Гостиница

я могла легко проломить Первому башку, опустилась. Третий ухмыльнулся. Это была самоуверенная ухмылка победителя, решившего, что в данном случае сражаться не с кем.

Первый привык к тому, что его не принимают всерьез. Его это нисколько не задевало, а порой, если дело все же доходило до потасовки, давало определенное преимущество. Законы улиц, на которых он проводил большую часть времени, мало чем отличались от закона джунглей.

Относительно «Тарзана» у него не возникло сомнений в том, что парень опасен. Знакомая порода. Такие понимают только один аргумент – силу, а силой Первый давно не мог похвастаться. Да и в лучшие свои годы он бы вряд ли явился серьезным соперником для этой боевой машины. Оставалось руководствоваться старым правилом: «Ситуация всегда немного хуже, чем кажется».

Когда непосредственная угроза миновала, Первый бросил взгляд мимо «Тарзана» и увидел то, что вселило в него еще большую тоску. Коридор. Двери с цифрами. Значит, гостиница. Черта с два тут разживешься дармовой выпивкой. Этот качок наверняка не пьет. Где бы найти единоверца?..

Два голых мужика в незнакомом месте, без денег и без документов, – это уже смахивало на плохую комедию. Или на начало анекдота, концовка которого пока не придумана. И кто будет смеяться последним, если вообще будет смеяться?

Третий втолкнул мужика, в котором сразу признал алкоголика, в номер и прикрыл дверь, оставив сантиметровую щель. Затем тихо, но внятно спросил:

– Кого-нибудь еще видел?

Первый мотнул головой. Следовало отдать парню должное – тот не стал задавать идиотских вопросов вроде: «Что ты здесь делаешь?». Обсуждать случившееся он явно не собирался. Достаточно было сопоставить некоторые факты, чтобы понять: они оба оказались в роли лабораторных мышей.

Но дело обстояло гораздо хуже.

* * *

Коридор никуда не вел. Третьему и Первому не понадобилось много времени, чтобы это выяснить. Если из мышеловки существовал выход (а другой вариант пока не рассматривался), то он должен был находиться в одном из номеров. Поэтому оба, не тратя времени на пустую болтовню, отправились на поиски – но побудительные мотивы у них были совершенно разные. Первому отчаянно хотелось напиться – желательно до беспробудного состояния, гарантирующего длительное расставание с реальностью. У Третьего с мотивацией дело обстояло иначе. Любое положение, хозяином которого он себя не чувствовал, требовало немедленного исправления. Он презирал алкашей, но этот неплохо сохранился и еще мог на что-нибудь сгодиться. Мужик не путался под ногами, не ныл и не задавал лишних вопросов. Он вообще не задавал вопросов, словно уже давно нашел на дне стакана универсальный ответ. Да и перегаром от него несло не так уж сильно.

Номер второй оказался пустым. Пока Третий не включил свет, в помещении было темно, а в остальном оно мало чем отличалось от номера третьего. Картина на стене изображала розовые пузыри, парящие в зеленовато-синей мгле. Но то, что планировка номеров была совершенно одинакова, наводило Первого