Голод. Последний вампир

 Вместо ответа Сара вытянула левую руку — ту, которую Мириам выбрала для переливания. На белой коже виднелась пурпурная клякса. Из-за необходимости побыстрее достичь максимального воздействия пришлось влить ей много крови, и когда Мириам увидела результат этого, ей захотелось помочь Саре. Непрошеное прикосновение вырвалось из ее сердца. Сара, моргнув, отвела глаза, щеки ее покраснели. Это прикосновение было подобно поцелую, такому, какой следует за первым признанием в любви. Том Хейвер обнял Сару одной рукой, и она прижалась к нему. Протянутая рука Мириам повисла в воздухе.

 — Миссис Блейлок, она задала вам вопрос. Думаю, вам лучше на него ответить, — в голосе Хейвера звучала нешуточная угроза. Мириам поняла, что он очень любит Сару. Сможет ли он умереть ради своей любви? Понимал ли он, что дело вполне могло дойти и до этого?

 — Я пришла, чтобы помочь вам, — мягко проговорила Мириам. — Я думаю, вы знаете почему.

 Сара покачала головой.

 — Мы не знаем почему. Мы очень хотели бы это узнать.

 Мириам не понравилось это «мы». Оно представляло собой стену между нею и Сарой.

 — Я хочу разделить себя с вами. Я читала вашу работу. У меня есть основания полагать, что мое физическое строение может вас заинтересовать.

 — И это послужило причиной? — спросил Хейвер. — Поэтому вы заразили Сару своей кровью? Вы разве не понимаете, как это опасно?

 — Вы могли меня убить, Мириам!

 Они походили на двух растревоженных ворон.

 — Я — последняя из своего рода, — величественно произнесла Мириам. — То, что я дала вам, — великий дар. Только так вы должны относиться к этому.

 — Последняя?

 Мириам кивнула. Может, и нет, но на данный момент это утверждение ее больше устраивало.

 — Я знала, что вы никогда не согласитесь на это добровольно, а мне осталось, быть может, очень мало времени. В конце концов, Сара, это удвоит продолжительность вашей жизни.

 Вид Хейвера стал менее угрожающим. Выражение лица Сары тоже стало менее напряженным.

 — У нас есть множество контрольных тестов, — выпалил толстенький человечек. — Нам бы очень хотелось их провести.

 — Я готова, — вот и наступило время платы. Теперь ее занесут в их скучные каталоги, будут взвешивать и анализировать. Она, так высоко парившая над ними, должна подчиняться их машинам. Но

 что они смогут узнать? Машины просто накапливают информацию и потому неизбежно лгут.

 — Ну что ж, я тогда займусь обычной рутиной, — сказал Том. — С чего мы начнем, Сара?

 — С рентгена.

 — Сейчас я договорюсь.

 Сара кивнула. Она мягко заговорила с Мириам — так, как она говорила бы с испуганным животным.

 — Нам необходима эпидермальная биопсия. Это означает, что мы должны будем сделать срез поверхностной ткани, взять еще немного крови и снять различные электрограммы. Вы не против?

 Мириам кивнула.

 Сара подошла к ней; казалось, она хочет прикоснуться к Мириам.

 — Почему вы последняя?

 Мириам заколебалась. Она одна обладала такой силой, что ей трудно было думать о себе как о представителе исчезнувшего вида. И все же если и не последняя, то одна из очень немногих.

 — Не знаю, — ответила она. Искренняя горечь, прозвучавшая в ее голосе, поразила даже ее саму.

 — У нас полчаса, — сказал Том, положив трубку телефона. — Давайте пойдем.

 Мириам отправилась вслед за ними по коридору, чувствуя себя немного увереннее. Ничего плохого они пока ей не сделали. И Сара не паниковала. По сути дела она даже относилась к ней с теплотой. А такая легкая трещина в чьем-то сопротивлении означала для Мириам успешное начало. Если она будет действовать смело и осторожно, у нее с Сарой все получится. Она смотрела, как Сара движется впереди, немного тяжелой походкой, волосы ее мягко поблескивали в полутьме коридора.

 Как бы хорошо было обнять Сару, утешая ее, как утешала она своих возлюбленных, учить ее, как учила бы она свою дочь.

