Анти-Клаус

— Ты так напряжен, — сказала она. — Что случилось?

— Ничего особенного!

— Джек, когда я говорила о заключении сделки с дьяволом… я, на самом деле, не это имела в виду.

— Ну, наверное, довольно глупо было заниматься всем этим.

— Если ты думаешь, что это действительно сделает нас богатыми…

Я взял её за руки и поцеловал в лоб.

— Я не знаю. Иногда нужно остановиться, взглянуть на себя со стороны, и тебя проймет: Господи, неужели я действительно так себя веду.

— Джек, ты хороший человек.

— Я тоже так думал. Теперь я уже в этом не уверен.

Мы пошли спать, но для меня это была очередная бессонная ночь. Время шло, каждый час звенели часы в коридоре. В три часа, после того, как куранты утихли, я был уверен, что слышу слабый перезвон. Наверное, просто эхо. Я повозился со своей подушкой и попытался устроиться поудобней, но все одеяла были перекручены, и я не хотел тянуть их слишком сильно, чтобы не разбудить Дженни.

Успокоившись, я снова услышал звон. В этот раз он звучал чуть громче и ближе. Я лежал в темноте, ожидая и прислушиваясь. Потом услышал глухой стук, словно что-то ударилось о панели возле водосточного желоба, прямо за окном нашей спальни. Я выбрался из постели и выглянул наружу.

Всё ещё шёл снег, и улица была сверкающе белой. Снаружи, на нашей подъездной дорожке, стояли длинные чёрные сани, запряжённые восьмёркой тяжело дышащих, мохнатых чёрных собак. Сани был пусты, за исключением груды чёрных мешков. Я вдруг понял, что стучало — длинная лестница, стоящая возле дома.

— Дженни! — крикнул я, тряся её за плечо. — Дженни, проснись! Звони в полицию!

Она села и спросонья уставилась на меня.

— Звони 911! Сейчас же!

Прямо над нами я услышал звук шагов, пересекающих крышу, а после — треск отрываемой черепицы. О боже, дети. Он пытается добраться до детей.

По лестнице я бросился к детской комнате, но, как только достиг двери, та захлопнулась, и я услышал, как повернулся ключ. Я застучал по двери кулаками, бросился на нее плечом, но она не сдвинулась с места.

— Трейси! Майки! Проснитесь! Откройте дверь! Открывайте дверь и выбирайтесь оттуда, быстро!

Послышались новые скрипы выдираемых из крыши гвоздей. Я с криком заколотил в дверь:

— Трейси! Майки! Вставайте! Вам нужно выбраться оттуда!

Теперь я слышал, как Майки плачет, а Трейси кричит:

— Что это? Что это? Потолок ломается!

— Дверь заперта! Поверните ключ и выбирайтесь оттуда как можно быстрее!

По лестнице поспешно поднялась Дженни с растрёпанными волосами.

— Полиция уже едет. Они сказали — будут через пять минут. Что происходит?

— Чёрт возьми, Трейси, открой дверь! Открой дверь!

— Я не могу! — заныла Трейси. — Ключ не поворачивается!

— Что случилось?! — закричала на меня Дженни. — Что происходит? Почему ты не можешь открыть дверь?

— Это он, — сказал я ей. — Человек, который приходил сегодня днем. Это Сатана.

— Что? Что ты натворил? Вытащи оттуда моих детей! Вытащи оттуда моих детей!

Я держался за перила и бил босой ногой в дверь, но та была слишком прочной, чтобы сдвинуться с места. Внутри истерично вопили Трейси и Майки.

— Папа! Кто-то лезет через потолок! Папа, открой дверь! Это мужчина и он лезет через потолок!

Вот чёрт, подумал я. Вот чёрт, вот чёрт. Дженни в панике так сильно билась в дверь, что переломала ногти и запятнала всё кровью.

