G.O.G.R. (СИ)

Чеснок икнул и выпучил глаза: такие расходы были ему не по карману. Но если «Росси – Ойл» уберётся восвояси хотя бы на время, он выиграет куда больше евро, чем сейчас потратит! И Кашалот, наверное, поможет…

Старший лейтенант Муравьёв сидел в замурованной комнатке, где раньше сидел Жорик, и слушал этот сверхсекретный разговор. Чеснок, естественно, ничего не подозревал. А вот Мэлмэн забеспокоился.

- Вы уверены, что нас никто не подслушивает? – осведомился он.

- Уверен, – подтвердил Чеснок. – Дверь и окна – со звукоизоляцией, секретаршу я отпустил… Нас просто некому подслушивать…

Мэлмэн подошёл к стене, за которой как раз сидел Муравьёв и прислушался.

- Что за ней? – спросил он.

- Ничего. Улица, – ответил Чеснок.

- Не уверен, – протянул Мэлмэн, снова прислушавшись.

Чеснок пожал плечами. Ведь там, определённо никого не может быть…

Муравьёв понял, что этот американский «дружок» Чеснока каким-то образом вычислил его. Он быстро вылез из той комнатки и хотел было спуститься вниз, но не успел. Мэлмэн дёрнул за полочку для цветка и выдрал гипсокартонный лист, который загораживал эту потайную комнатку.

- Шпион?! – изумился Чеснок, заметив сверкнувшие в узком лазе пятки Муравьёва.

Мэлмэн неожиданно быстро и ловко прыгнул в этот лаз, вслед за Муравьёвым, целясь схватить его сзади за шиворот. Старший лейтенант проворно увернулся от руки американца и выпрыгнул на улицу, на задний, глухой двор. Мэлмэн тоже выскочил, набросился на старшего лейтенанта. Муравьёв стукнул его кулаком и шмыгнул в узкую дыру в заборе. Старший лейтенант выскочил на улицу и помчался прочь. Солнце уже закатилось за горизонт, редкие уцелевшие фонари отражались в бензиновых лужах. Но американец не отстал. Оглянувшись, Муравьёв увидел, что он гонится за ним. И догоняет. «Какой быстрый» – подумал Муравьёв, ныряя в очередной двор.

Толик Усачёв уже среагировал на его призыв, и во всю прыть мчался на помощь. Муравьёв попал в тупик и застрял, прижавшись спиной к сырому грязноватому забору. Мэлмэн догнал его и медленно подходил всё ближе и ближе. Старший лейтенант приготовился драться. Но американец драться не собирался. Он медленно вытащил из-за пазухи пистолет с глушителем.

- Гуд бай, наседка, – прошипел Мэлмэн на смеси английского языка с воровским. И прицелился.

Муравьёв приготовился к смерти: кто же сможет потягаться с пистолетом?! Но тут из темноты выскочил Усачёв. На бегу он сбил бандита на мокрый асфальт, отшвырнув ногой его пистолет. Мэлмэн тут же вскочил и навернул Усачёва ногой с разворота. Лейтенант отлетел в сторону и ударился о ствол дерева. Мэлмэн подбежал к своему пистолету, собираясь поднять его, но тут же получил от Муравьёва удар в челюсть. Отброшенный в сторону, бандит врезался в землю, разбив нос о какой-то камень. Муравьёв метнулся к нему и заломил его руки за спину. Потом принялся разыскивать наручники в кармане. «Далековато же я их забил!» – досадовал старший лейтенант. Мэлмэн сделал вид, что потерял сознание и не шевелился, дожидаясь, пока Муравьёв ослабит на время хватку.

- Блин! – выругался старший лейтенант. Он действительно, немного выпустил преступника, роясь в карманах.

Тогда Мэлмэн мгновенно «очнулся», вскочил и ринулся прочь.

- Стой! – Муравьёв побежал следом.

Но не догнал: Мэлмэн с лёгкостью птички перемахнул через забор, который не мог преодолеть старший лейтенант, и исчез. Усачёв потирал ушибленный затылок. Визжа тормозами, появилась «Самара» Петра Ивановича.

- Ушёл, – прокряхтел Усачёв, отойдя от своего дерева – это была старая, раскидистая липа.

Сидоров нашёл в луже пистолет Мэлмэна и поднял его пакетиком. Муравьёв рассказывал Петру Ивановичу об этом новом преступнике.

- Он через вон тот забор перепрыгнул, – сказал старший лейтенант, указав на забор высотой метра под три.

- Высоковато, – заметил Серёгин. – Говоришь, американец?

