G.O.G.R. (СИ)

У участкового была очень гуманная фамилия – Мирный. И выглядел он тоже гуманно – невысокого роста и нетолстый – не то, что здоровяк Подклюймуха. Он оставил свои записи в кабинете и поехал вместе с Петром Ивановичем и Сидоровым в заброшенный дом. Старушки на стульях у стены недовольно роптали, когда он проходил через их «строй», но Мирный им гуманно соврал:

- Мы едем осматривать штольню и выгонять чертей.

Заброшенный дом присоседился около самой шахты имени Кона. Вернее – через дорогу от неё, напротив забора, которым шахта была обнесена. Выглядел он, как и все заброшенные дома – ободранный, выщербленный временем и непогодой двухэтажный домишко с грубо заколоченными окнами и чёрными, замшелыми подтёками под дырявой крышей.

Оказавшись у логова бомжей, Мирный спрятал гуманизм подальше и занялся работой. Сначала он громогласно забухал в зелёную облезлую дверь, а потом – распахнул её и ворвался внутрь. Потревоженные бомжи недовольно бухтели, поднимаясь с вонючих драных тулупов – другой мебели тут не водилось.

- У, гражданин начальник… – вырвался из темноты дрожащий, перепуганный взвизг, и бухтение тут же прекратилось, водворив под прохудившуюся крышу развалюхи гробовую тишину.

- Фу… – Сидоров заткнул нос и дышал ртом.

Пётр Иванович тоже решил дышать ртом: витающие в этом воздухе ароматы бедности просто сводили с ума и лишали сознания.

Тут, во чреве покинутого строения, было сумрачно, словно в склепе, и поэтому Мирный выхватил фонарик и включил его, явив из темноты колоритного бомжару – заскорузлого такого, всего в бородище и в грязи. Освещенный, он барахтался на тряпках, как выловленный тритон, и одичало мычал.

- А ну, Грибок, колись, где Вася?! – напёр на бомжару Мирный, направив фонарик прямо в его оглупевшую физиономию, «украшенную» громадным фингалом.

- Бэээ, – заблеял Грибок, закрывая пропитые глазки чёрной от грязюки горилльей ладонью.

- Давай, давай, рассказывай! – поторопил его Мирный, пихнув ботинком в бок.

- На рыбалку умотылял, мутантов ловить! – выдохнул вместе с перегаром Грибок, отползая в темноту от фонаря участкового. – Жрать ему нечего, да и никому из нас – жрать нечего, вот и жрём мутантов. А сегодня его очередь мутантов ловить! И – если мало наловит – мы ему всей бражкой навешаем «медалей» в глаз и в рыло, и по уху впаяем, и буцать будем булками в печень, и накостыляем по почкам … Я дрын возьму, а Куздря́ – камень!.. Грызло начистим так, чо хлебало не раззявит, чо зенки не размылит…

- Цыц! – остановил разговорившегося Грибка Мирный, не давая ему уползти в темноту. – На каком берегу сидит?

- На «нижнее-еем»! – взвыл бомж, словно шакал, которому отдавили хвост.

Грибок, отползая от слепящего луча яркого фонарика участкового, забился в угол и скукожился там, влипнув в сырую, почерневшую стенку. Тут, в углу, он был в ловушке – Мирный прочно захватил бомжа в круг света и теперь допрашивал с пристрастием о «чертях», которые возникают в домах добропорядочных граждан. Пётр Иванович и Сидоров просто молчали, стоя поближе к забитому гнилыми досками окошку, откуда сочился спасительный свежий воздух. А обложенный Грибок завывал, что ничего не знает ни про каких чертей и мотал руками, словно перевёрнутый жучок мотает лапками.

- Э-э, гражданин начальник, – выплыл из сумерек ещё один голос, хрипатый такой, похожий на женский.

Мирный моментально среагировал, снял осаду с Грибка и направил фонарик куда-то влево, обнаружив там некое существо в серой рубахе, с торчащими пегими космами и с рыбьими глазами.

- А ну, Куздря, выкладывай, что там у тебя! – строго потребовал от существа Мирный, а по его виду было понятно, что он сам хочет отсюда поскорее убраться.

- Э-э, гражданин начальник, – провыло существо по имени Куздря, пытаясь сделать самокрутку из куска газеты и нескольких подмокших окурков. – Зямыч вчерася пропал. Он к шахте за чем-то ходил, и всё – с концами. Черти твои схавали… Мы тут все на рогах стоим – авось и нас схавают? Чи учудят чегось – все кверх копытами попереворачиваемся?

