Сказка под кровавой луной (СИ)

========== Говори, сын мой ==========

Вместе с уходом луны за горизонт, истерические припадки смеха героев постепенно сходили на нет. Вот уже Баюн перестал сквозь смех и слезы колотить Волка руками, а Виктор пересталсудорожно смахивать пелену, застилавшую ему глаза. Юноше начало казаться, что сейчас он понял этих двух мифических существ гораздо ближе и лучше, чем большинство людей, с которыми общался вот уже много-много лет. Вот Баюн: утонченный, более осторожный, здравомыслящий и сбалансированный… Но нет, искра, вспышка, и перед тобой животное с безумными глазами, стальными клыками и когтями, которое начисто лишилось своих принципов и хотело только убивать всеми доступными ему способами. Виктору казалось, что где-то в глубине Баюн был… мелок. Им двигала слепая ярость и жажда мести. Баюн ему казался одержимым идеей того, что никто не должен увидеть его слабость.

А Волк был простым рубахой-парнем. Простой как топор. Говорит, что думает. Казалось, как раз Волку и не нужны какие-то долгие размышления и выкладки: он просто бросался в любую заваруху, очертя голову. Его явно не волновало то, что кто-то увидит, что он боится или отступает, потому что в конечном итоге из этих двоих Волк дрался не за себя.

И Виктор видел это воочию.

Наконец, рассветное солнце озолотило камни, которыми былавымощена площадь. Фарфор, из которого состояли слуги Короля, начал таять и превращаться в дым, который развеялся в считанные мгновения. О событиях ночи теперь напоминала только алая лента, которая перехватывала волосы Волка, но свалилась во время схватки. Серый подобрал её и легкими движениями снова убрал волосы в хвост.

- Что делать-то будем? – это был первый членораздельный вопрос за последний час. Естественно, его задавал Баюн.

- Я понятия не имею, - Волк пристально рассматривал вмятину в том месте, куда упал молот Короля. – Пока что я понял, что его можно убить его собственным оружием. Как Смерть её же косой. Но, как вы видели, мне сильно повезло, что я смог его заполучить. И то оно у меня долго не задержалось.

- Может, священника спросить? – это уже был Виктор.

Волк и Баюн, не сговариваясь, расхохотались. Не то чтобы Виктор надеялся стать полезным, но сейчас он почувствовал какое-то подобие обиды. Отсмеявшись, Волк наконец выговорил:

- Как бы так помягче… Мы те, кого принято называть «нечистой силой». А он, - судорожный взмах рукой в сторону Баюна. – И вовсе людоед. Я хотя по поросятам, козлятам и маленьким девочкам, а этот не имеет вообще никаких понятий. Мы сгорим в храме синим пламенем.

- Серьезно?!

- Да нет, конечно! Просто сама идея, когда оборотень и монстр идут к священнику за советом, чтобы убить ожившего мертвеца и живые манекены – это сюжет какой-то пародии.

Баюн же вдруг оказался на удивление серьезен:

- Помнишь, как мы почувствовали её древность? Вдруг она появилась в этом мире гораздо раньше нас? Вдруг местным что-то известно о нём? Мы обязаны расспросить, хотя бы для того, чтобы версию отработать. Это правильно. А ты, - он повернулся к Виктору: - пороешься в книгах. Вдруг чего и найдешь. Но сначала покажи нам этот город, а то мы заблудимся.

На том и порешили. Встав с земли и отряхнувшись, троица направилась куда-то в направлении рассвета, петляя среди извилистых средневековых улочек города. Всё это время Виктор пересказывал им всё то, что знал о городе: вот тут крестоносцы сжигали иноверцев и ведьм; здесь весной зацветают цветы, которые когда-то привезли на своих конях монгольские завоеватели; вот здесь когда-то давно вскрыли польского короля с целью установления причин смерти, а вон там жила популярная польская поэтесса, когда-то вытащившая этот город из огромной беды, и ей, якобы, в этом помог сам Чехов… эй, Волк, что с вами?

Волк стоял, уставившись на другую сторону улицы. Там, среди старых ясеней и лип, он явственно услышал движение, а сейчас чувствовал запах: горький хмель, ваниль, имбирь… И краска для волос. А ещё духи. Кристальная ночь Версаче, кажется.

- Это ты, певица из бара?

