Кричащая лестница

Сверху, снизу набегали, грохотали сапоги, с каждым нашим шагом все сильнее, все ощутимее и ужаснее становилась окружавшая нас атмосфера. Теперь я слышала уже не один умоляющий о пощаде голос, а несколько голосов, крики становились все громче, все отчаяннее и пронзительнее. Громче, громче, еще громче… Вскоре в этих жутких криках утонули все остальные звуки, не стало слышно ни топота сапог, ни звона стали, остался лишь душераздирающий, идущий откуда-то из недр земли истерический вопль ужаса.

Я отдернула руку от стены.

Все звуки исчезли. Я глубоко вдохнула пропахший дымом воздух и внимательно присмотрелась к стене.

На мгновение мне показалось, что изменилась моя собственная тень – стала выше, тоньше, угловатее, сутулее… Нет, слава богу, показалось. Тень у меня все та же. И звуки стихли.

Я натянула перчатку на онемевшие от холода пальцы. Все кончилось…

Кончилось? Как бы не так. Крики – пока еще слабые и далекие – возвращались.

– Э… парни, – позвала я.

Локвуд обернулся ко мне, замер как вкопанный, а затем крикнул:

– Ну конечно! Какой же я идиот!

Мы с Джорджем стояли и смотрели на него.

– Что? – спросил Джордж. – Что такое?

– Он же все время был у нас перед глазами. Все это время!

– Что было у нас перед глазами?

– Ответ на все вопросы. Ах, какой же я дурак!

Я нахмурилась и, приложив к голове обтянутую перчаткой руку, стала вслушиваться, я очень внимательно вслушивалась.

– Погоди, Локвуд, – сказала я. – Разве ты не слышишь…

– Все, с меня хватит, – заявил Джордж. – Локвуд, ты очень странно ведешь себя в последнее время. Объясни нам, что происходит. Понятно, что это как-то связано с Фейрфаксом, и поскольку именно из-за работы на него мы оказались в такой опасности, я требую объяснений.

– Я все объясню, – кивнул Локвуд. – Обязательно. Только сперва мы должны найти Источник. А потом…

– Нет, – уперся Джордж. – Так не пойдет. Говори сейчас.

Крик накатывал волной – пока еще слабый, но быстро набирающий силу. Пламя свечей заколыхалось. По стенам побежали искривленные тени.

– Локвуд! – умоляюще воскликнула я. – Слушай…

– Сейчас не время для объяснений, Джордж, – сказал Локвуд. – Мы должны быть начеку.

– Скажи быстро и коротко.

– Нет! Вы оба – заткнитесь! – Они уставились на меня. Я вцепилась пальцами в свои виски, стиснув зубы. Идущий из стен ужасный звук набрал полную силу. – Неужели вы не слышите? – прошептала я. – Она кричит.

– Что? – нахмурился Локвуд. – Нет, мне так не кажется.

– Уведите меня отсюда! Это та самая лестница! Нам нужно уходить, немедленно!

Локвуд был достаточно хорошим лидером, чтобы не прислушаться к такому настойчивому предупреждению.

– Хорошо, – он схватил меня за руку, – мы поможем тебе спуститься вниз. Может, там ты перестанешь слышать этот шум. Может быть, только ты, Люси, способна…

Он не договорил и судорожно сжал мою руку. Я почувствовала, как он покачнулся на ступенях. Это накатила новая волна звука, она впервые пробилась сквозь какой-то барьер и стала слышна людям с менее чувствительным слухом, чем мой.

Я оглянулась назад. Джордж тоже застыл на месте, широко раскрыв глаза. Он что-то сказал, но я его не услышала – таким громким был крик.

– Вниз! – крикнул Локвуд. – Вниз!

Его я тоже не услышала, прочитала это слово только по его губам. Локвуд шатался, но по-прежнему твердо держал меня за руку.

Затем он потащил меня вниз, за нами, зажав ладонями уши, ковылял Джордж. Мы помчались сквозь чередующиеся полосы света и тьмы. Колыхались огоньки свечей, как безумные плясали на стенах наши тени.

А вокруг все нарастал и нарастал крик, он лился прямо из ступеней и каменных стен. Его громкость стала ужасающей, звуковые волны били нас словно кулаками. В этом крике было столько страдания и боли, что нас выворачивало наизнанку, голова готова была расколоться, весь окружающий мир кружился и плыл перед глазами. В этом крике слышался страх смерти – отчетливый, бесконечный. Этот страх окружал нас, впивался в мозг, он убивал.