====== Глава 95. “Мутант” Вася и “черти” из штольни. ======

Закончив трясти бомжей, Мирный повёл Петра Ивановича и Сидорова к небольшому и загрязнённому водоёмчику, что плескался позади закрытой шахты, за железной дорогой, и пестрел на солнышке бензиновой плёнкой. По берегам живописно раскинулись… пустые бутылки – стеклянные и пластиковые; разнообразные обёртки – от всего на свете: от мороженого и игрушечного китайского робота «Exterminator» до коробок от компьютера. У самой воды чинно возлежали автомобильные покрышки, а чуть поодаль – покоился наполовину в воде трёхногий пластиковый стул вульгарного красного цвета. Вот здесь-то и рыбачили местные «человеки без адреса», а выловленную рыбу величали «мутантами».

Над ядовитой водой, каркая, носились вороны – «донецкие чайки» – а под неказистой ивой расположился неказистый человечек с неказистой самодельной удочкой в правой руке.

- Вот он, – Мирный показал рукой на рыбака. – Ловит.

Когда к нему подошли целых три «гражданина начальника», Вася стушевался и выронил удочку. Она упала в водоёмчик, а в это время клюнул «мутант» и утащил Васину удочку под мутную воду.

- Ээээ!! – заревел Вася, не успев схватить руками украденную удочку, и плюхнувшись животом и носом на раскисший грязный берег.

- Уууу!! – разочарованно протянул Вася, поднявшись, глядя вниз, на свои древние рваные кеды.

- Послушай, Вася, – обратился к бомжу Мирный, не дав ему сбежать и усадив железной рукой на торчавший неподалёку пень.

- Аааа? – откликнулся пойманный Вася, глазея на собравшихся вокруг себя детскими голубенькими глазками.

«Интересно, он согласные буквы знает?!» – подумал про себя Сидоров, услышав, каким образом общается с окружающими бомж Вася. А Мирный подошёл к «ловцу мутантов» вплотную и вопрошал:

- Ты знаешь такого Алексея Алексеевича Кубарева? – так звали мужа надоевшей Петру Ивановичу Сабины Леопольдовны.

- Это вам Грибок выбазарил, шо я мутантов подсекаю?! – пьяно изрёк Вася, показав, сколько букв он знает кроме «Э», «У», и «А». – Ну, я ему, кажись, развалю лобешник… Репу расшибу, тыкву разнесу, мухомору! – заревел он, стиснув испачканные кулаки, поднявшись с пня, чтобы идти колотить Грибка.

- Ты мне тут не реви, а то упрячу за ограбление пятого дома по улице Радужной! – свирепо пригрозил Васе участковый, и снова усадил агрессора на пень. – Знаешь Алексея Алексеевича Кубарева, или нет?

Похоже, что Вася испугался. Он сразу же утопил свою наглость в мутной водичке безымянного водоёмчика, умыв ею небритое лицо, и признался:

- Знаю, в собутыльниках.

- А где он сейчас, знаешь? – осведомился Мирный, нависая над съёжившимся под угрозой срока за чужой «глухарь» Васей.

- Я его с Шубиным познакомил, – пробухтел Вася. – Он его и свистнул.

«Похитили! – догадался про себя Сидоров. – Этот «мутант» Вася связан со Светленко и его бандой похитителей! Уж не Светленко ли этот «Шубин»?!».

- Имя, адрес Шубина давай! – требовал в это время Мирный, тряся Васю за плечо.

- Нет у него имени, – нехотя буркнул Вася. – А живёт он в штольне. По крайней мере, жил, пока её не засыпало!

Сидоров подбежал к Васе бегом, едва не поскользнувшись на грязюке и не рухнув в воду. Пётр Иванович тоже подбежал и сразу же обратился к Васе:

- А ну-ка, поподробнее, кто это у тебя в штольне проживает?

Вася поведал некий фантастический рассказ, что в штольне, якобы, жил «один чувак», у которого имени нет, но ему дали кличку Шубин – окрестили, как шахтного призрака. Иногда Шубин приходил из штольни и «давил бутылку» вместе с бомжами. Бутылку Шубин приносил сам, за что и прослыл у бомжей благодетелем. Однажды он подошёл к Васе, притащив с собой целую тысячу гривен, и потребовал отдать ему жену Кубарева Сабину Леопольдовну. Половину суммы Вася отстегнул Кубареву, а Кубарев за пятьсот гривен продал свою жену Шубину. Но потом Шубин принёс две тысячи гривен и потребовал самого Кубарева. И Вася заманил собутыльника на территорию шахты под предлогом «задавим на троих с одним корешем?». «Корешем» оказался Шубин. У Шубина было с собой целых три квадратных бутылки «Старки Патриаршей» и одна – овальная, с белым червячком на синей этикетке – «Мягкова». После первой бутылки – «Мягкова» – Вася незаметно удалился, оставив Кубарева наедине с Шубиным глушить «Старку». И всё, больше он ничего не знает.