Полдень синих яблок (СИ)

- Снеги-и-н, - снова послышалось откуда-то сверху. Или ему это только показалось.

- Чего мы ждём?

- Мы не ждём, мы опускаемся.

Ничего не выдавало движения. Казалось, лифт завис на месте и только заложенные, как в самолёте, уши да лёгкая вибрация давали понять, что они несутся вниз на огромной скорости.

- Куда мы едем? - не унимался Дино.

- Всему своё время, - скривил тонкие губы в подобие улыбки старик. - Ты всё узнаешь. Вернее, вспомнишь.

Лифт мягко качнулся, как на водной поверхности и створки разъехались, обнажая возникшую перед ними в нескольких метрах стену. Гладкая, словно покрытая глазурью и отполированная, как стеклянная, она освещалась голубоватым светом, словно исходящим изнутри. Стена оказалась частью длинного коридора, теряющегося вдали. В отшлифованном полу виднелись утопленные рельсы узкоколейки.

Дино непонимающе озирался и оглянувшись удивлённо уставился на коляску. Урмана в ней не было! Только скомканный плед свешивался через подлокотник и, стекая по колесу, касался покачивающейся бахромой пола.

- Пойдём, - раздался рядом голос. Перед ним стоял на своих ногах, огромного роста, только согнувшийся по весом тяжёлого горба, таинственный старик.

- Урман, кто ты? - глядя прямо в рептилиевые глаза, прошептал Дино. Ему стало совершенно ясно, что этот странный человек не тот, за кого он себя выдавал всё это время.

Словно не слыша, Урман гигантскими шагами двинулся вперёд.

Внезапное и странное чувство дежавю охватило Дино, когда он, еле поспевая за горбуном шёл по коридору. Он озознавал, что здесь уже был, слышал те же слова и так же лился свет. Мозг ежесекундно подавал сигналы, что это уже происходило. Изредка попадались какие-то створчатые двери, тоже по всей видимости лифтовые шахты, ведущие в таинственные недра.

- Урман, ты объяснишь мне, наконец...

Из груди великана вырвался вздох, похожий на сип.

- Каждый раз, проходя по этому коридору, ты... простите, вы, - старик почтительно склонил голову, - терзаете меня одними и теми же вопросами. Вы же сами хотели этого!

- Да чего мы хотели? - Дино остановился.

- Во все времена были люди, - устало и заученно, будто ему приходилось это повторять очень часто, забубнил Урман, - наблюдающие за ходом развития человечества и старались обезопасить его от неразумного использования технических достижений.

- Зачем? - искренне изумился Дино.

- Чтобы люди не уничтожили самих себя. Единственное, в чём прав был старик Дарвин, так это то, что люди недалеко ушли от обезьян. Но мы никогда не вмешивались в их жизнь. Пока тебе, - он снова споткнулся, - вам, не захотелось изменить человечество.

- А я-то тут при чём? - недоумевал Дино. Он был совершенно сбит с толку.

- Снова возродиться в земном теле, пожертвовать столетиями непрерывного блаженства, чтобы испытать все муки и страдания низкого плана и перевернуть человеческое мировоззрение, ускорить на Земле новый виток эволюции - ваш поступок достоин восхищения!

Он снова согнул голову.

'Совсем съехал старик!' - подумал Дино. Но ведь куда-то он его ведёт, туда, где до боли всё знакомо. И потом, сам Урман, его внешность, цвет лица и больные ноги, которые он запутанно маскировал редкой и загадочной болезнью, всё говорило о его странной тайной жизни.

- Вы, как переодевшийся халиф, но мы всегда были рядом с вами. С самого воплощения вы находились под нашем присмотром.

- Подожди, Урман, я ничего не понимаю, объясни мне кто я, в конце концов?

- Ты никогда не задумывался, почему тебя так назвали?

- Я всегда ненавидел своё дурацкое имя!

- Твой отец, называя тебя так, даже не подозревал, что ты сам выбрал это имя ещё там.

Он показал глазами куда-то вверх.

Дин-О. О-дин, - щёлкнуло в голове.

- Ну, надеюсь, ты закончил с расспросами?

Дино нахмурился.

- А мои родители?

- А что родители? Они даже не подозревали о твоей избранности. И то, что они погибли - есть лишь исполнение Божественного Закона, им ничем нельзя было помочь. Свою карму они отработали.