Вниз, вниз, поворот, еще поворот – и вот уже в какой-то момент пляшущие на стенах тени стали не нашими, чужими, более темными. Это были тени фигур в рясах с опущенными на лица капюшонами, с торчащими из широких рукавов тонкими, высохшими руками. Вниз, вниз – мы уже не бежали, мы валились, катились, разрывая на лету полотнища хрустящей липкой паутины. Поворот, еще поворот – фигуры в рясах неслись по стенам вровень с нами, не отставая ни на шаг. Они тянули к нам свои костлявые длинные пальцы. Ступеням лестницы, казалось, не будет конца. Крик раскаленными гвоздями впивался в наши черепа, мне хотелось сейчас только одного – чтобы он оборвался, прекратился.

Мы скатились с последней ступени и оказались в маленькой квадратной комнате.

Здесь мы повалились на пол. Свечи выпали из наших пальцев и покатились в разные стороны по каменному полу. У нас кружились головы, нам никак не удавалось подняться на ноги.

Крик не прекратился. Гнавшиеся за нами фигуры сошли с лестницы и начали расплываться по стенам комнаты, продолжая свой безумный танец. На запястьях их костлявых рук болтались разорванные веревки.

– Монахи! – ахнула я. – Это монахи. Те самые, которых здесь убили.

Согласно легенде, их было семеро. Семеро монахов, которых утопили в колодце за их чудовищную ересь и богохульство.

Я подняла голову, взглянула вдоль выложенного каменными плитами пола. В свете откатившейся в сторону, но не погасшей свечи я увидела этот колодец – широкое, круглое, угольно-черное отверстие в центре пола. А рядом с ним…

Между нами и отверстием колодца лежала маленькая высохшая фигурка – кучка костей и истлевших тряпок, – контуры которой сгладили толстые слои паутины. Это был тот самый мальчик из агентства «Фиттис». Шея его была повернута под неестественным углом, из рукава серой куртки высовывалась костяная рука – создавалось ощущение, что бедняга стремился к отверстию колодца, чтобы ринуться в его бездонную тьму.

Прежде чем крик убил его, мальчик из агентства «Фиттис» успел добраться почти до самого конца лестницы – я представила, как он летел вниз по ступеням и как упал с последней, сломав себе шею.

Ну что ж, ему повезло хотя бы в том, что его смерть была скорой.

Окружавший, давивший со всех сторон крик сводил меня с ума. Я заставила себя подняться на ноги. Поверьте, это не так легко сделать, если у тебя не осталось сил ни двигаться, ни думать.

Рядом со мной с таким же усилием поднялись на ноги Локвуд и Джордж. Из уха Локвуда сочилась струйка крови.

Пошатываясь словно пьяный, он схватил нас с Джорджем за воротники, подтянул к себе.

– Ищите Источник! Он должен быть здесь! Где-то в этой комнате! – крикнул он и оттолкнул нас.

Джордж, пошатываясь, неосторожно приблизился к стене. Из нее вытянулась полупрозрачная костистая рука с длинными пальцами, с болтающимся на запястье обрывком веревки и потянулась к Джорджу. Локвуд оказался проворнее – он выхватил соляную бомбочку и швырнул ее в стену. Вспыхнули, загорелись зеленым пламенем крупинки соли. Рука отдернулась назад. Тень на стене скорчилась и принялась извиваться как змея.

Все втроем – Локвуд, Джордж и я – на подгибающихся ногах мы отправились осматривать комнату. Результат оказался плачевным – кроме лестницы, в комнате не было другого выхода. В ней вообще не было ничего – только каменные стены и темнеющее в полу отверстие колодца.

Вспышка белого пламени, волна соли и железа – это Джордж швырнул свою банку с греческим огнем в тени, притаившиеся в дальнем углу комнаты. Со стен посыпались крошки строительного раствора, вся комната покачнулась. На мгновение силуэты в углу исчезли, затем появились вновь и продолжили свой танец на стене.

Нас охватило отчаяние. Оно и повело нас в безрассудную последнюю атаку.

Железные опилки, соляные бомбочки, вспышки – мы швыряли их в стены, пытаясь уничтожить призрачные тени, больше всего на свете желая оборвать ужасный, изматывающий душу крик. Трещали камни стен, поднимались клубы дыма, корчились в огне толстые нити паутины. По всему полу разлетались, переливаясь всеми цветами радуги, горящие крупинки соли и железа. Но тени убитых монахов по-прежнему продолжали танцевать на стенах, и по-прежнему разрывал наши головы и сердца их ужасный крик.