Скелет в шкафу (СИ)

– Буду кратка, девочка моя, этой «болезнью жалости» заболела не ты одна. – Старая ведьма собрала горсть ягод в ладонь, однако отправила не в ведро, а в рот, с явным наслаждением съела. – М-мна! Постараюсь объяснить тебе её особенности, которые подметила. Связана она в первую очередь с головой. Эта жалость, вечные воспоминания прошлого, невозможность забыть их или принять – всё это отражается в мыслях, дело понятное. А вот дальше уже идут теории.

Магия, – продолжила Кримхильда после того, как пересела к другим кустикам, – как ты знаешь, влияет на материальное вне зависимости от того, контролируем ли мы её или выплёскиваем хаотично. Однако это последнее выплёскивание влияет на окружение в разы качественнее. Твои волнения, вечные заглядывания в бездну заставляют бездну ответно смотреть на тебя. Днём испугавшись огня, ночью ты можешь увидеть его во сне и ненароком призвать в комнату, спалить кровать и гардину. Так же и со смертью. Ты жаждешь наказания, страшного, равного тому проступку, что совершила, но подсознательно. А сама хочешь жить. У обычного человека в этом случае всё может закончиться тем, что он споткнётся на ровном месте и сломает ногу. То, что призовёшь ты в этот мир, я предвидеть не могу.

Однако! – подняла красный от клубники палец ведьма. – Не стоит отрицать и теорию того паренька Вернера, что, мол, Святой Дух, жаждущий справедливости, прорывается к тебе сквозь материю, ведь ты сама призываешь его. Видишь ли, эти теории почти не противоречат друг другу. Дело здесь касается лишь вероисповедания. Раньше было популярным верить либо не верить. Я выбирала первое, так как всегда сомневалась, а духи, как ты знаешь, о таком молчат. Отвечала подругам и наставницам, что поклоняюсь Трёхликой Матери, Гекате, Диане, Хель, Исиде, Ти́хе, Magna Mater, Морриган, Деметре, Нюкте, Гере – выбирай любую, обликов одной и той же тысячи. Главное, что они выражали мои мысли и стремления: матриархат, матрилинейное общество, власть магии, власть женщины. Сейчас же появился самый, по мне, верный термин человеческой веры – агностик. То бишь не знаю, ибо сам не видел, но и не отрицаю. Так вот, я не видела, но и не отрицаю. Только если самую малость.

И, наконец, к тому мужчине, что приходил тебе с заказом на разговор с мёртвым родственником, как ты его описала, «приятного вида, ухоженный, кроткий, увешанный амулетами». Во-первых, ни один из амулетов, о которых ты говорила, не обладает даже минимумом силы. Так – людские предрассудки. Пугать ведьму куриным божком – дебилизм, прости меня. Во-вторых, то, что эти висюльки ограничили твою силу и не позволили даже прочитать его мысли – явно плохой знак. Знак того, что ты на грани. Чувства страха, ужаса и смерти, что ты ощущала по отношению к мужчине, говорят о том, что либо твоя больная голова, либо тот эфемерный Дух нашли того, чьими руками принесут тебе желанное наказание – смерть. Я просмотрела сеть вероятностей – на том кладбище ты будешь не одна и придёшь ты туда не говорить с его бабулей, жившей в вашем селе, а подбирать себе могилку, ЕСЛИ, – поставила ударение Кримхильда, – если не простишь, не примешь себя. В противном случае умрёшь. Как бы то ни было, я желаю тебе удачи, но вмешиваться не буду по известным тебе причинам. Даже ради Макса.

– Спасибо, – сказала Мэриан, мрачная и задумчивая.

– А разве есть за что? Мы просто приятно пообщались, это тебе спасибо, милая моя, что решила связаться. Надеюсь, в будущем, когда ты расправишься с "паразитами", ещё побеседуем. В ближайшем. В последнее время подруги по цеху связываются со мной всё реже и реже.

– Мы предпочитаем скайп. Это менее затратно. Либо обычный телефон. У тебя ведь есть телефон?

Кримхильда покраснела. Мэриан могла бы поклясться, что никогда не видела эту старую ведьму смущённой. Никогда, за исключением того дня, когда сообщила ей о своей беременности. Но тогда, кроме смущения, в глазах горела зависть.

