Третье тело

— Нет. Для них я уже несколько лет как мертва.

— Ты уверена в этом? Ты хоть созванивалась с ними?

Я призадумалась, а потом спросила:

— Если бы твоя дочь стала проституткой, а потом умерла, ты бы хотела узнать о таком?

— Да, — тут же ответила Марти. — Всегда лучше знать горькую правду, чем пребывать в неведении.

Я опять немного помолчала, а потом назвала имена родителей и их телефон. По правде говоря, меня не заботило, расстроит их новость или нет.

Марти подала мне маленький блокнотик и попросила записать, даже включила в салоне свет, чтобы было лучше видно. Вновь из моих пальцев ушла обжигающая боль. Держать ручку было ужасно неудобно, и все же я умудрилась написать то, что хотела Марти. Покончив с этим, я сунула блокнотик в ее сумочку и выключила свет.

— Где-то здесь, — сказала она через полчаса. — Тебе не кажется? Ты ничего не чувствуешь?

— Нет, — ответила я. Моя могила не давала о себе знать так, как звал меня Ричи. Фары «кролика» осветили три банки из-под кока-колы, лежавшие рядком у обочины, и я вспомнила, что уже видела эту гроздь жестянок, когда забралась по склону и вышла на дорогу. — Здесь, — сказала я.

Марти остановилась, следом за ней встали три полицейские машины. Кто-то дал мне фонарь, и я пошла по краю обочины, отыскивая собственные следы или что-то знакомое. Сломанный куст ежевики, раздавленный папоротник, дерево с причудливо изогнувшимися ветвями — все это осталось в моей памяти с полудня.

— Вон там. — Я показала вниз по склону.

— Хорошо. Не трогайте ничего, — отозвался полицейский по имени Джо.

Другой коп принялся натягивать вдоль дороги желтую ленту.

— Но…

Сейчас меня посетило странное чувство. Я подумала, что Шейла прожила ровно столько, сколько хотела. Мне ничего не было нужно — только одеяло из могильной земли, под которым я вновь забудусь вечным сном. Когда Джо пошел за чем-то к своей машине, я ступила на склон и направилась домой.

Я отбросила ветки с двух других женщин и легла рядом с их телами, думая о своей короткой жизни. Кому-то я помогла, кому-то — причинила боль, и столько же я успела сделать за свои две первые жизни.

Я посыпала свое тело землей, даже на лицо насыпала и не моргала, когда земля попала в глаза. Но потом подумала, что рано или поздно меня увидит Марти, которой, наверное, лучше видеть меня с закрытыми глазами. И я их закрыла.