Право выбора

— Это твой хахаль?! А ну отвечай!

Я чуть не задохнулся от возмущения, но, конечно, возвращаться и объяснять насколько мужик неправ не стал. Набрав воды, вернулся в комнату. После чего Слава смыл кровь с лица и рук и мы вышли на улицу.

Фух, как же здесь хорошо. Ярко светит солнце, легкий ветерок обдувает лицо. Обитель отчаяния, оставшаяся за нашими спинами мгновенно начала казаться чем-то невозможным, полуночным бредом, больным видением. Не дав мне разобраться в ощущениях, Яр поймал машину и мы поехали к какой-то Кристине. Слава путался и не мог четко указать дорогу, но в конечном итоге мы приехали на окраину города. Расплатившись с водителем и изрядно пропетляв по улочкам уже пешком, мы вышли к пятиэтажке. Слава застыл перед зевом подъезда:

— Я не пойду туда. Вдруг я убил её?! — вервольф был в отчаянии. На его лице была такая невыразимая мука, что мне стало страшно за него. Как бы он с собой ничего не сделал.

— Что ты помнишь о вчерашней ночи? — спросил Яр.

— Ничегоо. — простонал в ответ Слава.

— Вспомни. Вот мы вчера в клубе познакомились с девочками. Одна из них Кристина. Мы общаемся, танцуем, потом вы поехали к ней. Этот дом ты уже вспомнил, молодец. А что было дальше?

— Мы поднялись на второй… или третий этаж, дверь налево — со скрипом оборотень стал воссоздавать события вчерашней ночи. — потом она пошла на кухню, я следом, она такая сексуальная, а потом…НЕ ПОМНЮ.

Мне было жалко смотреть на обоих братьев. Один мучился страшными предчувствиями, другой тем, что ничем не мог ему помочь.

— Давайте, я схожу, а вы со своими физиономиями не отсвечивайте тут, идите в тенёк.

Но не успели вервольфы далеко уйти, как сверху раздался крик:

— Ой, мальчики, вы в гости? Сходите за водичкой, пожалуйста, так голова болит.

Несмотря на трудную ночь, девушка, стоящая на балконе третьего этажа была весьма милой, сейчас она с надеждой и некоторым нетерпением смотрела на нашу компашку, впавшую в ступор. Слава только начал осознавать, что он не убил свою подругу и казалось, сейчас упадет на колени и начнет молиться. Яр его придерживал на всякий случай, хотя и сам был ошеломлен. А я… а в самом деле, я то чего торможу?

— Красавица, тебе хоть ящик пива принесем. Мы мигом.

Девушка благосклонно посмотрела на меня, как на рыцаря, который первым догадался скинуть свою накидку в лужу, что б дама могла пройти, не испачкав туфельки. Вервольфов пришлось гнать в магазин чуть ли не пинками. Слава улыбался, как идиот. Яр хмурился. Посмотрев на брата, он повернулся ко мне:

— Как думаешь, если Кристина жива, то откуда кровь?

Вывод напрашивался сам собой — кому-то повезло меньше, чем девушке. Но в присутствии витающего в облаках, но все же не глухого Славы, я умолчал об этом.

— Подрался может, — пожал я плечами, не убедив в этой версии ни себя, ни Яра.

Слава поднял голову и помчался куда-то в сторону, потом вернулся:

— Ребят, у меня оказывается денег не осталось. Займите, а?

— Держи, Ромео, — сказал я, протягивая купюру. Тот благодарно кивнул и умчался к цветочному ларьку. Яр отправился за водой, а я решил постоять под лучами солнца, хотя для меня оно уже начинало становиться опасным.

— Ой, Васильевна, мой дед, говорит, такого отродясь не видал.

— Я тебе говорю это сатанисты, нехристи сделали, а ты Колька-Колька.

— А чем тебе Колька ни нехристь, вон, сколько раз мимо ходил, хоть бы раз поздоровался. Тьфу, нехристь он и есть.

Разговор двух бабулек у магазина меня заинтересовал.

— Добрый день, милые дамы. Не подскажите о чем вы так оживленно толкуете?

— А ты часом не из энтих? Сатанистов? — с подозрением прищурившись, спросила одна.

— Бог с тобой, Васильевна. Посмотри, какой вежливый мальчик, не чета Кольке то.

— Так вы не знаете, что произошло? — с напускным разочарованием спросил я, что б прервать зарождающийся спор о Кольке-нехристе.

