Боец Круга Поединков

Впрочем, я, кажется, вообще ни до чего не доживу.

Остановившись на пороге "Ночного Оплота", я посмотрела на свои руки. В синем неоновом свете они были как у покойника. Интересный такой оттенок. Пророческий: если Лал узнает, в каком монастыре мы с Киа хоронимся… Очень даже пророческий.

– Ну, и что ты мне скажешь? - скептически посмотрела я на вампира. Тот пожал плечами и натянул на себя косуху.

– Кроме сиди дома и носу на улицу не показывай, мне больше сказать нечего, Кейни, - произнёс он после некоторой паузы. Хмыкнув, я ответила:

– У меня нет дома, и ты это прекрасно знаешь.

– Ты поняла, о чём я.

– Послушай, Вин, - раздражённо произнесла я, - твоя забота меня очень трогает, но если она будет проявляться сугубо в наставлениях, отправь её куда подальше. Ты мне лучше скажи одну хрень: Лал хочет сделать из меня комара?

– Сомневаюсь, - ответил вампир, глядя на меня. Мне не понравился этот его пристальный взгляд и эта каменная морда. Родственничек, блин. Почему у меня шнурки перешёптываются о том, что он чего-то недоговаривает?

– Ладно, всё равно спасибо, - наконец устало произнесла я и спустилась вниз по ступеням. - Козырной тебе ночки.

– И тебе. Ты только береги себя, - отозвался Винсент. Я фыркнула:

– Ещё бы. Если не я, то кто?

42.

– Шо-чо в лесу ждохло, не буду спгашивать, шо имено, но о-ошень надеюшь, шо ты не иж нео пожаила котьлети, - картавя от сжатой меж зубов зубочистки, Киара собрала грязную посуду и сгрузила её в раковину. - Шнашала… тьфу!… сначала ты отдраиваешь до блеска всю хату и готовишь нам съедобный ужин. После этого выясняется, что мы с тобой потомки английских лордов, и что у нас в предках чуть ли не вся элита Европы. Потом ты мне заявляешь, что Винсент наш пра-пра и ещё в "хрен с ним" какой степени прадядюшка. А на десерт: к нам питает гастрономический интерес Графиня какого-то озверевшего Братства. Знаешь, Кейн, Тарк всё-таки разок саданул тебя по башке. Сегодня не Первое апреля.

– Если б сегодня было Первое апреля, я б сказала, что хочу стать порно-звездой, - мрачно отозвалась я, допивая какао. Близняшка хохотнула и дёрнула меня за волосы:

– А это ты нахрена сделала? Джанет чёрти сколько времени потела над твоей причёской, а ты расплела все косички. И кстати, где ты так загорела?

– На крыше. У нас же сегодня типа маскарад.

– И ты этому типа очень не рада, - перекривляла меня близняшка.

– Ты же знаешь, я ненавижу все эти типа мероприятия, имитирующие типа светлую и типа беззаботную жизнь в приюте, - раздражённо ответила я и встала из-за стола. - Но если я сегодня не приду в Зал Торжеств и не учиню драку или массовое исполнения канкана с переодеванием в участников "ZZ-top", Крысы решат, что меня не было и накатают мне дерьма в досье.

– Бедная ты наша несчастная, - шутливо заплакала Ки, - а кем же ты будешь на этом типа празднике?

– Типа так я тебе и сказала! - фыркнула я. - Пошли, я тебя загримирую.

Киару выпустили из больницы только утром и то потому, что именно сегодня у нас будет "развесёлый" маскарад. Как обычно, вкололи ей какой-то дряни, от которой она ходит со слегка окосевшими глазами, и сказали не перетруждать спину, а так же прийти послезавтра на техосмотр. В общем, как обычно.

Честно дав сестре время на душ и чистку зубов, я хлопнулась смотреть кретиноскоп. Мне удалось послушать полный выпуск новостей, прежде чем моя сестрёнка в одном нижнем белье приволокла в зал груду косметики, аквагрим, явно не пустой чехол для одежды и магнитофон.

– А его тебе куда прицепить? - лениво поинтересовалась я. - Или ты так, послушать?

Состроив мне рожицу, Киа торжественно произнесла: "Маэстро! Музыку!" и включила первый альбом старых добрых "The Sisters Of Mercy". После этого с наглой миной всучила мне аккуратный эскиз и сказала:

– Вот именно так и накрасишь.

– А откуда у тебя шмотьё? - я удивлённо посмотрела на чехол с одеждой, только догадываясь о его содержимом.

