Война в небесах

– О боже! – простонал сэр Джайлс. – Угораздило же меня связаться с человеком, который даже соску сам не найдет! Да поймите вы, если сначала не задать последовательность перемещений, то вы уже ничего не сможете сделать.

Если вы решите: «Я хочу попасть туда и вернуться обратно таким-то образом», – тогда – пожалуйста, но если скажете только «Я хочу оказаться там», то вашим возвращением будет управлять обычная последовательность событий. Вы что, совсем рассудок потеряли, Пеллишер?

– Так мы в будущем? – тупо спросил профессор. – И мы не можем вернуться назад, чтобы прожить эти полчаса? Ну хорошо. А почему вы придаете этому такое значение?

– Да ведь если мы оказались здесь… – начал было Тамалти, но махнул рукой и замолчал. Несколько минут он ходил по кабинету из угла в угол, а потом остановился возле своего кресла. – Но сейчас-то я здесь? – вдруг спросил он. – Или там?

В кабинете надолго повисла тишина. Наконец Пеллишер нарушил молчание.

– Я все же не понимаю причин вашего возбуждения.

Какое значение могут иметь всего-то полчаса…

Кажется, сэр Джайлс достиг последнего градуса бешенства и поэтому неожиданно сделался вежлив. Он повернулся к профессору и проговорил почти заботливо:

– Да вы не волнуйтесь, Пеллишер, поберегите голову.

Постарайтесь просто проследить за моими рассуждениями.

Если то, что мы знаем – это информация, пришедшая в ваше сознание извне, то ведь сознание должно в чем-то обретаться?

Оно пребывает в вашем теле. А где ваше тело? Как вы согласуете ход времени вашего тела и вашего сознания?

– Мое тело определенно здесь, – заявил Пеллишер, хлопая себя по коленке.

– Не совсем так, – ласково произнес сэр Джайлс. – Да, оно может быть здесь, а может и не быть. Вполне может оказаться, что мы все еще сидим за столом, а все остальное занимает миллионную часть секунды.

– Но ведь Пондон исчез у нас на глазах, – возразил Пеллишер, – и я не вижу, куда бы ему деваться, как не в свое прошлое. Вы не допускаете, что мы точно так же исчезли в нашем собственном будущем?

– Надеюсь на это, – проворчал сэр Джайлс. – Вопрос в другом. Кое-что мы помним или знаем. Мы говорим.

Приходила полиция. Но факты ничего не говорят о том, происходило ли это в прошлом, происходит в настоящем или произойдет в будущем. Если мы сейчас решим вернуться, то мне кажется – о, конечно, я всего лишь дитя несмышленое у ваших ног, – но все-таки мне кажется, что в этом случае мы попадем во временную петлю и вынуждены будем вечно повторять один и тот же период. И кто бы мне сказал: так ли это?

– Допустим, так, – вставил профессор. – Тогда нам придется жить очень долго.

– Пока смерть не придет, – мрачно кивнул сэр Джайлс. – А потом что? Когда эти наши тела умрут и разрушатся, не вернется ли наше сознание к тем телам, которые будут еще живы? И все это будет повторяться снова и снова. Неужто это вам нравится, Пеллишер?

– Но ведь Пондон исчез, – напомнил профессор.

– Да черт с ним, с Пондоном! – воскликнул сэр Джайлс. – Неужели непонятно, что условия могут быть другими? Каким бы ни было прошлое, человек знает о нем, но как он может знать о будущем, которого еще не было?

– И что же вы предлагаете делать? – вконец запутавшись, спросил профессор.

Сэр Джайлс задумался.

– Я предлагаю понаблюдать несколько дней, – наконец сказал он. – Тем временем я подумаю над формулой желания, с помощью которого, во-первых, удалось бы выяснить, куда запропастился ваш помощник, а во-вторых, узнать, где находимся мы сами. А еще я хочу знать, что происходит на Уайтхолле, чтобы не дать им застать меня врасплох. При нынешних обстоятельствах это ни к чему. Короче, я возвращаюсь в Лондон.

Сэр Джайлс не захотел пользоваться камнем и всю дорогу до Юстона ^[51]напряженно размышлял над возникшей проблемой. Ему удалось продумать несколько формулировок мысленных приказов, с помощью которых можно было добраться до несчастного Пондона. Самое простое – пожелать вернуть беднягу обратно – они с профессором уже попробовали вчера вечером без всякого эффекта. Видимо, камень не давал возможности контролировать других людей; его действие ограничивалось лишь непосредственным владельцем.