 Быть может, в этом ключ к тайне исчезновения ее рода — в подобных эмоциях? Если ты испытываешь любовь к человеческим существам, то как можешь ты убивать их и быть вполне счастливым, любить своих сородичей и рождать детей?

 Сара, приотстав, пошла рядом с Мириам Они не разговаривали. Мириам прикоснулась к ней и ощутила дружескую заинтересованность.

 Лицо Мириам ничем не выразило ее торжества. Она не сомневалась: им суждено пройти вместе долгий путь. Путь служения Голоду.

Опасные симптомы исчезли у Сары в течение утренних часов. Несмотря на бессонную ночь, она начинала ощущать необычайную бодрость. Час назад они оставили Джеффа работать над способом удаления крови Мириам из тела Сары, но, по мере того как шло время, это начинало казаться все менее необходимым, Если и были какие-то отрицательные последствия, они давно бы уже проявились.

 Она шла рядом с Мириам, голова у нее была забита результатами анализов, проведенных вчера днем. Вся клиника была взбудоражена. Сэм Раш назвал Мириам самым важным за всю историю подопытным животным. Этим он выразил мнение всего учреждения. И мнение Сары тоже.

 Они, очевидно, не будут держать ее в каких бы то ни было клетках, но уже началась подготовка документов для ее принудительного заключения в Психиатрический центр Риверсайда. Совет не очень-то беспокоился о деталях этого дела. Юристы полагали, что Мириам Блейлок вряд ли сможет угрожать им судебным иском, чтобы завоевать себе свободу.

 Удобное помещение уже подготовили. Надежное, с хорошими замками. С отменной охраной. Саре хотелось заказать цветы — она была так рада, что Мириам вернулась.

 Одному Богу известно, к чему все это приведет. Премии, ассигнования, необычайные открытия. Это был тот самый невероятный шанс, о котором ученые не осмеливаются даже мечтать.

 Когда они шли по коридору, люди поднимали брови, расцветали улыбками; Саре досталось несколько быстрых рукопожатий. Как только Том позвонил Марти Рифкинду на рентгенографию, слухи, должно быть, разнеслись по всему институту. Люди считали Мириам находкой века, едва ли не самой важной за всю историю человечества. И это действительно было так.

 Рифкинд суетился вокруг своих аппаратов, готовя их к работе шумно и взволнованно. Регистратор направил их в лучшую из его лабораторий. Когда они вошли, он разве что не подпрыгивал от нетерпения, Сара наблюдала за его реакцией, когда он впервые увидел Мириам. Он стал внезапно очень серьезным, почти настороженным.

 Это ей напомнило о предназначенных для корма мышах, о том, как они себя вели, когда их помешали в террариум со змеями.

 — Мириам, — сказала Сара, — не могли бы вы лечь на этот стол?

 — Он вполне удобен, поверьте, — выпалил Марти.

 — Он будет передвигаться, но вы не упадете, — продолжала Сара. Неужели только она одна способна была общаться с Мириам? Рифкинд суетился, бестолково бегая по всей комнате и не в силах сообразить, как следует себя вести. Мириам забралась на стол.

 — Извините, — заметила Сара, — но вам придется снять одежду. — Мириам начала раздеваться. — Не всю, — поспешно добавила Сара, — только верхнюю. И все металлические предметы. — Она исподлобья взглянула на Мириам; ее глаза смеялись. Ужасный момент.

 Рифкинд в достаточной степени уже держал себя в руках и подошел, чтобы закрепить ремни, которые будут удерживать Мириам, когда стол начнет перемещаться из одного положения в другое. Она позволила себя привязать, но Сара заметила, что лицо ее стало напряженным, на глазах выступили слезы. Мириам была перепугана. Это почему-то очень тронуло Сару.

 — Вы сами сможете расстегнуть ремни, если пожелаете, — сказала она. Мириам взглянула на нее с видимым облегчением.

 Рифкинд изобразил на липе свою самую обаятельную улыбку.

 — Мы сделаем полное просвечивание тела. По снимку на каждый квадрант тела, снимки черепа в разных положениях и два снимка на ноги. Таким образом мы получим полную картину вашего скелета.

 — Пожалуйста, минимальную интенсивность. Я не люблю рентген.