Анти-Клаус

— Здравствуй, Джек, — сказал он, но руку не протянул.

— Да? Боюсь, я очень занят.

— Что ж, я пришёл, чтобы избавить тебя от всего этого.

— Извините?

— Думаю, у тебя есть кое-что, принадлежащее мне. По сути, мне достаточно было взглянуть на твой задний двор, чтобы понять это.

— Я не знаю, о чем вы говорите. Я думаю, что вам лучше уйти с моей собственности, пока я не вызвал копов.

— Мой ящик, Джек. Мой старый верный ящик, и все мои порошки, кости и… — Тут он поднял указательный и большой пальцы и сделал небольшой потряхивающий жест — динь-динь. — Колокольчики.

— У меня нет ничего, что принадлежит вам. Я даже не знаю, кто вы.

Мужчина едва заметно улыбнулся.

— Джек, я думаю, ты точно знаешь, кто я. Я тот, кто может ждать очень долго, чтобы заполучить то, что хочет. Я тот, кто последует за тобой до края земли. У тебя мой старый верный ящик, Джек. Я за ним вернулся, его не оказалось на месте, и конечно же, пришлось немного разузнать вокруг, куда он делся.

— Он был выброшен. Он лежал в грязи. Кто скажет, что он ваш?

— Он мой, Джек, потому что он мой, и я хочу его назад.

— Забудьте об этом. Ясно? Вы понимаете по-английски? Этот ящик теперь мой, и вы никак не докажете обратное.

— Ну и что ты собрался с ним делать, Джек? Помимо того, что твой задний двор выглядит как Кентукки? [4]

— Я не обязан говорить, что собираюсь с ним делать.

Человек улыбнулся ещё шире, его глаза блестели на красно-желтом лице арлекина.

— Я знаю. Ты думаешь, что стал хозяином судьбы, так ведь? Ты думаешь, что станешь богаче, чем может себе представить человек. Но это не так, Джек. Никогда так не было. Ритуал действует только один раз. Когда ты беднее бедного и не знаешь, что делать, он поможет тебе. И у него всегда есть своя цена, которую, так или иначе, ты должен полностью заплатить.

— Ладно, вы сказали, что хотели. Теперь я звоню копам.

— Ты так и не понял, верно? Ритуал — это не акт доброты. Я не занимаюсь благотворительностью, Джек, никогда не занимался. Ритуал — это искушение. Ритуал — это то, к чему ты обращаешься, когда твой Господь Бог оставляет тебя. Как ты думаешь, почему я пришел на Рождество? Нет ничего более приятного, чем кто-то, отрицающий свою веру в самый канун непорочного зачатия.

— Вы сошли с ума. Проваливайте отсюда.

— Я предупреждаю тебя, Джек, мне нужен мой старый добрый ящик, и если я не получу его, тебе придется за него расплачиваться.

Я рывком захлопнул дверь перед его лицом. Некоторое время он ждал снаружи: я видел его лицо сквозь рельефное окошко в двери. Затем, очень осторожно, так, что она не издала ни звука, он закрыл дверь-сетку; повернулся и ушел прочь.

Вниз по лестнице скатились Трейси и Майки.

— Папа хлопнул дверью! — сказал Майки.

— Ветер подхватил её, — ответил я, взъерошивая ему волосы.

Из кухни вышла обеспокоенная Дженни.

— Кто этот человек? Что ему нужно?

— Ничего. Просто бродяга в поисках халявы.

— Ты разозлился на него. Я слышала.

— Я же сказал тебе, всё в порядке.

Я попытался вернуться в кабинет, но Дженни схватила меня за руку.

— Что-то случилось, не так ли? С тех пор как ты вернулся из Розо, ты ведешь себя очень странно.

— Ничего не случилось. На самом деле, всё в порядке на сто девяносто процентов. В этом году мы проведем Рождество, которое запомним на всю оставшуюся жизнь.

В канун Рождества выпал снег, и от дома к дому, неся фонари, ходили колядующие. Встав коленями на подоконник, Трейси и Майки глядели на улицу, и их лица освещали огоньки гирлянд. Дженни сжала мою руку и сказала:

— Майки так взбудоражен, мне кажется, что он заболеет.