***

Дом на погосте стоит, в нём обильно

Тешится, мечется жизнь без конца.

Дом тот есть гроб, и под крышкой побитой

Черви резвятся в костях мертвеца.

Кримхильда. Запись в тетради, озаглавленной как «Дневник сновидений».

Позорит человека лишь то наказание, которое он сам заслужил.

Плавт Тит Макций.

***

Мэриан замешивала смесь для оладий, подпевая инди-группе, звучащей из радио металлом и глубоким женским вокалом:

Just go

don't look down

I'm going to give you

your last taste of Danger

And don't make a sound

Just going to give you

your last taste of Danger²

Перелила на разогретую сковородку, продолжая напевать. Макс сидел за столом, не мешая маме, зная, что это её утренний ритуал, она набирается энергии, бездумно подпевая неплохо поставленным, однако всё же слабым голосом. Не вникая в смысл. Макс вникал, и поэтому ему становилось слегка жутко. А ещё он хотел посмотреть Губку Боба на ноутбуке, но мама не любила этот мультик.

Следующая песня принадлежала той же группе. Нуарная атмосфера прошлого века, мрачный джаз, всё тот же женский голос, но на этот раз – в чёрной шляпе, с красными губами и сигаретой во рту. Возможно, в тёмных очках:

Uh oh, I've been a bad woman

Oh made a bad bad choice yes

I've been a bad woman been a bad woman

(cut down to the bones, dig deep dig a hole)

I've been a bad woman been a bad woman

Sinner, sinner, sinner, sinner, I'm a sinner!³

Выложила на тарелку, полила сверху мёдом. Сама чувствуя нарастающее беспокойство на душе, переключила радиостанцию. Новости.

…лицу, осуждённому за серию жестоких убийств, вынесли приговор, основываясь на показаниях психотерапевтов о том, что в момент совершения преступления виновный был полностью вменяем...

Слила воду с блюдца с размороженными ягодами, украсила ими оладьи. Принялась нарезать туда банан.

– Мама, за мной следят.

– Знаю, – Мэриан на мгновение остановилась, вздохнула. – Не бойся, Микки, вреда нам не причинят. Знаю, что это очень неприятно, поэтому я постараюсь всё исправить – поговорю с Вернером. И обещаю, что через день-два эта наглость с их стороны прекратится.

– Не приглядывают, мам, а следят.

Словами «приглядывают» и «следят» Макс словно обозначил двух разных людей. Если же к первому он относил посельчан, то ко второму – неизвестную угрозу.

– Посмотри, пожалуйста, – тут же сказал мальчик.

Мэриан налила апельсиновый сок в стакан, поставила его и ароматные оладьи на стол, перед сыном. Чуть нагнулась, смотря прямо в глаза Микки. Улыбнулась.

– Всё нормально. Просто не обращай внимание.

«Не обращать? Эти люди страшные! Всегда в чёрном, в каких-то амулетах. Они не похожи на тех, которые были раньше, – подумал мальчик. – Они недобрые, они хотят подойти ближе и забрать меня. Они хотят навредить мне. И тебе, мам. Они подслушивают мои разговоры, ходят за мной, следят из машин. Как можно не обращать на них внимание?!»

Но промолчал, потому что был мальчиком умным. А ещё потому что знал: мама умеет читать мысли. Однако мама не смогла их прочитать, как и не смогла увидеть воспоминания сына. У неё не было сил. Ни капли. Чувство тревоги росло.

– Давай я тебя сегодня сама подвезу или заберу?

– Нет, зачем? Я… – Макс слегка покраснел. – Я домашнюю не сделал и хотел у кого-нибудь взять списать в автобусе. А обратно меня тренер по фехтованию сам отвезёт. Сегодня же среда.

– Точно…

– Мам, я люблю тебя.

Порыв нежности, казалось бы, ничем не подкрепленный, да ещё и в обыденной, абсолютно бытовой обстановке растопил сердце женщины. Мэриан едва удалось сдержать сентиментальную слезу. Она обняла сына, звонко чмокнула в щёку.

– И я тебя, Микки. Ешь. Остывает уже.