- Но почему я ничего не помню? - жадно расспрашивал Дино.

- Любая душа приходит в этот мир с заблокированной памятью прошлых жизней.

Дино невольно вспомнил сеанс воплощения духов. Всё это более и более становилось похожим на правду.

- Но почему я не помню своих друзей, близких?

- Это, как говорят здесь, побочный эффект от перезагрузки, твоя реальность раздвоилась и превратилась в абсолютно независимые друг от друга. Вы, люди, не можете существовать сразу в двух реальностях! По крайней мере, большинство из вас.

Слишком сложно было принять и понять Дино весь этот фантазийный бред.

Они свернули в еле заметную нишу, умело замаскированную под дверь лифта. Перед ними замаячил частокол из мерцающих лазерных лучей.

- Дальше вы сами. И да продолжится ваше существование полным преуспевания и самозабвения.

Дино нерешительно переминался с ноги на ногу, не решаясь войти в зыбкое поле.

- Смелее. Будет немного неприятно, но это поможет вам вспомнить.

Дино двинулся сквозь лучи. Лёгкие покалывания, похожие на мягкие разряды тока пронзили его тело со всех сторон.

Глава 26.

Отрепьев постучал ещё раз, уже сильнее. Он не сомневался, что подозреваемый скрылся за этой дверью. Кто-то же его пустил? Охрана, сообщники? Как он выбрался из камеры - завтра разберёмся, а сейчас надо во что бы то ни стало достать его, пока снова не совершил чего-нибудь.

Как же это происходит, где та грань, перейдя которую человек из умницы и всеобщего любимца становится жестоким убийцей? Разве эти чёртовы бумажки стоят того, чтобы ради них грохнуть собственную тётку? Или бабку, да какая там разница!

Григорий попытался постучать ногой, но нога в промокшем ботинке соскользнула и тупая боль пронзила отбитую пятку. Кондовая дверь умела отражать удары.

- Вымерли все что ли, ёхана булочка!

Прихрамывая, он отошёл на некоторое расстояние и осмотрел здание. Ни одно окно старинного, с сохранившейся лепниной, особнячка архива не освещалось, а сам он казался непривлекательным и заброшенным в лабиринте улочек.

- Я тебя достану! - пообещал Григорий и двинулся вкруговую. У каждого здания, как и у человека, есть свои слабые, незащищённые места. И у этого должны быть!

Цепким взглядом ищейки он внимательно прощупывал каждый метр неприступного с виду, в решётках, строения.

С того момента, как он, случайно проезжая мимо, вдруг увидел воровато озирающуюся знакомую фигуру, прошло минут сорок, не больше. И если здесь нет чёрного входа, то убийца всё ещё внутри. Отрепьев окончательно уверился в виновности Дино, иначе зачем ему было сбегать из КПЗ, если не виновен?

Вдруг он увидел незарешёченное оконце. Крохотное, в которое, казалось, пролезть может только ребёнок, чернело оно под самой крышей. Тренированному телу не составило бы большого труда забраться наверх по многочисленным уступам, предусмотрительно оставленным уже советским архитектором, перекроившим внешнюю планировку согласно новым веяниям. Но Отрепьев с трудом подтягивался на мокрых от дождя уступах и волочил ушибленную ногу. 'Кто так строит! Растрелли, ёхана булочка! - пыхтел он, с упорством альпиниста преодолевая уступ за уступом. - Это ж мечта любого форточника!'

Левая нога соскользнула и если бы не водосточная труба, за которую он успел вовремя ухватиться, лежать бы ему внизу уже не только с отбитой пяткой.

Вблизи окно оказалось не таким и крошечным. Локтем разбив тонкое стекло, он чудом, как кошка, протиснулся в отверстие и плюхнулся на пол, больно ударившись о какой-то твёрдый выступ головой. В нос ударил запах хлорки.

'Курить надо было бросать лет пять назад!' - потирая ушибленное место, подумал Отрепьев. Глаза привыкли к темноте и он увидел, что лежит на кафельном полу туалета, а мерцающий во мраке выступ, куда голова его, скользнув, чуть не угодила оказался унитазом. Хорош бы он был тогда! Сыщик - в попе прыщик, как сказал бы его наставник, когда отчитывал нерадивых стажёров.