Тихий Холм

Я убил её.

Я выронил дымящийся пистолет и со стоном упал обратно. Дыхание ещё не пришло в норму, грудь жгло. Жгло и разум тоже. Пожирало огнём неистового пожара.

«Как такое возможно? Как?!»

«Очень просто, дружище, – хмыкнула лошадь, нависшая надо мной. – Просто находишь курок и нажимаешь. Находишь – и нажимаешь».

Сибил лежала. Карусель стояла. Парк был погружён в темноту, такую же беспросветную, как моё отчаяние. Я не желал жить. Если бы не имя Шерил, мельтешащее в мозгу, я бы скорее всего приставил ствол к своей голове и нажал на спуск без колебаний, как советовала лошадь.

– Будьте вы прокляты, – безучастно сказал я.

Все-все-все… И демон, заставивший меня сделать то, что я сделал. И Далия Гиллеспи, которая не сочла нужным сказать Сибил о том, как победить демона. И доктор Кофманн, приторговывающий наркотой. И Сибил, ушедшая из причала слишком быстро, чтобы я сумел её догнать и предупредить. И – в первую очередь – я сам, вечно опаздывающий и делающий всё не так.

Наверное, я лежал долго. Пришёл в себя от звука чьих-то шагов. Цоканье каблучков осторожно удалялось, словно кто-то шёл на цыпочках, дабы не потревожить меня. Я поднял голову, уже зная, кого увижу. Девушка в синей школьной форме уходила в темноту; я увидел её спинку с выпирающими острыми лопатками.

«Догони её! – взревел кровожадный голос в голове. – Догони и заставь заплатить за всё!»

«Хорошо… сейчас».

Прежде чем подняться на ноги, я наклонился над телом Сибил и опустил ей веки, закрыв стекленеющие глаза. Больше я не мог ей ничего сделать.

Теперь можно было поговорить с демоном.

Я встал. В воздухе кружились какие-то мелкие насекомые вроде мошек. Они всё норовили залезть мне в нос, но я не обращал на них внимания. Я вышел из Карусели Счастья и уверенным шагом направился за девушкой. Почувствовав моё присутствие, она обернулась. Лицо было безмятежно, а короткие чёрные волосы всё так же уложены. И в тот момент до меня дошло, что эта девушка очень напоминает Шерил… лет этак через восемь.

– Я знал, что ты появишься, – холодно произнёс я, остановившись в пяти шагах от Алессы. На большее меня не хватило.

Девушка не шевельнулась. Она неподвижно стояла посреди парка на ржавой решетке, наслаждаясь сотворённым ей безумием.

– Я не знаю, кто ты и что тебе надо, – сказал я. – Если хочешь, можешь вообще взорвать весь этот город к чёртовой матери. Мне наплевать. Всего одна вещь – отпусти Шерил. Я не прошу больше.

Чёрные глаза недобро блеснули. Девушка медленно вытянула правую руку перед собой, демонстрируя мне ладонь со следами давних ожогов. И я вдруг ощутил нестерпимое давление на свою грудь, будто темнота сгустилась, обрела плоть и легла железной гирей на мою диафрагму.

– Что… – прохрипел я, и невидимый кулак отбросил меня назад. Ноги взметнулись вверх; я врезался спиной в решётку, голова больно стукнулась о загородку карусели. На мгновение парк в моих глазах потерял чёткость, затянувшись серой дымкой.

Это был ответ. Девушка равнодушно отвернулась от меня. Ровные шаги вновь застучали по металлу.

Ну уж нет…

Я вскочил, превозмогая боль, и со сжатыми кулаками рванулся вперёд. Неизвестно, что бы я ей сделал, но между нами возникла невидимая стена, которая не пропускала меня. Воздух вдавливался, как упругая резина, и мягко отталкивал меня обратно к карусели.

– Стой! – во весь голос заорал я, зная, что она меня не послушается. – Не смей уходить!

Схватился за карман, чтобы вытащить пистолет, но тут же вспомнил, что пистолет остался там, у тела Сибил.

Тьфу ты…

Но в кармане что-то было. Я озадаченно смотрел на синий свет, просачивающийся сквозь ткань брюк. Вроде бы я не носил с собой лампу-ультрафиолет…

Засунув руку в карман, я вытащил оттуда маленькую жёлтую пирамидку, подаренную мне Далией Гиллеспи в церкви. Части, из которых была составлена игрушка, обрели прозрачность, и из центра исходило ярко-синее сияние. Оно становилось всё мощней. Я зажмурился и прошептал:

– Это ещё что такое…

«Это Фларос – клетка умиротворения. В его силах прорвать стену тьмы и сопротивляться гневу другого мира».

