Умри или исчезни!

с, меня легко убить. Причем, независимо от моего желания...

В течение всей этой тирады Клейн смотрел на него в упор.

- Я оставил вас одного в "Черной жемчужине" для вашей же пользы. Я хочу, чтобы вы стали человеком, способным не только тупо бояться, но и защитить себя в критической ситуации. Чтобы вы осознали свое истинное положение...

- И каково же мое истинное положение?

- Ни у одного из нас нет выбора. Ваша жизнь превратилась в непрерывное бегство. В попытку отсрочить смерть. Вчера это удалось вам дважды. Поздравляю. Но я ничего не могу гарантировать сегодня и завтра.

- Меня уже тошнит от вашей болтовни. Рассказывайте свои сказки ей, - Макс показал на

Ирину, притихшую в кресле и внимательно слушавшую их разговор.

- Кстати, Ирина Андреевна верит мне гораздо больше, чем вы. Потому что делает выводы из собственного грустного опыта.

- Что ж, женщины вообще более доверчивы.

- Тем не менее, повторяю: у вас уже нет выбора. Поэтому советую вам найти этого мальчика, если он еще жив...

- Разве я сказал, что это был мальчик?

- Это был мальчик, - Клейн выглядел абсолютно уверенным в себе. - Найдите его. Он может стать очень сильным союзником. Последним, кто захочет вам помочь. Кстати, белая собака тоже.

- По-моему, вы чего-то не договариваете... - Просто я лучше разбираюсь в снах.

Глава двадцать четвертая

Несколько слов о некоей точке, не имевшей протяженности и не существовавшей для внешнего наблюдателя... Она была наполнена снами. Она и сама была сном. Недоступный для понимания беглец бодрствовал в своем потустороннем убежище, отказавшись от предательского наркотика сновидений. Любой сон мог стать ориентиром для герцога, любой сон мог проложить едва заметную тропинку для его многочисленных слуг.

Поэтому беглец отбросил все, даже зыбкие грезы умирающих. Он стал участком пространства, замкнутым на самого себя. Его охватывало чувство бессилия и разочарование. Огромное разочарование, глубокое, как океан грязи...

Он имел глупость довериться двуногому союзнику. Тот спрятал его, но что же дальше? Двуногие страшно разочаровали беглеца. Одного он пытался спасти, другому дал оружие против себе подобных. Но эти твари были слишком разобщены, слишком ограничены и слепы, чтобы помочь ему, а прежде всего - себе. Беглец даже начинал верить одному из двуногих - кажется, венскому психиатру, который всерьез толковал о влечении к смерти. Похоже, для людей это действительно было актуально...

Беглец томился в бесплотной тюрьме, в которую заточил себя сам. Единственный сон был паролем, шепотом жизни, ключом, отпирающим невидимую дверь, - сон о двуликом Янусе. Кто знает, когда этот сон снова приснится слепому ребенку? Когда тот придет, чтобы избавить беглеца от бездействия? Когда?!.. В ответ беглец слышал лишь молчание пространства и времени. Иного пространства и иного времени. Но еще хуже была мысль о том, что случится, если ребенок УЖЕ мертв... Его ожидало вечное заточение. В отличие от людей, для беглеца вечность