Одарённый гомункулами (СИ)

— ГРЁБАНЫЕ С*КИ, ЧТОБ ИХ МОЗГИ РАСПЛЕСКАЛО ПО СТЕНКЕ!

— Фи, Энви, не стоит так выражаться при дамах, — прозвенел мелодичный голосок, и из темноты вышла красивая женщина в чёрном платье и со смоляными длинными волосами, над левой полуобнажённой грудью которой стоял знак Уробороса.

— Слосс, ты… Ладно, ты права, я и правда обезумел. Фух, ладно! Один хрен я потом буду наслаждаться пытками тех уродов.

— Я отвлёкся,  — Прайд выслушал остальных и вновь вернулся к ишвариту. — Покажи мне его, ишварец! Если ты попробуешь меня обмануть, я попросту тебя убью и пошлю на задание кого-нибудь другого!

Шрам тихо заскрипел зубами, но ничего не предпринял. Гнев следовало унять в душе, ибо любая мелочь может вызвать агрессивную реакцию со стороны врага, а с жизнью ишварец расставаться не хотел. Он положил замотанную ткань на пол и развязал узел.

В «мешке» покоился Эдвард Элрик. Некогда румяный блондин теперь был белее снега, а кровь на его устах запеклась давно. В комнате запахло вонью и мертвечиной.

— ПРЕВОСХОДНО! ПРЕВОСХОДНО! — радостно пророкотал Прайд, и тени зашевелились. — Ты не обманул меня, ишварит, и я сдержу своё слово — можешь уходить, тебя никто не тронет.

— Эй, мы так не договаривались! — не сдержавшись, окрысился Шрам. Гомункулы обратили на него внимание, даже Энви перестал тереть кровоточащий глаз. — Вы обещали отпустить моих схваченных товарищей!

— Хм… Я разве что-то такое говорил, м?

Гомункулы отрицательно покачали головой.

— Как видишь, ничего такого я не обещал, так что можешь оставить свои попытки косвенного обвинения. Или…

В помещении вдруг стало темно, и около горла ишварца образовалось теневое лезвие, слегка оцарапавшее кожу на его горле.

— … тебя что-то… А хотя ладно, — самый старший из гомункулов внезапно подобрел, чем вызвал удивление у своих братьев и сестёр. — Ты отпущу их вместе с тобой только при одном условии: помогаешь мне завершить начатое Отцом дело, а взамен получаешь не только своих товарищей, но ещё и сытую жизнь. Ты ведь помнишь, что сделали военные и алхимики с Ишваром?

Прайд ухмыльнулся: он прекрасно знал, что давил на больное место Шрама. Ишварит ненавидел алхимиков и военных за то, что они два несколько лет назад уничтожили много ишварцев и разрушили все их ценности, однако он желал отомстить всем в одиночку, а не служить на кого-то. Но выбора не было! Шрам не хотел смертей своих братьев и сестёр.

— Ладно, я согласен.

— Вот и славно, ты сделал правильный выбор, смертный, — победно хмыкнул Прайд. — Как только я сменю своё прежнее тело ребёнка на более молодое и сильное, наша армия захватит столицу Аместриса, а с ней и остальные города. Ух, Отец будет мной гордиться!

— Да уж, Гордыня, твоей резвости к первенству можно позавидовать, — хохотнул Энви. Слосс согласованно кивнула. — Только ты уверен, что выбрал… э-э-э, правильный сосуд для себя?

— Всё путём, Зависть — Эдвард Элрик в свои пятнадцать овладел наилучшим мастерством алхимии, видел Истину во вратах, да и жизненной энергии у него больше, чем у моего нынешнего тела. Он станет моим новым сосудом, ха-ха-ха!

— Кстати, а что делать с тем самым мальчиком, которого принёс Расс? — поинтересовалась Слосс, на что Прайд лишь засмеялся. — Что?

— Нашла у кого спросить, — поддержал бурный смех старшего брата-гомункула Энви и улыбчиво оскалился. — Его мы поручаем Рейналь!

====== Глава 34: Искупление ======

Вокруг — кромешная темнота! Не видно ничего, а объекты то и дело исчезают и появляются снова. Воспоминания… Какие же они яркие были, словно он просматривал их на телевизоре, щёлкая пультом. Запах жаркого! Нет, вряд ли это кто-то из его знакомых… И шум металла где-то рядом, как будто кто-то сцепился в жестокой схватке и дерёт друг друга что есть мочи. Брызги, и красные капли затмевают дальнейшие обзор, а дорога уходит в никуда…

— Где… Где я… — тихо проговорил он, пытаясь всмотреться в темноту.