Вот о чем действительно стоило пожалеть. Как было бы прекрасно, сидя у себя в кабинете, манипулировать другими людьми! Сэр Джайлс терпеть не мог непосредственно принимать участие в экспериментах. Как правило, он выбирал для этого людей, чье сознание заблудилось между мистикой, безумием и романтикой, беда только в том, что подобных субъектов всегда не хватало. Ах, какой бы это был прекрасный способ избавляться от всяких идиотов, отправляя их в их же собственное прошлое! Он с трудом удержался от искушения послать телеграмму Пеллишеру и посоветовать рассказать полиции все, как есть. Ведь тогда этим остолопам придется «выполнить свой долг» и отправиться разыскивать ассистента профессора в позавчерашний день. Впрочем, Пондон сунулся туда по своей воле, если, конечно, не считать того, что его начальник мог бы поподробнее объяснить бедолаге последствия этого «пустякового эксперимента». Ладно, Лондон подождет.

Помнится, в то утро, собираясь «в дорогу», Пондон решил побриться и слегка порезался. Сэр Джайлс с удовольствием подумал, что теперь этот порез будет преследовать молодого недоумка каждое утро до тех пор, пока он, сэр Джайлс, не выкроит время и не займется этим делом сам. Сейчас у него есть заботы поважнее. Проклятые полчаса никак не давались ему в руки, вынуждая без конца прикидывать: прожил он их или нет, и если нет, то способен ли камень избавить его от необходимости проживать их снова и снова?

Проблема никак не хотела решаться. Вот если бы камень мог транслировать в его сознание его собственные мысли из будущего… Впрочем, зачем же именно в его? Есть ведь и другие люди. Сэр Джайлс перебрал в уме несколько имен, прикидывая, можно ли им доверять в таком деле. Лорд Эргли… А что? Сильное, тренированное сознание… и особого раздражения не вызывает. От Пеллишера, раз он сам в это завязан, толку мало, и к первому встречному не станешь приставать с просьбой посмотреть, куда это там у вас делись полчаса. А лорд Эргли к тому же должен знать, не зашевелились ли эти паразиты на Уайтхолле. А впрочем, черт с ними, не очень-то они его волнуют.

На вокзале сэр Джайлс взял такси и отправился к Верховному судье. Таким образом, дела достали лорда Эргли, несмотря на субботний день. После чая судья забавлялся мыслью: а не проникнуть ли с помощью камня в сферы «Природы Закона»? Он как раз пришел к выводу, что Хаджи Ибрагим не одобрил бы подобных затей, и в это время его огорошил приезд миссис Шилдрейк.

– С ней там и мисс Барнет, сэр, – добавила служанка.

– Кто бы мне объяснил, – бормотал судья, направляясь в гостиную, – что за дела у Хлои с этой дамой. Где она ее раздобыла? И зачем потащила ко мне? Инструктировать или пугать?

Однако вскоре выяснилось, что если кого и напугала эта история, то скорее Хлою. Миссис Шилдрейк моментально захватила инициативу, в двух словах объяснила свое отношение к камню, вскользь упомянула, что в настоящий момент он потерян, и сосредоточилась на выяснении, имеются ли у лорда Эргли какие-нибудь особенные права на камень.

– Именно на этот – нет, – сдержанно ответил Верховный судья.

– Что вы имеете в виду? – уточнила Сесилия.

– Вы, видимо, не в курсе, – мягко сказал Верховный судья, одним взглядом оценив манеры миссис Шилдрейк, положение в обществе ее мужа и возможность перетянуть этих людей на свою сторону. – Ваш камень, как и ряд других, получены от одного-единственного камня и обладают теми же свойствами, что и он. Но насколько они идентичны с точки зрения собственности, я пока не готов ответить. Такая же неясность и с нравом наследования. Решением этих вопросов с подачи одного иностранного государства занимается в настоящее время правительство Ее Величества. В подобной ситуации я посоветовал бы вашему мужу сохранять полную конфиденциальность во всех вопросах, связанных с камнем, и проявлять особую осмотрительность. Я нахожу его права владения неочевидными, во-первых, из-за условий приобретения, а во-вторых, из-за неясности происхождения предмета купли-продажи.