Дочь полуночи

Мирча замотал головой раньше, чем я успела договорить.

— В обычной ситуации я предпочел бы действовать именно так. Но не сейчас.

— Почему нет? — Этот вопрос показался мне вполне закономерным, но папаша внезапно разъярился.

— Неужели ты за столько лет так и не научилась подчиняться простым приказам?

— Нет, когда подобное подчинение может стоить мне жизни.

Я смотрела на них обоих, стараясь понять, что за неуловимый диалог происходил сейчас между ними. В какой-то миг я кое-что заметила, не совсем гнев, но что-то более тонкое. Мирча и француз запросто могли обходиться между собой без слов. Именно это они и делали. Обычный человек просто не обратил бы внимания на эти мимолетные взгляды, едва ли не слишком быстрые для человеческого восприятия, но я заметила их. Вот вам еще одно из самых неприятных явлений в жизни дампира. Обостренные чувства не позволяют тебе забыться, не дают остаться в блаженном неведении даже на мгновение.

Когда-то я была совсем молода и глупа, куда тупее, чем сейчас, поэтому предоставила одному вампиру возможность меня обратить. Мне тогда только исполнилось сто лет. У меня на глазах состарились и поумирали мои приятели из числа нормальных людей. Последнего из них похоронили за неделю до того. Я была совершенно одинока и подавлена. Не могу сказать, чтобы я прекрасно ладила с людьми, но, видит бог, старалась изо всех сил. Вот я и подумала: «Почему бы нет? Я ведь и так почти принадлежу тому миру, почему бы не пересечь черту и не стать разнообразия ради частью чего-то иного?»

Я, конечно, сознавала, насколько это опасно. Пусть даже вампир не высосет из меня всю кровь и не бросит затем умирать, но большинство обращенных проживают целую вечность, накрепко привязанные к хозяину, которого не могут ослушаться. Они практически являются рабами до тех пор, пока не достигнут статуса мастера. Его получают немногие, но даже тогда служение собственному господину остается их долгом, о котором им могут напомнить в любую минуту.

Хотя в тот момент мне было наплевать на все эти тонкости. Я удачно выбрала кандидата в хозяева, и он все сделал правильно, наверное, в надежде войти в историю как первый в мире вампир, обративший дампира. Вот только на следующее утро я проснулась точно такой же, какой была накануне. Ну, может, голова немного кружилась от кровопотери, но в целом я не изменилась ни на гран. Таким образом, к перечню правил прибавилось еще одно. Обратить дампира в вампира невозможно! Это значит, что Драко все равно никак не сможет включить меня в число своих приспешников, даже если промучает меня столько дней или недель, сколько пожелает.

— Я здорово рискую, — сказала я им, кажется унижаясь до подобного признания первый раз за целый век. — По-моему, это вполне естественное желание — знать, почему я не могу взять себе достойного напарника.

Я так и не уловила, к чему все идет, ничего не поняла, несмотря на тот факт, что прожила дольше любого другого дампира, вечно готовая к обороне и болезненно недоверчивая. Я не услышала, не учуяла, не уловила ни малейшего намека на то, чем все закончится, только что смотрела в лицо Мирчи, а в следующий миг уже лежала, глядя в пол, весьма надежно прижатая к ковру сильным телом.

Я отреагировала немедленно и без раздумий. Если вы действительно не в силах сосчитать, в скольких драках участвовали, причем противник зачастую оказывался гораздо крупнее и охотно прибегал к запрещенным приемам, то кое-что умеете. Я применила все свои умения и даже сверх того, но положение «носом в ковер» не изменилось. Я замерла, не веря себе. Это просто невероятно. Можно было бы заподозрить, что французу помогал Мирча, но тот отошел и прислонился к бару. Мне были видны носы его безукоризненно начищенных туфель и острая как нож стрелка на брюках. Значит, меня, каким бы невероятным это ни казалось, держал всего один вампир.

«Сукин сын!»

— Мы можем развлекаться подобным способом столько, сколько потребуется, — зазвучал над моим левым ухом нарочито спокойный голос. — Но это пустая трата времени. Признай мое превосходство, и мы сейчас же перейдем к обсуждению плана, как лучше заманить нашу добычу.