Никого не было. Снова эти ненавязчивые картины, снова огонь и снова какая-то странная школа… Риас Гремори — это кто? В его голове она занимала вакантное местечко среди остальных других девушек: длинные алые волосы, доходившие до стоп, обыкновенная школьная форма из белой рубашки и чёрной жилетки. А глаза — эти небесного цвета взгляд… до боли знаком ему. Она улыбалась, а через некоторое время плакала, потом исчезала куда-то, и снова появлялась. Рядом с ней находилась брюнетка с лилового цвета глазами, одетая точно в такую же форму, что и первая; отличием был лишь длинный хвост смоляных волос, перетянутый красной резинкой. Акено! Акено Химеджима!

Так-так… Уже что-то начинало проясняться!

Риас Гремори — девушка европейской внешности; некая личность иностранки, приехавшей откуда-то со стороны Европы… или нет? Она определённо была не из Токио, а как появилась в Академии Куо — неизвестно. Акено Химеджима — миледи, полностью олицетворяющая статус японской молодой девушки, с манерой поведения, культурой и речью.

Были и остальные, но дальше юноша не стал лезть в воспоминания… Они тут же переключились сами по себе, по новой раскручивая плёнку пережитого в голове. А ведь была такая девушка с волосами, цвет которых напоминал окраску густого, капающего вниз, мёда — Ирина Шидоу. Да, вроде была такая! И та синевласка вроде… Эти жидкие топазы в глазах, сменяющие оттенки друг друга… Зеновия!

Всё верно!!!

События раскручивались с невероятной скоростью: юноша успел просмотреть многие «фильмы» из своих воспоминаний, при этом не найдя того, с которого всё и начиналось. Вроде бы была какая-то комната, потом буклет с иероглифами, дальше фломастер, цепи и… совершенно незнакомый ему мир. Мир, в котором преобладает значительное свойство алхимии, где люди рассматривают данную науку не как восьмое чудо света, а как метод заработать или подняться в звании, а также придумать различные лекарственные препараты и т.д. То же самое касается и создание философского камня…

В голове внезапно что-то щёлкнуло, и всё встало на свои места.

— Кха-кха… Красиво же мне отшибли память на некоторое время, — прокашлялся Иссей. Его глаза, наконец, привыкли к темноте.

Место и правда было наполнено кромешной темнотой, но теперь Хёдо уже отчётливо видел вдалеке красные огни, размывчатые силуэты и еле заметные очертания непонятных ему сооружений. Впрочем, всё это было далеко от бывшего демона, потому ему только и оставалось, что смотреть вдаль и пытаться угадать происходящее…

Дорога неожиданно появилась перед Иссеем, указывая ему путь куда-то. Шатен опешил: он не знал, что это за место и что здесь происходит. Однако стоять и ничего не делать его точно не спасёт, потому парень двинул вперёд. Иссей потянулся к рукояти клинкам и только сейчас заметил, что Мечей Хаоса у него нету. Он был одет в свою привычную школьную форму учащегося в Академии Куо. Ни оружия, ни цепей на руках — ничего из этого у юноши не было. Зато была долгая дорога в никуда, что сильно пугало парня.

Серое небо само по себе выстроилось перед Иссеем, и чёрные ветви склонились к земле от сильного ветра — Иссей не чувствовал прохлады от гуляющего ветерка, но картина жила сама по себе; Хёдо оставался лишь наблюдателем.

— Он… Он уже тут уходим… — послышался крик из живой картины.

В следующее мгновение часть картины была облита густой кровью, что-то упало в темноте, и раздались жалобные крики спасающихся людей. Сердце в груди Иссея безжалостно застучало от страха, и бывший демон уже хотел убегать назад, однако едва не свалился… в пропасть. Той дороги, по которой он шёл, за ним не было — оставался лишь путь вперёд. Сглотнув, Иссей на свой страх и риск сделал шаг вперёд, продолжая досматривать «фильм».

В толпу заскочил коренастый мужчина с лысиной на голове, облачённый в доспехи, на коне. В его правой руке находился меч, которым он жестоко перерубил голову первому попавшемуся. Кто-то из обороны попытался насадить его на копья, но лишь попали в коня, а темнокожий воин с плохо различимым пигментом на левой стороне лица выпрыгнул из седла и, размахнувшись мечом, воткнул его острие в горло бедняге. После картина полностью была облита кровью и разбилась на миллионы фантомных осколков.