Бузулуцкие игры

Сергей Синякин

Бузулуцкие игры

История живет летописцами.

Таркфоринат, имея войско, уступавшее римскому, и пригодное скорее для разбойничьих набегов, налетал несколькими отрядами сразу и стремительно уходил, оставляя при своем отступлении многочисленные засады. Нумидийцы и мавританцы дрались жестоко и смерти не боялись. Римляне задумали наступать в трех направлениях и разделились на несколько колонн. Легат Корнелий Сципион начальствовал отрядом, призванным освободить жителей Лепты от грабежей и отрезать Таркфоринату отступление в страну гаромантов. Сципион создал несколько мелких отрядов и поручил начальствовать над ними центурионам испытанной доблести. Отряд, возглавляемый центурионом Птолемеем Пристом, лишь с огромной натяжкой можно было назвать легионом, ибо он не соответствовал ему по численности, но отвечал по боевому духу. Возможно, что именно малочисленность отряда способствовала его исчезновению в нумидийских песках. Предполагали, что он был разбит одним из отрядов Таркфорината или попал в засаду жестоких антропофагов, пришедших к побережью из внутренних областей материка.

Так писал известный римский историк Гай Валерий Проперций в своем историческом труде «О славных римскиx воинах», посвященный африканской войне 17 года идей эры.

Судьба легиона — таинственная, как истории об UFO, давалась до последнего времени загадочной, и лишь недавно рассекреченные документы Царицынского областного архива позволили пролить свет на фантастические события, происходившие в нашей области в конце восьмидесятых годов.

Sapient! sat! Для понимания достаточно!

Автор выражает глубокую благодарность историку бузулуцкой средней школы А. Д. Игнатьеву, сотрудникам Бузулуцкого отдела внутренних дел, Публию Сервилию Секстуу, Гаю Сульпицию Фабию, Гнею Квину Мусу и всем жителям Бузулуцка, оказавшим ему неоценимую помощь реставрации происходившего. Их правдивые воспоминания о событиях лета 198… года, имевших место в небольшом провинциальном городке Бузулуцке, помогли воссоздать эту необычную историю без излишней авторской фантазии и, как говорится, cum grano salis. (с некоторой иронией).

Автору, как и римскому историку Титу Ливию, хотелось, чтобы «каждый читатель в меру своих сил задумался ад тем, какова была жизнь, каковы права, каким людям какому образу действий — дома ли, на войне ли — обязана Держава».

Глава первая,

Описывая момент появления римского легиона, свидетели противоречивы и врут, как очевидцы; сходятся все в одном — колонна римских солдат появилась со стороны меловых гор.

Было раннее утро. Дворовые собаки видели сладкие сны, ленивые тучные коровы неохотно выходили на пыльные улицы из теплых парных хлевов, а выспавшиеся за ночь сторожа обливались холодной водой, чтобы придать лицам выражение бодрой усталости, присущей тому, кто добросовестно исполнял свои нелегкие обязанности по охране тогда еще народного добра.

Первым колонну заметил сторож межрайонной передвижной механизированной колонны Василий Суэтин, тезка знаменитого гроссмейстера, и сам неплохо разыгрывающий дебюты и эндшпили.

Вначале послышался далекий металлический грохот, словно к Бузулуцку приближался железнодорожный состав. Но Бузулуцк находился в стороне от железной дороги, поэтому Суэтин выскочил из сторожки, наступив в горячке на хвост жалобно взвывшего сторожевого пса Шарика, и замер, изумленно уставившись на втягивающуюся в городок колонну странно и скудно одетых людей.

В первые секунды Суэтин скорбно подумал, что жена о все же оказалась права и многолетняя дружба Василия с зеленым змием принесла-таки свои гнусные плоды, немногим позже облегчение, испытанное Василием, сменилось беспокойством и страхом — сторож и бессменный победителъ районных шахматных олимпиад вдруг осознал, что под галлюцинациями земля не дрожит.