— Да пошел ты!

Я снова попыталась сбросить его и опять потерпела неудачу. Этот гад был силен, но все равно один-единственный вампир не смог бы меня одолеть, если бы я была готова к нападению. Я старалась не слушать предательский голосок, напоминавший, что самый первый усвоенный мною урок состоял именно в этом. Всегда будь готова к нападению!

— Не могла же ты действительно поверить, будто тебе позволят возглавить дело такой важности, — продолжал француз. — Не забывай свое место, дампир. Веди себя подобающе, и, возможно, ты пригодишься семье. А если не захочешь, то я с удовольствием сотру грязное пятно с репутации моего господина. Навеки.

— Ничего подобного ты не сделаешь. — От весьма недовольного голоса Мирчи вздрогнули мы оба. — Луи Сезар, дай слово, что ты не причинишь вреда моей дочери и не допустишь, чтобы такое сделал кто-то другой, если в твоих силах будет этому помешать.

— Мой господин, ты же знаешь, что она за фрукт!

Голос у меня над головой прозвучал удивленно. Вампир будто до сих пор не осознал, что угрожал любимой папиной дочке в присутствии самого любящего родителя. Видимо, он неверно оценил приверженность Мирчи к семейным узам, что странно. Ведь если его обратил Раду, то он и сам принадлежал к этому клану безумцев.

— Дай слово.

Голос француза прозвучал так, словно его придушили, но он все-таки выдавил из себя:

— Даю слово.

Я мысленно улыбнулась, воспользовалась тем, что вампир отвлекся, расслабила все мышцы и сделала вид, будто лишилась чувств. Это было недалеко от истины, поскольку француз почти полностью выжал из меня воздух. Я ожидала, что он самое большее лишь немного ослабит хватку, даст мне место для маневра, поэтому для меня стало настоящим потрясением, когда он вообще отпустил меня.

— Я не сомневаюсь в верности твоих рассуждений, мой господин, — раздалось откуда-то сверху, подтверждая, что идиот действительно поднялся. — Но совершенно очевидно, что эта... женщина не подходит для нашего дела. Могу ли я рекомендовать...

Я так и не узнала, что было у француза на уме, поскольку сейчас же воспользовалась возможностью, так опрометчиво предоставленной им. Через две секунды рыжеволосый красавчик выяснял, чем пахнет ковер, к которому я прижимала его голову.

— Сомневаюсь в верности твоих рассуждений, — сказала я Мирче, — если ты думаешь, что я смогу работать с таким дураком. — Я выдержала паузу, позволив французику насладиться еще более близким знакомством с ковром.

— Уверен, вы прекрасно сработаетесь, — пробормотал Мирча.

— Эй, мы еще не договорились. Хочешь, чтобы я участвовала в этом деле?.. Значит, будем работать по-моему. Если ты не намерен присутствовать лично, поскольку записан на маникюр и не можешь перенести визит, ладно. Я сама соберу команду. У меня на примете имеется пара кандидатов. Тебе только придется вытащить их из тюрьмы. Кстати, не сомневаюсь, что Марлоу тоже присоединится к нам и приведет с собой кого-нибудь еще. Кроме того, я слышала, будто на помощь Сенату приехал из Европы какой-то поразительно талантливый бретер. Вот такая личность могла бы отвлечь на себя внимание дяди Драко, пока я с ним не разберусь.

— Согласен, — произнес Мирча и налил себе выпить.

— Так озаботься и проследи, чтобы этого приезжего разыскали, — раздраженно произнесла я.

Мне хотелось окончательно договориться с папочкой и лишь потом выпустить тело, извивающееся подо мной.

— Мне нет нужды его разыскивать, — ответил Мирча спокойно. — Я и так знаю, где он.

«Отлично! Хотя бы одной проблемой меньше».

— Надеюсь, где-то поблизости.

Мирча одним глотком опрокинул порядочную порцию скотча. Я усмехнулась. «Как невоспитанно».

Однако всякая радость померкла от его следующих слов.

— Совершенно верно. Ты на нем сидишь.

Глава 3