Сказка под кровавой луной (СИ)

Тяжелая дверь отворилась с таким скрипом, будто здесь никто не был уже несколько лет. В Соборе было пусто, и только золотое сияние заполняло всё его пространство, окрашиваясь в цвета разноцветных стекол витражей, изображавших Марию Магдалину, Святого Георгия и Святого Михаила. Над всем этим прямо над алтарем из темного дерева возвышался такой же витраж с Иисусом. При виде всего этого великолепия герои остолбенели, а их тени устремились за затворяющейся дубовой дверью, но не успели, и им оставалось судорожно прижаться к своим хозяевам. Наконец, когда остолбенение прошло и Волк с Котом сумели привести себя в движение, теням пришлось признать свое поражение и раствориться в вездесущем сиянии храмового нефа и безмолвно раствориться. Фигура в черном, которая стояла на коленях перед алтарем, встала и направилась к ним.

В понимании Волка священник мог быть каким угодно, но не таким: худой, почти высушенный, землистое лицо, орлиный нос и такие же тусклые глаза. Седые растрепанные волосы казались каким-то нелепым париком. Такого точно не будешь слушать во время воскресной проповеди. Или только такого и будешь? Волк не знал, потому что никогда не общался со священниками, тем более католическими. Он и не собирался, но Баюн так демонстративно занялся изучением алтаря, что Серый понял: что выбора ему не оставили.

- Святой отец… - Начал было он и тут же осекся. Боже, как нелепо. Боже? Что это с ним.

Кажется, священник увидел его замешательство и взял инициативу в свои руки.

- Похоже, вы очень давно не были в храме, есливообще когда-нибудь были. Не бойтесь, сын мой. Я отец Казимир, волею Божиюхранитель этого священного места. Что вас привело сюда?

- Нужда, святой отец.

- Расскажи мне о ней, сын мой.

- Нам нужно убить призрака, только мы не знаем как. Он похож на человеческую мумию с оленьим черепом и рогами. На одном из рогов корона, а сам он ездит на огромном олене с фиолетовыми глазами и использует в бою огромный гибрид копья, молота и топора. А еще рядом с ним постоянно крутятся огромные стаи грачей, наступает ночь и восходит кровавая луна, а прислуживают ему фарфоровые куклы с черными глазами. Мне удалось выиграть у него дуэль и выторговать нам одни сутки, но после них на этот город опустится вечная ночь и взойдет красная луна.

Волк понял, что выпалил всё это на одном дыхании, и сейчас по его виску ползет предательская капля пота. Он повернулся к Баюну: тот всё та же безучастно изучал алтарь, кажется, совершенно диалогом не заинтересованный. Священник тяжело вздохнул и, казалось, как будто задумался. Задумался о том, стоит ли ему что-то говорить. Всё это время Чувства Волка были на пределе. Он начал что-то чувствовать, противное чувство под ложечкой, которое нельзя описать и которое не означает ровным счетом ничего ,но всегда служит предзнаменованием чего-то.

- Я знаю, что это.

Прозвучало это как полувздох-полувсхлип. Затем священник подошел к алтарь, сел на одну из его ступеней и начал свой рассказ.

Казимир стал хранителем этого Собора три года назад, когда прошлый ксёндз забросил его, прихожане о нем начисто забыли, и единственными его посетителями были группки туристов, желавшие увидеть воочию масонское Всевидящее Око на вершине алтаря. Сам же Казимир из епископата получил очень странную инструкцию: жди своего часа. И он смиренно ждал: чистил полы в храме, присматривал за алтарем, проводил редкие службы и обряды. Пока однажды не увидел на алтаре грача. Казимир был готов поклясться, что птица смеялась над ним и пыталась произнести какие-то слова. Казимир пытался разобрать, что она говорит, но потом просто запустил в неё одним из кубков для причастия. Птица вспорхнула и улетела, а кубок исчез. Вместо него на кафедре, с которой раньше читали проповеди, остался рисунок: красивая женщина с черными волосами и человек с оленьей головой рядом. Казимир мгновенно понял, о чем идет речь: в официальной греческой мифологии богини Гекаты не было сыновей, но был один, урод, одержимый некромантией и убийствами, он пришил себе голову оленя и возомнил себя новым Королем мертвых. Он вступил в схватку с Аидом, и был почти убит, но Геката вмешалась и попросила за своего сына. Аид не стал его убивать, но обрек его дух на вечные скитания по миру. Время стерло его имя из памяти собственной матери, и даже для нее он стал просто Королем. Этот новоиспеченный Король начал собирать себе армию изсвоим последователей, обращая их в фарфоровые куклы и путешествуя с ними по земле и ночным небесам, воруя детей, оживляя мертвецов и неся смерть в те из городов, которые им больше всего нравились. Так в народе и появился миф о Дикой Охоте. Затем с приходом инквизиторских чисток об Охоте позабыли, и только в верхах Церкви знали, что она вернется. Не могли подготовиться, но знали. И знали, какие города больше всего любит бастард Гекаты. И они направили туда Казимира, который когда-то обучался экзорцизмам, а еще до этого прошел военную службу в Ираке.