Боже, лишь одно можно было сделать, и я надеялся, что ещё не слишком поздно. Я побежал вдоль по коридору и вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Дженни кричала мне вслед:

— Куда ты пошел? Джек! Мы должны открыть дверь!

— Мамочка! Мамочка! Я вижу его ноги! Открой дверь, мамочка!

Я промчался через кухню и открыл дверь в гараж. Схватил с верстака металлический ящик и побежал обратно наверх.

— Что можно этим сделать? — закричала на меня Дженни. — Нужно было взять свой топор!

Но я подошёл к двери и крикнул:

— Послушай! Твой ящик! Он у меня! Если ты оставишь моих детей в покое и откроешь дверь, то можешь забрать его прямо сейчас!

Я услышал грохот, когда человек проломил остатки штукатурки и свалился на пол, Трейси заплакала, а Майки издал тихий крик, который всегда издавал, когда был не на шутку, по-настоящему напуган.

— Ты слышишь меня? — спросил я. — Он прямо здесь, у меня в руках. Ты можешь забрать его просто так: без всяких вопросов, без предъявления обвинений. Просто открой дверь, забери ящик, и мы дадим тебе уйти.

Последовало долгое, долгое молчание. Я слышал, как хнычет Майки — это значило, что человек ещё не причинил им вреда.

— Пожалуйста, — сказал я. — Это наши дети.

Дженни стояла рядом со мной, сжимая и разжимая окровавленные кулаки. Потом она вдруг завизжала:

— Открой дверь, сволочь! Открой дверь!

Снова тишина, а затем ключ повернулся. Дверь распахнулась сама по себе.

Дети забились за кровать Майки. Посреди спальни стоял мужчина, его чёрная одежда была покрыта гипсовой пылью. Он проделал в потолке дыру в три фута диаметром, и в спальню, кружась, падал и таял, коснувшись ковра, снег. В руках мужчина держал большой изогнутый серп с чёрной ручкой и замасленным лезвием.

Подняв ящик в левой руке, я шагнул вперед.

— Вот, — сказал я. — Всё здесь, кроме порошка, который я использовал на траве.

Он улыбнулся мне, сунул серп за пояс, и обеими руками взял ящик.

— Я сожалею о том, что взял его, — сказал я. — Я не понимал, что это твое… что после стольких лет ты всё ещё жив.

Дженни обошла меня сзади, взяла Трейси и Майки и поспешила вывести их из спальни. Мужчина поднял одну бровь и сказал:

— Прекрасные дети. Ты поступил мудро.

— Нет… Я был таким, как ты говорил. Жадным. Хотел получить что-то, не потратив ничего. И чуть было не потерял семью из-за этого.

— О, Джек, не будь к себе так строг. Мы все совершаем ошибки.

Он поставил ящик на пол и открыл его, чтобы убедиться: всё ли на месте? И это было его ошибкой. Он мне доверился. Когда Сатана склонился над ящиком, я поднял серп, который держал в правой руке, и отклонился, как бейсбольный питчер. Он почувствовал мое движение и начал поднимать взгляд, но случилось это уже тогда, когда я ударил его серпом поперек шеи и разрубил её до горла: прямо через сухие седые волосы и позвонки. Его голова упала на грудь, словно была на шарнире, и из шеи, прямо в ящик, плеснула кровь. Сатана посмотрел на меня — он действительно посмотрел на меня, из-под руки, снизу-вверх — и этот взгляд обеспечил мне кошмары на все грядущие Рождественские праздники. Затем он упал боком на ковёр.

Я не хотел этого делать, но откуда-то знал, что должен. Перевернув тело, я дважды рубанул его по шее, пока голова не отделилась полностью. После этого у меня хватило сил только на то, чтобы опуститься на колени рядом с ним: мои руки были словно в перчатках из подсыхающей крови, на мои плечи падал снег, и полицейские сирены завывали всё ближе и ближе.

Было Рождество, и Санта тоже был.