Флаг вам в руки!

порщик разлил вино по бокалам. — Чем ты там хотела поинтересоваться?

Страхолюдлих, потомственная колдунья, с самого шабаша мучалась одним эзотерическим вопросом, который и задала:

— Зачем нужно отжиматься?

— Ну, это просто. В здоровом теле — здоровый что? Дух!

— О-о! — протянула Хельга.

— У нас, старушка, задача четкая. Нам хлюпики ни к чему. А то ведь оно по-разному… Забросит судьба в какое-нибудь пекло, а он — опаньки! — и спекся. Тут, сама чуешь, горнило не прощает… Еще вино есть?

Вызванный щелчком графининых пальцев повар принес новую бутыль. Женщина сумела щелкнуть не сразу: рука дрожала после упоминания об адском пекле.

А прапорщика вовсю тянуло побеседовать о службе:

— Я, думаешь, тут шутки шучу… Этакий Хейердал по жизни тутошней бродит. А у меня под землей, между прочим, целый Армагеддон спит. Пальцем нажал, и все, к матерям, взорвется! Где захотел, там и конец! Романтика… Три, два, один… Пламя ревет, дым, гарь… Земля дрожит. Ну, и мы с тобой давай еще по одной вздрогнем.

Страхолюдлих благоговейно внимала рассказу ракетчика. Подъем, который испытывала женщина, не позволял алкоголю полностью затуманить сознание. Дубовых же был только в легком подпитии.

— …Вот, Хельга. Бабахнет — все сожжет, костей не оставит! Даже душонку спалит, как «папа» говорит. Кто этого сам не видел, не поймет. Вот ты бы хотела?

— Да, да!!!

— Понимающий ты человек, хоть и баба!

Просидели дотемна.

— Ладно, хозяюшка, — прапорщик хлопнул ладонью по столу. — Пора в койку. Веди в спальню, иначе я заплутаю тут наглухо.

Слегка пошатываясь, держа друг друга под руку, леди и джентльмен дошагали до кровати Палваныча. Тут и случилась кульминация эмоционального напряжения Хельги. Куртуазный прапорщик стал совершать определенные действия, направленные на раздевание графини и укладывание ее рядышком. Женщина была вовсе не против, но осознание того, кто именно ее разоблачает и что сейчас произойдет, сыграло с ней злую шутку: дама попросту отрубилась. Могла ли она ожидать от повелителя такого внимания? Палваныч был слегка разочарован. — Слаба ты на винище, — сказал он спящей красавице Страхолюдлих, подвинул ее и лег сам.

Не дрыхнуть же в кресле, когда роскошное койко-место почти не занято.

Только вот не засыпалось.

Мужик поворочался, поворочался да отправился в ночную экскурсию по замку.

Взяв с туалетного столика канделябр, Палваныч выскользнул в коридор. Там царила гнетущая тишина, только иногда доносился треск горящих факелов. Слуги уже спали, прапорщик бродил по лабиринтам замка, то и дело натыкаясь на картины кровавого содержания. На них изображались сцены насилия — от сражения троллей с драконами до визита в деревню опричников-налоговиков. Пару раз Дубовых пугался, неожиданно выходя в темноте к нагромождениям страшных вещей. Один раз он увидел кирасу, над ней торчала медвежья голова в рогатом шлеме, вместо рук — коряги, в правой алебарда, а в левой меч. Ноги у монстра были лосиные или оленьи. К копытам зачем-то привинчены