Произнес беззлобно, почти дружелюбно, Виктору так и вовсе показалось, что радостно. Только Баюнзаметил, как расширились зрачки, а вены на руках выступили, готовясь в любой момент усилить напор крови и начать превращение в Волка. Похоже, он сам не знал, от чего именно напрягся.

Наконец из-за деревьев высунулось знакомое улыбчивое лицо со шляпкой набекрень. Сейчас она на нос вордрузила тонкие очки без оправы и была похожа на ведьму-библиотекаршу из какого-нибудь мюзикла. Или порно-пародии на этот мюзикл: юбка явно была поправлена наспех и была больше похожа на очень широкий пояс. Мордашка сделала смущенное лицо и пролепетала что-то насчет кофе. Ни следа от той энергии и напористости, что была несколько часов назад в баре. Видимо, рассветные лучи разрушают не только злые чары, но и какую-то часть человеческой личности, которая не может существовать среди чопорности и официальности дня.

Естественно, вся троица отказалась от кофе и поспешила по своим делам, а Волк начисто забыл о своем непонятном чувстве опасности среди тех старых деревьев. Видимо, мандраж, успокаивал себя он.

А Баюн запомнил…

- Послушай, а что не так с твоим городом? – наконец решился задать вопрос кот. – Здесь поразительно мало людей. А те, что есть, какие-то… Странные как минимум. Их как будто не интересует окружающая жизнь, и я не могу понять, что с ними не так. Они словно бы постоянно во сне. Как и весь город. Что здесь произошло?

- Он, - Виктор запнулся. – Похоже, что он умирает. Здесь по документам сто тысяч жителей, но никто не даст гарантий, что по факту здесь есть хотя бы сорок. Отсюда постоянно уезжают: в Литву, в Польшу, Латвию, Эстонию, иногда в Россию. Очень часто я слышу, что в городе поселилась смерть. Дома пустеют, бывает, что и окна заколачиваются. Заводы встали, работают только бары, гостиницы и мелкие конторы по обслуживанию клиентов всех мастей. Школы, больницы, естественно. Но институт мой тоже умирает. Мне иногда кажется, что мы что-то вроде атавизма или какого-то красивого ненужного аксессуара. – постепенно юноша распалялся, на щеках загорелся румянец. – Мы здесь живем каким-то своим маленьким обществом, которое одержимо историями, вином и красивыми вечерами. Мы как будто стали совсем отдельным народом. Вы читали Властелина Колец? – Волк сделал круглые глаза, Баюн кивнул. – Мы как Лориен. Из него в какой-то момент ушли эльфы, и ушла сила, которая делала этот лес красивым, и Лориен погрузился в вечную осень. Это было по-своему прекрасно, но и очень грустно. Наш город как Лориен. Из него что-то ушло. И он остался на обочине. Но он всё еще прекрасен.

Оборотень и Кот как-то странно переглянулись. Юноша этого взгляда не понял. Остаток пути они прошли молча, наслаждаясь возможно последним золотым рассветом в истории этого города. Угроза приближающегося таинственного и смертельного даже яркое золото этого солнца сделала тусклым. Сейчас этот свет как будто обрел физическую массу и давил на плечи всех немногочисленных похожих, а сами они стали похожи на марсиан из хроник РэяБрэдбери, которые Волк обожал. Молчаливые, золотокожие, немного сутулые и с печальными глазами.

- Вот мы и добрались! – провозгласил Виктор, когда они вышли на главную городскую площадь. По левую руку от них стояло старое здание с башенкой и часами, со слов Виктора, старая городская ратуша. А напротив них во всем своем монументальном величии стоял Собор. Все втроем никак не могли определить его архитектурно направление этого сооружения. Готика, подумал Баюн. Рококо, прозвенела мысль в мозгу Виктора. Эклектика, решил Волк.

- Здесь я вас оставлю. Мне пора в институт. Давайте увидимся сегодня в пять часов вечера в том же баре?

- Да. Хорошо. Удачи тебе, малыш.

Виктор развернулся и немного дерганым шагом зашагал в обратном направлении. Скоро его немного сутулая фигура затерялась среди обезличивающего сета рассветного солнца и серости немногих спешащих на работу. Баюн повернулся к Волку: парня они обсудят позже, сейчас надо подняться по мраморной лестнице за бронзовой статуей Иисуса и войти в Собор.