Мы вместе поужинали, а потом дети поставили для Санты стаканчик виски и Рождественский пирог Трейси. Торт был кособоким, но я заверил Трейси, что Санте всё равно, что на самом деле кособокие торты — его любимые. Я обнял детей, прежде чем они отправились спать, и, поверьте мне, нет лучше запаха, чем запах ваших собственных детей на Рождество. Специи или глинтвейн не сравнятся с этим.

Вечером Дженни сказала:

— Я хотела бы, чтоб ты сказал мне, что на самом деле происходит.

— Вообще ничего. Я планирую заняться менеджментом сельхозкультур, вот и всё. У меня достаточно опыта работы по их выращиванию.

— Но тот человек. Это ведь был не просто бродяга? Он сказал, что хочет поговорить с тобой о траве.

— Он был не в меру любопытным, вот и всё.

Она неодобрительно посмотрела на меня.

— Эта трава, это не просто каприз природы?

— Чем ещё она может быть?

— Ты скажи мне. Есть некоторая связь между растущей вот так травой и твоим желанием начать новый бизнес, не так ли? Почему ты не можешь сказать мне, в чем дело?

— Ты не поймешь, даже если я скажу тебе. Это слишком технологично.

Она вдруг выпрямилась.

— Ты использовал вещи из ящика, как и тот человек в Розо, не так ли? — Чёрт побери женщин и их интуицию. — Ты провел тот же ритуал, и он сработал.

— Дженни, не смеши. Ты не сможешь заставить траву расти, разжигая костры и посыпая их порошком.

— Там на снегу был пепел, я видела. Ты сделал это, так ведь, и это сработало?

Я сделал глубокий вдох.

— Ну ладно, да. Я сделал это, и это сработало. И если это сработало на траве, то сработает на пшенице, на кукурузе и брокколи, на картофеле и брюкве. Бог его знает, это может сработать даже на овцах и коровах. Поэтому нынешнее Рождество будет самым лучшим. Это Рождество, когда мы начнём становиться очень и очень богатыми.

— Так что же хотел этот человек?

— Я же сказал тебе. Он совал свой нос туда, куда не стоит. Он увидел траву и захотел узнать, как мне удалось её вырастить.

— И ты хлопнул перед ним дверью?

— Дженни…

— Джек, у меня очень плохое предчувствие. Я не шучу. Использовать предметы из этого ящика — всё равно, что заключить сделку с дьяволом.

— Это народное колдовство, вот и всё. Оно совершенно безвредно.

В этот момент зазвонил телефон. Трубку взяла Дженни, но это был Джерри, желающий поговорить со мной.

— Слушай, Джек, я не хочу портить тебе Сочельник, но кое-что произошло.

— Что с тобой? Звучишь ужасно. Ты простудился?

— Ты помнишь Альму из «Северной звезды»?

— Конечно, помню. Что с ней?

— Я ей звонил. Собирался пригласить в Сент-Пол на Новый год.

— И что? Она приедет?

— Она мертва, Джек. Они нашли её этим утром. Обоих: Альму и Джона Шукса. Похоже, что две ночи назад в бар пришел парень и спрашивал о жестяном ящике. Он говорил с Альмой, он говорил с Шуксом, они вроде бы ничего ему не сказали, и там было что-то вроде спора.

Вчера у Альмы был выходной, но когда она не пришла этим утром, менеджер пошёл искать её. Он вломился к ней в комнату, Альма была на кровати, обезглавленная. К тому же её пытали: все ногти на руках и ногах были выдернуты. Полицейские проверили жилище Джона Шукса, и с ним случилось то же самое. Господи, они даже их головы не нашли до сих пор.

Я ещё немного поговорил с Джерри, чтобы успокоить его, но потом мне пришлось положить трубку, потому что меня начало трясти. Так вот как человек в чёрной шляпе узнал, где я живу. И если он смог сотворить всё это с Альмой Линдемут и Джоном Шуксом просто чтобы найти меня, что же он сделает со мной?

«Если я не получу мой старый добрый ящик, тебе придётся за него расплачиваться».

Той ночью мы легли спать поздно, далеко за полночь. Всё, что я сказал Дженни о Джерри, это что двое его друзей случайно погибли. Я не хотел, чтобы она тоже начала волноваться. Мы пробрались в детскую и наполнили наволочки, которые дети оставили Санте, — куклу Братц и набор расчёсок для Трейси и коллекцию фигурок Гарри Поттера для Майки, а ещё конфеты, апельсины и орехи.

Я оставил дверь на пару сантиметров приоткрытой, а затем последовал за Дженни в спальню.