— Да как не знать то? Знаем. Зверинец нынче приезжал. Там обезьяна такая здоровенная, ну как ее орангутанх, ай как-то так…

— Какой орангутанх, Васильевна? То горилла самая настоящая была.

— Не перебивай. Вот гориллу энту аккурат сегодня ночью и порвали.

— Как порвали? — не понял я.

— Из клетки вытащили да на куски и порвали. Антихристы эти, я точно говорю. Как есть порвали, голова отдельно, середка вся выворочена. Вот деда Антоновны даже стошнило, как увидал…

— Ты что такое придумываешь, Васильевна?! — оскорбилась вторая бабка, — мой дед войну прошел, что ему твоя горилла дохлая?

— А чего-то сразу «моя»? — возмутилась Антоновна — она такая ж «моя», как и «твоя»…

Что было дальше, я не слушал. Как раз оба вервольфа с любопытством смотрели на мою новую компанию и я поспешил вернуться к ним. Затем увлек их за собой и поделился догадками.

— Ну что, Победитель горилл, ты на фига ей голову оторвал? — подколол я Славу.

— Да, не помню я! И чего вы ржете, как идиоты?!

— Нет, он по ночам головы гориллам отрывает, а идиоты мы! — засмеялся Ярослав. Я и даже смущенный Слава его поддержали.

— А как ты в коммуналке оказался? Есть предположения?

— Да вообще не представляю. Даже раньше никогда там не был.

— Знаешь, хорошо, что все закончилось так, — уже серьезно сказал Яр. — Будешь жрать колеса для подавления «зверя» и в следующий срыв окажешься там, где я тебя и по GPS в телефоне не смогу найти.

— А чего за колеса такие? — поинтересовался я.

Слава промолчал и за него ответил брат:

— Нам в полнолуние башню срывает. Ну, прямо как некоторым гориллам, — не удержался он от шпильки. — Можно дел всяких натворить и не упомнишь утром ничего. И некоторые «экспериментаторы» пробуют бороться с этим не тренировками и силой воли, а таблетками.

Яр с укоризной посмотрел на смущенного близнеца и продолжил:

— Только у них побочка, чуть что не так и «полнолуние» у тебя наступит в любой момент. Так что повезло нам. Могло бы и в клубе башню снести, пол танцпола бы покрошил.

Затем он хлопнул пригорюнившегося брата по плечу и зачем то вернулся назад, сказав, что догонит нас чуть позже.

Подозрительно довольный Яр появился, когда мы уже были у подъезда девушки. Кристина действительно оказалась миловидной, русые волосы, немного вздернутый нос и большие карие глаза. Они со Славой испытывали друг перед другом взаимное смущение, что несказанно забавляло его брата. Просидев час у подружки оборотня, мы все же поехали обратно в лагерь темных.

Несмотря на суматошное утро и неприятный зуд опаленной солнцем кожи, настроение было превосходным. Я сразу пошел в кабинет Кайлеба. Приблизившись к двери, я почувствовал, как магические потоки потянулись мне на встречу, как пес, вылезший из будки, что б проверить идет хозяин или чужак. Меня явно отнесли к первому, поскольку дверь легко открылась и я вошел внутрь.

Дремавший на диване маг тут же встрепенулся и с недоумением уставился на меня, по видимости спросонья не сразу вспомнив, что сам настроил охранную систему кабинета так, что бы она меня беспрепятственно пропускала.

— Доброе утро. Как поездка? — спросил я, закрывая за собой дверь.

Маг с кряхтением сел и, расстегнув рубашку, показал здоровый кровоподтек на правом боку.

— Ого. Круто тебя. Но дело сделано?

— А то, — залихватски улыбнулся Костя. — Насели на меня знатно, но я же маг — оторвался от преследования на ковре-самолете.

— Кость, а разве на нем маги летали? — спросил я, припомнив сказки.

— Конечно. Маги — испытатели. Разве можно на рынок выпустить непроверенный товар? Эх, знал бы ты сколько магов растолстело, когда скатерть — самобранку тестировали… — поцокал языком Костя. — Но то дела давно минувших дней, давай к более близким событиям. Рассказывай о ваших приключениях.

Ой, что-то мне подсказывает, что маг на ходу сочиняет свои откровения.

Тем не менее, я не вдаваясь в некоторые детали, отчитался.

— Интересно, — сказал маг, тоже разозлившийся, узнав о смерти Виктора. — Я знал этого парня. Очень жаль. А охотники дальше куда двинулись, они осматривали твои раны?