Умри или исчезни!

евого пса... Зловонная пасть сомкнулась на плече Макса, и одновременно зазубренные клиновидные щипцы бультерьера впились в наиболее доступную ему часть тела чудовища - серый морщинистый живот.

Сквозь туман, застилавший глаза, Макс увидел месиво измочаленных кишок, выдавливаемое между челюстями буля, превратившегося в окоченевший комок злобы. Сам же он ощутил несколько сильных ударов лапами, как будто его, прижатого к канатам, месил кто-то вроде Майка Тайсона, и острую боль в плече от укуса; услышал звук раздираемой ткани пальто и рвущейся кожи. Бультерьер топтался на его животе, а потом взлетел в воздух, когда коричневый монстр начал разворачиваться, чтобы схватить его зубами и оторвать от себя.

Как только восьмилапая, пожирающая саму себя тварь откатилась в сторону. Макс попытался подняться на ноги. Он встал на колени и закачался. Деревья закружились вокруг, превращаясь в черную карусель... Он поискал белую тень своего спасителя на фоне этой карусели и увидел небольшое светлое пятно, бьющееся, словно тряпка на ветру.

Правая рука с "береттой" безвольно висела вдоль туловища; по ней блуждала острая игла боли. Он поднял левую, направив тупое рыло "скорпиона" на бесформенную тень, терзавшую его неожиданного союзника. Макс уже был не в состоянии думать и не подумал о том, что произойдет, если ствол пистолета-пулемета окажется забитым землей...

Он нажал на спусковой крючок. Очередь потрясла его, как удары отбойного молотка по позвоночнику. Звериный вой тонким шнуром скользнул в его уши и несколько мгновений пилил его мозг. Потом Макс потерял сознание и упал вперед, ударившись лицом о мертвую, гнилую, влажную листву.

Глава двадцать третья

Он пришел в себя и понял, что пробыл в беспамятстве совсем недолго - может быть, две или три минуты. Еще он осознал, что надо уходить отсюда любой ценой, иначе доблестные милиционеры сгноят его на допросах. Будет затруднительно объяснить им все это: трупы в парке, трупы в "Черной жемчужине", разбитые тачки и оружие неизвестного происхождения. В худшем случае, во время следствия его прикончат люди Виктора...

Только сейчас Макс почувствовал, насколько замерз. Когда он начал подниматься, ему показалось, что трещит сковавший его панцирь льда и боли. Оба пистолета намертво срослись с его руками. Он с трудом разжал пальцы левой и спрятал "скорпион" в карман пальто. Потом раскрыл ставшую чужой правую ладонь и положил "беретту" в другой карман. Обе пушки казались свинцовыми, но без них он не сделал бы ни шагу.

Голиков испытал облегчение от того, что не увидел трупа бультерьера. Правда, коричневого урода тоже нигде не было. Макс заметил на земле что-то белое. Это был десятисантиметровый кусок хвоста, принадлежавшего его союзнику, начисто отрезанный зубами. Срез оказался блестящим и бескровным. Опять подкатила тошнота, но желудок давно был пуст.

На негнущихся ногах Макс пошел в противоположную от проспекта сторону парка. Там находились завод железобетонных конструкций и рабочий поселок глухое