Книги крови V—VI: Дети Вавилона

Позади него женщина испустила крик ужаса. Лок решил, что Стампф уже раскаялся в своем смехе, и отпустил его. Стампф весь покрылся ранами, появлявшимися на глазах; он попятился, как слепой, и упал за кровать. Воздух-убийца продолжал резать его, уже умирающего: дрожа в агонии, он поднимал вихри и водовороты, терзавшие его кожу.

Бледный как смерть, Лок отошел от тела и попятился в коридор. Там уже толпились любопытные; они расступились перед ним, напуганные его ростом и диким выражением лица. Пройдя по воняющему болезнями лабиринту, Лок пересек двор и вошел в главное здание. Мельком он увидел Эдсона Косту, спешившего ему навстречу, но не стал задерживаться для объяснений.

В вестибюле — несмотря на поздний час, заполненном всевозможными страдальцами, — его взгляд упал на мальчика, сидевшего на коленях у матери. Очевидно, у ребенка было что-то с животом: на его рубашке, не по росту большой, расплылось кровавое пятно, на лице блестели слезы. Его мать не взглянула на Лока, пока тот пробирался сквозь толпу. Но мальчик поднял голову, как будто знал, что Лок должен проходить мимо, и лицо его озарилось улыбкой.

В лавке Тетельмана не оказалось никого из знакомых Лока, и он сумел узнать от прислуги — большая часть которой была пьяна в стельку — только то, что хозяин на днях отправился в джунгли. Лок отловил одного относительно трезвого местного жителя и угрозами вынудил сопровождать его в деревню в качестве переводчика. Лок еще не придумал, как будет мириться с племенем. Но он знал точно, что должен доказать свою невиновность. В конце концов, скажет он, ведь это не он сделал тот роковой выстрел. Конечно, случилось недоразумение, но он не нанес вреда никому из людей. Ну как можно, если по совести, обвинить его в преступлении? Если они хотят покарать Лока, он готов их выслушать. Но разве возмездие уже не наступило? Ведь он видел так; много горя в эти дни. Он хочет искупить вину. Все, что потребует от него племя — в пределах разумного, — Лок примет. Только не смерть, как у тех двоих. Он даже отдаст землю.

Лок гнал машину жестоко, и его хмурый компаньон недовольно бурчал. Лок пропускал его ворчание мимо ушей: нет времени. Джип болтало и подбрасывало, двигатель жалобно завывал при каждом толчке, и по мере их шумного продвижения джунгли по обе стороны дороги взрывались воплями и взвизгами всех мастей. Страшное, голодное место, подумал Лок и впервые возненавидел его всем сердцем. Невозможно постичь происходящее здесь; самое большее, на что можно надеяться, это временное убежище — укрыться и подышать, пока тебя не выживет следующее поколение.

За полчаса до наступления темноты, измотанные дорогой, они наконец добрались до деревушки. Она совершенно не изменилась за прошедшие несколько дней, но обитатели покинули ее. Дверные проемы зияли пустотой; общинный огонь, который поддерживался круглые сутки, превратился в угли. Ничей взгляд не встретил Лока — ни ребенка, ни свиньи. Дойдя до середины деревни, он остановился, пытаясь понять, что же случилось. Однако это ему не удавалось. Он так устал, что уже ничего не боялся и, собрав остатки истощенных сил, крикнул в безмолвие:

— Где вы?!!

Два отливающих красным попугая взлетели с криком с дерева в дальнем конце деревни; через несколько мгновений из зарослей бальзы и джакаранды появилась фигура. Но это был не индеец, а Дэнси собственной персоной. Он немного потоптался на месте, затем узнал Лока и вышел, широко улыбаясь, навстречу. За ним, шелестя листвой, вышли остальные. Среди них был Тетельман, а также несколько норвежцев во главе с неким Бьернстрёмом, которого Лок как-то встречал в фактории. Над красным, как вареный рак, лицом норвежца нависала копна выбеленных солнцем волос.

— Бог мой, — воскликнул Тетельман, — что вы здесь делаете?

— Я мог бы спросить вас о том же, — ответил Лок раздраженно.

Бьернстрём жестом опустил ружья своих компаньонов и шагнул вперед с умиротворяющей улыбкой.