Я посмотрел на уходящую девушку, на Фларос. Чем бы ни была эта странная безделушка, она действовала. Далия говорила правду. Пирамидка трансформировалась, раскрываясь, как ромашка летним утром. И место, куда падали его лучи, начинало светиться таким же синим светом. Лучи начисто выжигали ржавчину и кровь, которая засохла на решётке. Они уничтожали кошмар, который воздвиг демон. Быть может, Фларос может одолеть и его самого…

– Давай! – закричал я и бросил пирамидку вверх. Почему-то я знал, что она обратно не упадёт. Фларос повис над моей головой, вибрируя и (как мне послышалось) издавая гудение проводов, по которым пущен ток высокого напряжения. Я увидел, как обернулась Алесса, которая была уже довольно далеко, как преобразилось её лицо, когда она увидела сияние Флароса. Она была смертельно испугана. Пожалуй, это была первая эмоция, которую я видел на её лице.

Потом Фларос взорвался пучком света. Парк на секунду охватила мощная синяя вспышка. Я зажмурился, но успел увидеть, как Алесса пронзительно закричала и упала на землю. Её крик эхом повторялся в свежесозданном пронзительно-синем мире, постепенно утихая вдали. Я торжествующе улыбнулся с закрытыми глазами. «Так её, – злорадно думал я, – так её, так её!».

Когда я открыл глаза, Фларос пропал. Решётки, грязь – всё было на месте, но девушка лежала на металлическом полу, скрючившись в позе эмбриона. Я сделал шаг вперёд. Стена, не дававшая мне пройти, исчезла. Я мог подойти к существу, что отобрало у меня дочь. Собственно, это я немедленно и сделал.

Алесса слабо пошевелилась и застонала, когда я наклонился над ней. Девушка больше не выглядела эфемерным призраком, готовым исчезнуть в любую секунду. Её тёмные чары были разрушены, и теперь она была обычным человеком из плоти и крови… почти была. Вблизи было заметно, что всё её лицо тоже покрыто сеткой шрамов. Рубцы от ожогов выглядели не такими глубокими, как на руках, но их было ОЧЕНЬ много. Впечатление было такое, что в детстве она буквально сгорела…

Хотя мне тогда это было безразлично. Я чувствовал победу и пожинал её плоды.

– Где Шерил?! – угрожающе спросил я. – Верни мне мою дочь! Слышишь – верни Шерил!

Она вздрогнула и открыла глаза. Но взгляд девушки был устремлён вовсе не на меня, а куда-то за мою спину. И в этом взгляде читался неподдельный ужас. Почуяв неладное, я оглянулся…

– Ну вот мы и встретились, Алесса.

Далия Гиллеспи возникла из темноты, ступая медленными шаркающими шажками. У неё был странный приторно-сладкий голос… и не менее странное выражение лица. До сих пор я видел старую женщину невозмутимо-мрачной, а теперь на лице Гиллеспи играла широкая улыбка. Очень плохая улыбка. Сатанинская.

– Это вы? – недоумённо спросил я. Признаться, я испытал облегчение, что наконец-то на сцене появился тот, кто разбирается во всей этой мути. Она-то вытрясет из Алессы всё, что надо. – И где Шерил? Где она?

Я рассчитывал, что Далия немедленно задаст тот же вопрос девушке, но она меня словно бы и не слышала. Всё тем же мышиным шагом она подошла к Алессе вплотную, и я услышал испуганный возглас девушки.

– Алесса, – сказала Далия, – твоя маленькая игра окончена.

Она приглашающе протянула руку девушке, лежащей на земле. Та явно не оценила дружественность этого жеста – отпрянула назад и попыталась отползти. Неуловимым движением Далия преградила дорогу. Алесса подняла на неё свой взор – взор обычной напуганной до слёз девочки, а никакого не злого демона – и жалобно простонала:

– Мама…

Далия покачала головой, не переставая широко улыбаться:

– Ты была ужасным маленьким паразитом, Алесса, не так ли? Но, признаться, я сама сплоховала, проявив неосторожность. Мама и не заметила, что дочка уже совсем взрослая. Вот почему я не могла поймать тебя сама. Жалко, да… Но теперь всё кончено. Поблагодари этого человека, что он помог мне тебя наконец поймать.