– Ну, - пожала плечами Киара и продемонстрировала мне парик с гривой угольно-чёрных волос, - ты в послеобеденную сиесту танцуешь у себя в комнате под "KoЯn", а я шью.

Следующие пару часов, то есть, где-то до трёх дня мы делали следующее: она хихикала, а я забавляла её своей руганью. А вы сами попробовали б собрать в узел волосы моей сестрёнки, втереть ей в кожу лица, шеи, плеч, декольте и рук какие-то защитные кремы, потом нанести на них немного белого аквагрима и покрыть это светлой пудрой. Кроме того, надо было основательно затемнить ей глаза и ровно накрасить губы чёрной помадой. Убедившись, что оба глаза у неё одинаковой формы и размера, я сложила руки на груди и ото всей своей мелочной душонки восславила миссис Мерфи, свою учительницу по малеванию. После этого начала рисовать чёрный тёрн, выходящий из внешних уголков глаз моей близняшки. Когда тёрн стал похож на тёрн, а не избитые щупальца осьминога, я долго напяливала парик на голову Киары, то есть, чтобы настоящие волосы ниоткуда не выглядывали.

– Ты даже на День всех Святых так не рядилась, - проворчала я, когда из моей сестры получилась бледная как зубная паста брюнетка с художественной росписью в качестве макияжа. - И вообще, чёрное и белое - это чересчур консервативно.

Киара показала мне язык и вытащила на свет божий… платье.

Если б мне самой не предстояло вихлять сегодня задницей, я б, наверное, сдохла от хохота. А так я нездорово посмеялась ещё при виде корсета и вороха беленьких нижних юбок и мысленно перекрестилась. Ким мне такого ни в жизнь не притащит. Наверняка будет что-то розовое и с кружевами - мой новый ночной кошмар.

Спустя десять минут я затянула сестру в недоразумение, которое носили все без исключения дамы девятнадцатого века, потом натянула на неё все нижние юбки, а сверху - чёрное как ворон платье. Он едва скрывало колени, было широкое, с расклешёнными рукавами, сильно облегало верхнюю часть тела и имело глубокое декольте.

– Я не виновата, - оправдывалась Киара, пока я застёгивала молнию на её спине. - В этом журнале для готов на рисунке одна модель, а выкройка - с вот этой вот ямой. Пришлось покупать лифчик, приподнимающий грудь.

– Кто-то тебя очень долго бил головой о что-то неимоверно твёрдое, - не удержалась я, в то же время понимая, что сама буду выглядеть ещё хуже.

– Тебе не нравится? - извернувшись, Киара расстроено посмотрела мне в глаза. Я отступила на шаг и осмотрела её всю. Она походила на смесь готессы и блэкерши. Вздохнув, я расстегнула свои узкие кожаные браслеты с шипами и застегнула их на запястьях сестры.

– Нравится, но я в шоке, - произнесла я. - Ты хоть кем будешь?

– А ты ещё не догнала? - моя близняшка слиняла в свою комнату и вернулась с широкополой ведьминской шляпой и парой шнурованных ботинок на толстой грубой подошве. Когда она ходила, её платье шуршало и периодически светило нижними юбками, но кажется, так и задумано.

– Я буду колдуньей, как Чёрная Тарья, которая после сожжения на костре перед церковью воскресла из пепла в виде огромной волчицы и потом в течение столетья пожирала маленьких детей в окрестных деревнях, - с этими словами Киара лихо нацепила на голову шляпу, так, что поле прикрыло один глаз, и села обуваться. Ей надо было ещё успеть загримировать ребят из Круга - я ведь, "скотина ленивая", как они выразились, отказалась помочь - поэтому уже в три она была при полном боевом параде. Мне так и зудело спросить, а не будет ли она случайно раскрашивать Эдуарда. И если будет, то в какую гадость? Я сдохну от хохота, если он придёт на маскарад в костюме индейца, надутого как индюк, и будет здороваться со всеми: "Хау!"…

Или носиться за тобой с ножом, чтобы снять скальп.

Нет, пожалуй, тогда я сдохну совсем от другого.

И вообще, хватит того Нового Года десятилетней давности, когда он щеголял в костюме Наполеона и подрался с переодетым в Кутузова Вилей. Их тогда даже Дед Мороз не смог разнять: мудрые дети в пять лет уже знают, что если надоедливому дяде хорошенько стукнуть пониже пояса, он выйдет из игры.