— Мистер Лок, — произнес он, протягивая руку в кожаной перчатке, — рад с вами познакомиться.

Лок с отвращением посмотрел на запачканную перчатку, и Бьернстрём, скорчив виноватую физиономию, убрал руку.

— Прошу нас простить, — сказал, он. — Мы работаем.

— Над чем же? — поинтересовался Лок, чувствуя, как желчь клокочет у него в горле.

— Индейцы, — отозвался Тетельман и сплюнул.

— Где племя? — спросил Лок.

Тетельман вновь подал голос:

— Бьернстрём заявляет свои права на эту территорию…

— Племя, — повторил Лок. — Где оно?

Норвежец поигрывал перчаткой.

— Вы выкупили у них землю или как? — спросил Лок.

— Не совсем, — ответил Бьернстрём Его английский был так же безупречен, как и профиль.

— Проводи его, — предложил Дэнси с каким-то воодушевлением. — Пусть сам посмотрит.

Бьернстрём кивнул.

— Почему бы и нет? — сказал он. — Только не притрагивайтесь ни к чему, мистер Лок, и прикажите своему спутнику оставаться на месте.

Дэнси первым пошел в глубь зарослей. Бьернстрём сопровождал Лока, когда они через деревню двигались к проходу, вырубленному в густой растительности. Лок едва передвигал ноги; с каждым шагом они слушались все меньше. Идти было трудно — масса раздавленных листьев и орхидей смешалась с пропитанной влагой землей.

На небольшом расчищенном участке ярдах в ста от деревни он увидел вырытую яму. Она была не очень глубокой и не очень большой. Смешанный запах извести и бензина перебивал все остальные. Тетельман, добравшийся до ямы первым, невольно отпрянул от ее края, Дэнси же был менее чувствительным: он зашел с дальнего конца и стал жестами предлагать Локу заглянуть в нее.

Тела уже начали разлагаться. Они лежали, сваленные в кучу, груди к ягодицам и ноги к головам, пурпурно-черной массой. Мухи во множестве кружили над ямой.

— Цивилизация, — прокомментировал Дэнси.

Лок стоял и смотрел Бьернстрём обогнул яму и присоединился к Дэнси.

— Здесь все? — спросил Лок.

Норвежец кивнул:

— Одним махом. — Слова он произносил убийственно правильно.

— Одеяла. — Тетельман назвал орудия убийства.

— Но так быстро… — пробормотал Лок.

— Это очень эффективное средство, — сказал Дэнси. — И почти невозможно что-либо доказать. Даже если кто и заинтересуется.

— Болезнь самая обычная, — заметил Бьернстрём. — Да? Как у деревьев.

Лок потряс головой; ему резало глаза.

— О вас хорошо отзываются, — сказал ему Бьернстрём. — Думаю, мы могли бы работать вместе.

Лок даже не пытался ответить. Другие норвежцы положили ружья и вернулись к работе — сваливали в яму оставшиеся тела из кучи, сложенной рядом. Среди трупов Лок разглядел ребенка, а также старика, которого как раз в этот момент тащили к яме. Когда его раскачивали над ямой, конечности болтались, будто лишенные суставов. Труп скатился немного боком и замер лицом вверх с поднятыми над головой руками — то ли повинуясь, то ли изгоняя чужаков. Это был тот самый «старший», с кем имел дело Черрик. Его ладони все еще оставались красными. На виске отчетливо виднелось входное отверстие от пули. Очевидно, болезни и несчастья не всегда эффективны.

Лок смотрел, как следующее тело сбросили в общую могилу, а за ним еще одно.

Бьернстрём, стоя на дальнем краю ямы, закуривал сигарету. Он поймал взгляд Лока.

— Вот так, — сказал он.

Из-за спины Лока подал голос Тетельман.

— Мы думали, ты уже не вернешься, — заметил он, видимо, пытаясь объяснить свой альянс с Бьернстрёмом.

— Стампф умер, — отозвался Лок.

— Ну что ж, нам больше достанется.

Тетельман подошел к нему и положил руку на плечо. Лок не ответил. Он смотрел вниз, на тела, уже засыпанные известью, и не обращал внимания на теплую струйку, стекавшую с того места, куда легла рука Тетельмана. Тот с отвращением отдернул руку: на рубашке Лока расплывалось кровавое пятно.