- Ага, – кивнул Муравьёв. – Альфред какой-то, как Хичкок. Фамилию прослушал. Одно ясно, – вздохнул старший лейтенант. – «Миссия» моя накрылась…

====== Глава 91. Новые обстоятельства старого дела. ======

Да, конечно, «миссия» Муравьёва действительно, накрылась. Он рассекречен и теперь ему даже на глаза Чесноку попадаться опасно. Но что же это за «Альфред» такой прыгучий? Уж не он ли секретаршу Сумчатого выкрал?

- Они там с Чесноком говорили, что он ещё Сумчатому левый бензин поставлял, – говорил Муравьёв.

И тут Пётр Иванович вспомнил про видеокассету, которую Сидорову подарил Щелкунчик. Серёгин отыскал её в ящике стола и сказал:

- Пойду с Зоей Егоровной про телевизор договариваться.

Зоя Егоровна вышла в магазинчик. Сейчас, она накупит сладеньких булочек, шоколадочек, мороженого порции две и будет жевать всё это часа два. В её закутке Пётр Иванович нашёл дворника Карпухина.

- Слушай, Федоша, – сказал ему Пётр Иванович, – Дай-ка ключи от телевизора, я Зое Егоровне не скажу. Не бойся.

Карпухин подумал минутку-другую. А потом махнул рукой:

- А, берите, я на эту квочку и не смотрю давно!

Пётр Иванович поблагодарил дворника, взял ключи и пошёл открывать телевизор.

Муравьёву достаточно было одного взгляда на поставщика Сумчатого, чтобы узнать в нём «своего» Альфреда. Даже чёрная полоска не помешала!

- Он! – выкрикнул старший лейтенант, посмотрев запись, – Точно, один в один – и лысина такая же!

- Нужно распечатать! – решил Пётр Иванович. – Кажется объявился «мужик» Поливаева!

Пётр Иванович остановил кадр, в котором Альфред получился лучше всего и перенёс изображение на компьютер. Распечатав его, Серёгин выключил телевизор и забрал свою кассету.

- Надо ключи побыстрее вернуть, – сказал он, закрывая дверь телекомнаты. – Я их у Карпухина добыл.

- О, да, – хихикнул Сидоров. – Достанется Федоту Евсеичу!

- Неохота подставлять старика, – Пётр Иванович умчался вниз, на первый этаж, чтобы отдать ключ.

Но не успел: Зоя Егоровна вернулась раньше. Она, правда, накупила море вкусностей. На её столе лежали три плюшки, плитка молочного шоколада, пачка печенья «Пчёлка» и порция мороженого. А в углу съёжился несчастный Карпухин. Зоя Егоровна надвинулась на дворника со шваброй наперевес, оскалившись, и почти что, рычала.

- Где ключи от телезала? – вопрошала она, потрясая своей шваброй.

Карпухин бормотал что-то и трясся, как осиновый листик.

- Ты хочешь, чтобы опять телевизер стянули?!

- Простите, Зоя Егоровна, – осторожно вмешался Серёгин.

- А? – обернулась техничка, опустив швабру.

- Представляете, Пётр Иванович, – захныкала она. – Карпухин снова ключ от телезала посеял…

- Это я взял, – сказал Пётр Иванович, протягивая ключи техничке.

- Что?! – подпрыгнула она, а потом вдруг обрадовалась:

- Ой, как хорошо, что это вы… А то я думала, он опять телевизер пропьёт…

- Тьфу! – буркнул Карпухин, вылезая из своего угла. – У меня уже пять лет, как язва – ни капли не можно! И потом – в милиции служу, где же мне воровать-то?

Пётр Иванович поднялся обратно, в свой кабинет, где его ждали Сидоров, Муравьёв и Усачёв.

- Я вот, что решил, – начал Пётр Иванович, разглядывая портрет того Альфреда, – Во-первых, нужно показать этого голубца нашему Поливаеву – может, узнает. А во-вторых нам необходимо съездить в Алексеевку к родителям Валерии, вдруг она у них? Я бы хотел узнать, кому она передавала информацию, может, с ним связаться можно. Ну и надо предупредить, всё-таки, этого Мильтона, что Чеснок ему бомбу подсунуть хочет! А сейчас, Саня, приведи-ка Сумчатого, – сказал Пётр Иванович Сидорову.

Лев Львович похудел. Его щёки не висели более, как два мешка. Живот подтянулся. Сумчатый был совсем грустный, уныло смотрел перед собой. Сидоров даже наручники на него не надевал: настолько он был смирный и вялый.

- Кроты, – прохныкал Сумчатый своё любимое слово.

- Хорошо, кроты, – согласился Серёгин и дал Сумчатому портрет лысого Альфреда.

Тот выхватил, уставился на него и фыркнул: