Я принадлежу тебе (СИ)

========== Часть 1 ==========

Айзек догадывается, что Питер прилетит на днях, но Хейл никогда не сообщает точной даты, просто приезжает, открывает дверь, снова и снова усмехаясь звенящим колокольчикам - будто Айзеку они нужны иначе как для антуража. Айзек чувствует запах своего мужчины еще когда тот только стоит на пороге, поэтому и не думает срываться со своего кресла на террасе, только откладывает журнал, слегка оборачиваясь в сторону ведущей на террасу двери.

- Шампанское по утрам пьют или аристократы или дегенераты, как говорят русские, - Питер чуть наклоняется, целуя макушку раскинувшегося в плетеном кресле Айзека, так, будто они виделись максимум вчера вечером, а не четыре месяца назад.

- Или американцы, предающиеся разврату и безделью в портовой Франции, - Айзек запрокидывает голову, подставляя сладкие от шампанского губы мягкому поцелую. - Ты захватил себе бокал?

Питер качает головой, опускаясь в стоящее рядом кресло, укрытое шотландским пледом в красно-синюю клетку.

- Тогда пей из бутылки, - Айзек лениво салютует бокалом, лукаво добавляя:

- Альфа.

Питер довольно скалится, пока алый цвет заливает светлую радужку и протягивает руку к стоящей на низеньком журнальном столике черно-зеленой бутылке, хмыкая:

- Дом Периньон? И какому же это разврату ты предаешься в моё отсутствие?

- Отдал вчера картину, шампанское прилагалось к оплате. Сначала я думал открыть его на твой приезд, но сегодня утро совершенно точно располагает не к кофе и круассанам, а к французскому шампанскому и марокканским апельсинам, - Айзек кивает на блюдце с тонкими, полупрозрачными кружками цитрусов. - И я не прогадал… Да подожди ты, принесу тебе бокал, - Лейхи смеется, лениво и плавно поднимаясь с кресла, прогибаясь в пояснице, потягиваясь.

- Мне жаль цветы, - вернувшись, кивает на цветущий ковер, укрывающий перила террасы и стены, наполняя для Питера бокал.

Питер рассматривает сонную утреннюю зелень, вспоминая, какое буйство красок здесь начинается летом, когда разом расцветает рыже-черная тунбергия и пурпурно-алый родохитон, когда по стенам стелется ковром нежно-розовая азарина, а по полу растекается ярко-лазурный ковер лобелии. Айзек не считал, что в выборе цветов нужно придерживаться одной цветовой гаммы, Айзек просто разворачивал плетенное кресло в сторону тех цветов, на которые ему хотелось смотреть сегодня.

- Ты можешь заниматься тем же самым в Америке, - Питер делает глоток шампанского, наблюдая за тем как Айзек подтаскивает свое кресло поближе к нему, как опускается, изящно и абсолютно спокойно укладывая босые ноги Питеру на колени.

- В особняке нет террасы, в Бэйкон Хиллс нет моря. Из особняка не видно рассветов - только лес кругом, - Айзек лениво прислушивается к происходящему на улице, глядя на чистое и лазурное небо, в точности как на картинах Жаньячика, изображающих солнечный, переливающийся красками Прованс.

- Я не помню ничего хорошего в Бэйкон Хиллс, - негромко продолжает Айзек, чувствуя, как Питер бережно оглаживает его босые ступни. - Мне не нравится даже название этого города. Я ненавижу его кладбище. Я ненавижу его улицы. Там даже солнце совсем не такое, как здесь.

Питер молчит, потягивая шампанское и слизывая сладкий оранжевый сок с протянутых Айзеком пальцев.

- Но, конечно, я поеду с тобой, - Айзек медленно кивает, не глядя на Питера, поднося к губам бокал.

- Найму рабочих, терраса особняку не повредит, - Питер согревает ладонью прохладные ступни. - Выращивай свои цветы, они мне нравятся. Тебе незачем бывать в городе, если ты не хочешь. И обещаю тебе Прованс минимум раз в год.

- И Лазурный берег? - Айзек тихо смеется.

- Даже Париж, если захочешь.

- Мне нужна мастерская. С хорошим освещением, - Айзек ставит пустой бокал на столик.

- Чердак отремонтирован, - Питер прикрывает глаза, откидываясь в кресле, расслабляясь. - Полностью в твоем распоряжении. Сделал большие окна, как ты и хотел. Половина особняка нам с тобой, половина - стае. Дерек живет в пригороде.