Колонна с мерным громыханием двигалась уже по дентальной улице, носящей по традиции имя вождя миро-эго пролетариата, медленно приближаясь к городской пощади, где друг против друга стояли два бастиона партийной и хозяйственной жизни — здания Бузулуцкого райкома партии и правления колхоза «Первомайский»; а ходу пришельцы выстраивались в правильные квадратные коробки.

— Вась, — спросили из-за забора слева. — Что там?

— Хрен его знает, — честно признался Суэтин. — Рыцари какие-то.

— Какие рыцари? — удивились из-за забора. — Ты, Вась, что — похмелился уже?

— А ты на забор залезь да погляди, — посоветовал Суэтин. — Вон они около правления строятся.

— Солдаты что ли? — зевнули за забором.

— Солдаты, — сказал Суэтин. — Только старинные. С мечами которые.

Из-за забора послышалось историческое восклицание из трех общеизвестных слов, которые никогда не печатайся вместе, и над забором показалась голова сторожа соседствующей с мехколонной «Сельхозтехники» Федора Чубаскина. Чубаскин приложил ладонь козырьком ко лбу, близоруко и внимательно вглядываясь в происходящее на площади, и снова удивленно и беззлобно выматерился.

— Да что ж это такое? — воскликнул он.

Суэтин этого не знал, но неожиданная догадка перевела происходящее из алкогольного бреда в область реального.

— Кино, наверное, снимают.

— А-а а, — сразу успокоился Чубаскин и снова посмотрел в сторону правления. — А инператоры иде?

— Какие инператоры? — удивился Суэтин.

— Эти. — Чубаскин неопределенно показал рукой. — Которые ручки крутют.

— А хрен их знает, — подумав, сказал Суэтин. — В правлении, наверное, сидят. Обычное дело. «Скрытая камера» называется.

Познания соседа Чубаскина не удивили. Суэтин отличался среди сторожей особой грамотностью и почитывал, кроме всем привычных «Сельской жизни» и «Вечернего Царицына», специальную шахматную литературу, а то и вовсе за научно-популярные журналы брался. Одно слово — знаток!

— Пойду погляжу, — сказал Чубаскин. — Может, из артистов кого признаю. Вась, а ты пойдешь?

— Успею еще, — махнул рукой Суэтин. — Не на день приехали!

— Тогда за моей базой пригляди, — попросил Чубаскин, направляясь в сторону городской площади.

В это время бритоголовый, командовавший странным воинством, выстроившимся у колхозного правления напротив райкома партии, закричал что-то гортанно и непонятно.

Артисты сразу оставили строй, рассыпались и по двое, по трое побежали по дворам.

У Лукьяшкиных подсвинок во дворе и голоса подать не успел, а его уже за задние ноги на площадь потащили.

У Хопровых, живших по соседству, из курятника полетели перья, взбудораженно заголосили куры, негодующе вскричал и подавился своим криком петух. Бабка Хопрова схватила коромысло и хлопнула им одного бритоголового по голове. Это потом стало видно, что он бритоголовый, когда с него после бабкиного удара шлем с крылышками слетел. Только тогда стало видно, что мужик — чистый уркаган. Коромысло от удара сломалось, а железненькому этому хоть бы что! Товарищ его кур хопровских в связки собрал, несет со двора; куры кудахчут, крыльями бьют; а на площади перед колхозным правлением уже синий дым плывет, костры, как на ярмарке горят и подсвинок Лукьяшкиных завизжал — тоненько и предсмертно.

Суэтин втянул ноздрями пахнущий жареным мясом дым, присел на скамеечку, достал железный портсигар и задумчиво затянулся «Прибоем». Не похоже было происходящее на кино, совсем не похоже!

Вернулся растерянный Чубаскин, сел, вытягивая ноги резиновых сапогах, раздумчиво размял «Приму».

— Не кино это, Василий, — сообщил он. — Какое же это кино, когда они моего Яшку закололи? Хороший был кабанчик и к ноябрьским обещался ба-альшой вес нагулять…