут вернуть ему ногу. Даже им самим неизвестно, где пролегают границы их возможностей.

Только вот не факт, что они ограничатся одной лишь ногой. В свое время эта троица точно так же попыталась вылечить Угрюмченко сломанную руку. И вылечила – превратив его в беркута.

Нет уж, от такой медицины лучше держаться подальше. Хорошо, если всего лишь превратят во что-нибудь – а ну как взорвут ко всем чертям?

Если б у мудрецов хоть раз получилось все правильно, Колобков, возможно, и рискнул бы. Но такого пока что не происходило.

– Поговорим об этом в другой раз, – решил Колобков. – Сейчас, битте шон, скажите мне, что вы тут опять чудите. И только не говорите, что собираетесь просверлить палубу.

– Не скажем.

– Но это неплохая идея.

– Ты так думаешь?

– Я в этом совершенно уверен.

– А где же тогда будем стоять мы сами?

– Э-э-э… отойдем в сторонку. Почему нет? Нет, ты мне скажи, почему нет?

– Ну, я… хррр-пс-пс-пс…

– Не спи! Ты что, старый дурак, опять забыл, что мы собирались сделать?

– Не забыл. Хотя ты на всякий случай напомни.

– Да, и мне тоже.

– Ты тоже старый дурак. Вы оба старые дураки.

– А ты сам?

– А я просто старый.

– Но подождите, если мы просверлим палубу, то на чем же поплывем дальше?

– Да, это хороший вопрос…

– Может, наколдуем лодку?

– Зачем? У нас же уже есть одна лодка.

– Наколдуем другую.

– А зачем нам две лодки?

– Ты что, совсем ничего не понимаешь? Посмотри на свои руки – их две. Посмотри на свои ноги – их две. Посмотри на свои глаза…

– На глаза не получается!.. уффф…

– Может, вырезать их? Где мой нож?

– Посмотри на свои… посмотри на мои глаза – их две… два. Всего у нас по два. А лодка одна. Должно быть две.

– У нас не всего по два. Нос один. Рот один. Задница одна.

– Задниц две. Левая и правая.

– У кого мой нож?

– Это ягодиц две. А задница одна.

– Но ягодиц-то две.

– Одна задница состоит из двух ягодиц. По-моему, это очевидно.

– Кто взял мой нож?

– Я-го… а на какую букву начинается это слово?

– Закрой свой дурацкий словарь, он тебя отвлекает.

– Хватит спорить. Я все решил. Мы наколдовываем вторую лодку. Сейчас же. Тот, кто против, может выйти.

– Куда?

– За борт.

– Не хочу. Я там уже был – там мокро и сыро.

– А разве это не одно и то же? Мокро, мокро, мокро… Сыро, сыро, сыро… А на какую букву они…

– Да закрой ты этот словарь!

Колобков устало почесал нос. Он уже привык к подобному. Когда Каспар, Бальтазар и Мельхиор заводят философскую беседу, это может продолжаться часами. Причем иногда в их белиберде даже слышатся отзвуки былой мудрости. Такие слабые-слабые, едва ощутимые.

– Мы все решили, колдуем! – рявкнул Бальтазар.

– Сила трех поможет нам! – тряхнул бородой Каспар, снимая колпак.

А Мельхиор ничего не сказал – только резко крутанул и-визой. Во все стороны хлынули потоки горячего воздуха.

Колобков попятился. У мудрецов над головами вспыхнули разноцветные огни. Три старика взялись за руки и пошли по кругу, словно в хороводе. На палубе прочертилась ярко-оранжевая окружность, оттуда брызнул ослепительный свет, что-то бумкнуло, колпак Каспара взмыл высоко в воздух…

И воцарилась тишина. Мудрецы удовлетворенно расцепили руки и подались назад.

А в магическом круге остались вещи. Целая груда всевозможного барахла. Какие-то тряпки, банки, бутылки, посуда, инструменты, продукты. Словно могучий смерч влетел в супермаркет, побушевал там минутку-другую и умчался, прихватив с собой добрую тонну товаров.

– Это не лодка, – задумчиво произнес Мельхиор.