- Стая, - Айзек задумчиво улыбается, пробегаясь длинными тонкими пальцами от шеи по груди, проходясь по светло-синей ткани шамбре.

- Это не должно тебя беспокоить.

Лейхи мягко улыбается, глядя на Питера из-под светлых длинных ресниц, и кивает, когда тот поворачивается к нему.

- Когда мы уезжаем?

- Как только ты соберешься, мальчик мой. Незачем травить себе душу долгими сборами.

- Согласен, - Айзек вздыхает, услышав звон колокольчика на первом этаже, в магазине. - Я хочу доработать эту неделю, три дня, - продолжает говорить, обращаясь к спускающемуся следом за ним Питеру. - Потом можем ехать. Как ты думаешь?

- Хорошо, - Хейл все-таки ловит Айзека за талию, притягивая к себе и целуя прямо посреди зала, на глазах у зардевшейся, улыбающейся женщины, рассматривающей копию “Звездной ночи”, сделанную Айзеком.

Питер помнил эту картину, точнее долгий и мучительный процесс её создания, она стала одним из элементов выпускного экзамена, а Айзек звонил Питеру ночами, забывая о разнице во времени и почти рыдал в трубку, в очередной раз распоров когтями покрытый слоями масла холст из-за того, что “всё не так, всё совсем не так, Питер…”

- Вы закрываетесь? - миловидная женщина с явным нормандским акцентом чуть смущенно заправляет выбившуюся пепельную прядь под бежевую шляпку. - Так жаль… - вздыхает, когда Айзек кивает. - Я хотела привести сюда племянницу, она приедет в начале мая… У вас такой прекрасный магазинчик, юноша.

- Спасибо, мадам, - Айзек улыбается, чуть виновато пожав плечами. - Переезжаю на родину. К сожалению. Или не к сожалению, - смеется, обернувшись к Питеру. - Зато в ближайшие три дня, до закрытия, отдам любую понравившуюся вам вещицу за половину стоимости… Думаю, ты будешь против, если я попытаюсь перетащить в особняк всё содержимое магазина? - снова поворачивается к Хейлу, мазнув губами по колющей щетиной щеке.

- Я не буду против, - негромко урчит Питер. - Но я совсем не расстроюсь, мадам, если вы облегчите нам процесс сборов.

Женщина смеется, качая головой.

- За половину стоимости? - игриво улыбается закивавшему Айзеку. - Тогда я что-нибудь присмотрю, хотя не собиралась.

- Нужно написать объявление и обзвонить старых клиентов… - задумчиво проговаривает Айзек, наблюдая за рассматривающей пейзажи местных молодых художников дамой. - Может, всё-таки, не три дня, а неделю… Ты дашь мне неделю, Питер?

- Тебе придется меня уговорить, - Питер мягко прихватывает зубами кончик слегка заалевшего уха.

- Наверное, я справлюсь? - полушепотом тянет Айзек, напоследок огладив Питера по бедру, обтянутому песочными чинос, и отходит к клиентке, чувствуя, что она вот-вот соберется его подозвать.

Иногда оборотническая чувствительность очень кстати.

Питер прихватывает с прилавка ожерелье из белых и розовых ракушек, нежно перебирая тонкие раковинки, подходит к выходящему на по-утреннему оживленную, но, тем не менее сонную улочку витринному окну, рассматривая вывески бутиков на другой стороне.

Айзек заворачивает выбранную посетительницей картину в крафт-бумагу цвета мокрого морского песка, перетягивает бечевкой и укладывает в цветастый пакет, дизайн для которого Айзек набросал, растянувшись на диванчике этажом выше, поперек коленей Питера, оглаживавшего его бедра, еще подрагивающие от испытанного оргазма. Вдохновение на Айзека нападало в любой момент жизни.

- Можем вечером сходить в порт… Сегодня достаточно тепло будет днем, около двадцати… Вечером слегка похолодает, конечно… - Айзек подходит к обернувшемуся, севшему на широкий подоконник Питеру. - Но это не повод не накормить тебя буйабесом в Ше Фон-Фон. Тебе понравится.

- Не сомневаюсь, - Хейл улыбается спокойно и мягко, с привычной уверенностью, теперь, со статусом альфы, ставшей еще ощутимее.

- Нравится? - Айзек кивает на переплетения мелкого речного жемчуга и ракушек в руках Питера. - Их делает немая девчушка, еще младше меня. Мне тоже нравятся…