Однако к такому его даже Ирак не подготовил: в одну из ночей, когда он бдел всенощную, Он услышал шаги за спиной и смрад разложения. Обернувшись, он почти столкнулся с давно истлевшимоленьим носом Короля Охоты. От охватившего его ужаса он не мог произнести ни слова и начала судорожно нащупывать на груди распятие. Монстр запрокинул свой ужасный череп и начал содрогаться в конвульсиях. Падре понял, что это должен был быть смех, но из этой глотки уже много тысяч лет не вырывалось ни звука. Однако вместо него засмеялись грачи. Они были повсюду: на перекрытиях, алтаре, органе, спинках скамей. Они налетели на священника и начали рвать на нем сутаны, бить крыльями по лицу, рвать на нем волосы. Позади все этого, божился Казимир, он четко слышал вполне человеческий смех. Потом в мгновение ока всё исчезло. Сам Казимир неделю читал молитвы, причащался и просто пил вино в надежде прийти сюда и убедить себя, что это было просто ночным кошмаром. Но вот пришли два таинственных незнакомца и доказали, что он не спал. Сейчас он не знал, что и подумать…

Наконец, священник заплакал. Его плечи нервозно и неритмично дергались под черной тканою сутаны, а лицо скрылось под морщинистыми ладонями. Оборотень почувствовал прикосновение: это был Кот. Он всем видом показывал, что следует отойти в сторону и поговорить.

- У меня есть теория, - прошептал он так, чтобы священник его не слышал. Напрасный труд: его вой заполнил всё пространство перед алтарем. – Смотри. Грачи – это птицы ритуала, а Геката покровительствовала тайным знаниям, всякой оккультной мерзости и таинствам. Отсюда я делаю вывод, что её сын – это плод черной магии. И это косвенно подтверждается тем, что во времена Инквизиции упоминания об Охоте почти исчезли. Исчезли потому, что «псы господни» всё-таки хорошо знали своё ремесло и жалости не ведали. А сейчас Охота вернулась. Потому что снова есть ведьма. Нам нужна ведьма, которая в этом городе с кем-то сводит счёты… Ипо-крупному. И может так случиться, что наш новый друг Виктор тоже в опасности…

Всю деликатностьрыданий отца Казимира и таинство беседы Волка и Кота прервал звонкий смех. Явно девичий. Он раздавался из одной из исповедален. Кот схватился за свою трость, поправил очки, под которыми тут же загорелись изумруды звериных глаз, и жестом отправил Волка к священнику: охраняй, я разберусь.

По мере приближения смех становился все громче, надрывнее, истеричнее. В какой-то момент он сменился сначала истеричными криками, а потом и вовсе криками пытаемой жертвы. Даже Кота, страшного многовекового демона, обуял страх перед тем, что ждет его в исповедальне. Резким движением он распахнул дверцу, и сразу же наотмашь ударил тростью. На пол упал оглушенный грач. Но то, что было в исповедальне, интересовало Баюна намного больше.

Голов девушки. Блондинка. Глаза выколоты, а длинные волосы обмотаны вокруг обрубка шеи. А в крышку черепа вколочена пара рогов, на которую водрузили уже знакомую ему мятую корону.

- Э… Волк. Мы снова в полномдерьме.